Бледное солнце Сиверии

— Позволит ли мне верховный шаман воспользоваться правом гостя и выяснить некоторые вопросы, которые очень меня волнуют? — витиевато начал я.

Макфа несколько мгновений обдумывал, как перевести мои слова, и, наконец, нашёлся.

— Дозволяется, — кивнул головой орк.

— Во мне течёт кровь единорогов, — начал я, — моё сердце — драконье…

Макфа переводил, а Белый шаман внимательно слушал. Едва он услышал эти слова, как тут же шлепнул себя по толстой жирной ляжке.

— Что не так? — поинтересовался я.

— Сильная магия, — перевёл Макфа.

— А кто мог такое сделать?

Шаманы зашептались, но орк вдруг резко махнул рукой, чтобы присутствующие замолчали.

Потом он долго что-то говорил. Макфа внимал, и, едва верховный жрец закончил, повернулся ко мне:

— Каждый на этом свете служит какой-то цели. Ничто и никогда не происходит просто так. Драконы — древнейшие существа. О них ходит много легенд, и одна из них гласит, что они пришли в этот мир, чтобы навсегда уничтожить его. Великий Дракон, даровавший тебе своё сердце, сделал это не по своей воле. Его принудили, или взяли сердце обманом.

— Кто взял? Зачем?

— Это может знать только тот, кто это сделал.

— И кто?

— Ты много хочешь знать, но сам ничего не даёшь взамен.

Тут в хижину зашёл какой-то гоблин и, вздёрнув руку вверх, что-то негромко сказал. Орк ответил и, прищурив взгляд, посмотрел на меня.

— Белый шаман хочет, чтобы ты принял участие в жертвоприношении, — сказал Маква.

Эта фраза уже меня заставила напрячься.

— О чём он? — глухо спросил я.

— У тотемного столба мы принесём в жертву Боранну сердца тех, кто покусился на его…

— Чьи сердца? — тут уж я напрягся, вспоминая о Туре.

Вместо ответа Белый шаман встал, одел головной убор медведя и вышел вон. Следом пошли шаманы, а потом и я.

Мы прошли сквозь толпу гоблинов. Я крутил головой, пытаясь найти Тура.

На невысокую площадку у тотема притянули трёх каких-то людей. Один из них, сутуловатый широкомордый человек в рваном ратном убранстве, всё ещё что-то выкрикивал тянувшим его турора.

— Эй! Кто ты? — перекрикивая гул барабанов, спросил я.

Человек обернулся и уставился на меня нагловатым взглядом. Всё выдавало в нём плута и разбойника.

— Меня зовут Щукой, — оскалился человек.

— Отчего ты здесь?

— Поймали, сволочи.

— Ты ограбил их святилище?

— Ну-у… можно и так сказать.

— Тогда тебя сейчас казнят.

— Эка удивил!

— Кто тебя послал? — снова спросил я.

— Если освободишь, то всё расскажу.

В это время появился Белый шаман. Он вытянул свой нож, легко приподнял одного из связанных разбойников, и привычным точным движением рассёк ему горло. Кровь стремительно рванулась наружу, окрашивая снег под ногами человека в тёмный цвет.

Гоблины дружно закричали и верховный жрец вторым движением, вогнал нож прямо в грудь. Несколько секунд, в течение которых я слышал, как хрустели ломающиеся рёбра, и наружу извлекли сердце.

Я посмотрел на Щуку. Тот нервно покусывал губы и пялился то на орка, то на меня.

— Если вытянешь меня, я всё тебе поведаю, — снова крикнул он мне.

— А если соврёшь?

— А зачем? Ты ведь всегда меня можешь кончить.

— Верно…

Шаман схватил второго человека. Тот дико закричал и, кажется, обделался. В воздухе почувствовался характерный неприятный запах.

Вся процедура заняла около минуты и перед тотемом бросили и второе сердце.

— Постой! — крикнул я, дергая за рукав Макфу. — Скажи, чтобы ваш Белый шаман обождал.

— Что ты хочешь? Сам принести жертву? — перевёл чуть погодя вопрос Маква.

— Напротив. Я бы просил великого жреца отдать мне этого человека.

Тот факт, что я помог вернуть золотую фигурку Боранна, делал меня в некотором роде неприкосновенным. Тем более тут ещё роль почетного гостя. Можно было рискнуть.

— Отдать? Он осквернил наше святилище…

— Я это понимаю. Возможно ли выкупить его жизнь? Законы это не запрещают? — этого я наверняка не знал, но решил рискнуть.

— Возможно, — согласно кивнул Белый шаман. — Его жизнь стоит… стоит жизни кого-то другого. Кто хочет отдать свою жизнь, чтобы выкупить этого человека?

Понятно, что желающих не нашлось.

Я оглянулся и увидел саженях в двадцати фигуру Тура. Она возвышалась над гоблинами, будто скала над водой.

— Есть ещё один способ, — крикнул я. — Поединок. Я выступлю на стороне этого человека, а кто-то выступит на вашей стороне.

Повисла такая тишина, что я даже испугался, что оглох.

По лицам гоблинов стало ясно, что никто не хочет вступиться за честь племени.

— Если нет желающих, — снова подал голос я, — то вы можем назначить его по жребию.

Белый шаман демонстративно вытер свой нож и что-то сказал Макфе.

— Верховный жрец хочет сам заступиться за честь нашего племени.

Вот этого я никак не ожидал. Стало ясно, что сейчас заварится такая каша, расхлёбывать которую придётся долго.

— Надеюсь, парень, — сказал я Щуке, — у тебя действительно есть, что рассказать. Иначе я сам тебя разорву на части…

Щука сердито нахмурился, но ничего не ответил.

Туру удалось пробраться ближе. Он с пониманием посмотрел мне в глаза и сказал:

— Если ты проиграешь, то тебе, лишь вырежут сердце. А вот если победишь… то сердца могут вырезать нам троим.

Тут сотник кивнул на связанного разбойника.

— Может быть, — кивнул я. — Но риск того стоит. Этот парень может на вече поведать, кто и зачем его сюда послал.

— Мне и так понятно — это Демьян.

— А доказательства? Да и вопрос остаётся нераскрытым: кто нападал на поселок гоблинов? Навряд ли это кто-то из Молотовки.

— Наёмники?

Я пожал плечами, а потом спросил, кивая в сторону Щуки:

— Ты его знаешь?

— Нет. Он не из наших.

— Вот то-то и оно. А узнать хочешь?

Разговор прервал Макфа. Он потребовал, чтобы я оставил лук и колчан.

Я снял оружие и протянул их сотнику со словами:

— Если станет «горячо», то…

— Я тебя не брошу.

— Может, и зря…

Гоблины принесли ещё факелов и меня пригласили на площадку подле тотема.