Блэкродские тайны

Я не знаю, поверила она или нет, но лёд в её глазах, словно в бокале с коньяком, начал тихонько таять.

– Как ты? – тихо спросила она.

– Жив и это главное, - улыбнулся я, вдыхая аромат её духов.

– Я не видела сестру с той самой ночи, но готова поспорить, она ужасно зла на тебя…

– Мне повезло, что у тебя нет братьев, - попробовал пошутить я.

Андромеда кисло улыбнулась, лёгкой поступью пройдясь по комнате.

– Видел мелкого смазливого мальчишку из Гриффиндора? Таскается всюду вместе с тощим очкариком… - проговорила она, остановившись около книжного шкафа.

– Эта та парочка, которая подсыпала профессору Бринчу чихательный порошок прямо за завтраком? – я подошёл ближе, становясь прямо за её спиной.

– Именно они, - кивнула Андромеда. – Так вот, это мой двоюродный брат. Можешь сказать спасибо за то, что навозные бомбы его пока интересуют больше чем политика.

– Он Блэк? И на Гриффиндоре? – я постарался увильнуть от щекотливой темы.
– Я думал, все Блэки учатся на Слизерине. Тем более, ваш факультет всегда особенно недолюбливал грифов…

Андромеда лишь пожала плечами.

– Все слизеринцы – лицемеры, а гриффиндорцы – пустозвоны, - фыркнула она. – Но, в конце концов, и у тех и других слова почти всегда расходятся с делом.

– А хаффлпаффцы? – уточнил я.

Она обернулась и прожгла меня своим фирменным пристальным взглядом.

– А хаффлпаффцы просто молча делают всю грязную работу за всех остальных.

Мы помолчали, думая каждый о своём.

– Как бы то ни было, нам действительно лучше не видеться. И вообще не разговаривать друг с другом, - будничным тоном вынесла приговор она, не подозревая о том, что моё сердце, вот уже несколько долгих минут парившее где-то на уровне вершины Джомолунгмы, с громким свистом рухнуло в пропасть, ударившись о каменный пол слизеринских подземелий.
– Так будет лучше для всех, - добавила она после минутной паузы. – Конечно, Белла вряд ли забудет о том, что мы когда-то общались, но хотя бы об этом перестанут шептаться в коридорах…

Я молча кивнул, сглатывая комок в горле. Захотелось уйти отсюда поскорее, неважно куда, только бы не видеть эти узкие плечи, эти карие глаза, полные нежные губы… «Что ж, ты сам виноват Тед, - проворчал в голове ехидный голосок. – Тебе не следовало влюбляться в неё. Ты ведь знал, что всё должно закончиться именно так …».

– Было приятно пообщаться, - холодно выдавил я. Сухо кивнув, Андромеда с привычной грацией обогнула меня и вышла из комнаты.

Наверное, у каждого человека в отдалённом уголке души храниться воспоминание о том, как весь мир, как ему казалось тогда, рухнул в одно мгновение… А потом ты живёшь и понимаешь, что мир по-прежнему незыблем, а сломалось что-то в тебе. Спустя год ты понимаешь, что не сломалось, а наоборот окрепло. Спустя три ты с удивлением замечаешь, что уже и не помнишь всего того, что когда-то имело для тебя сокровенный смысл. Это закон жизни.

Но как бы то ни было, тогда я страдал. Страдал, сталкиваясь с Андромедой в коридорах, видя её поднятую руку на уроке и представляя её перед сном. Мелани Стоун кидала на меня грустные взгляды, всё ещё надеясь, что я позову её гулять в Хогсмид, а я и думать позабыл о своих друзьях, об учёбе, развлечениях – обо всём, что связывало меня с нормальным миром.

– Ты нравишься Мел, - доверительно сообщил мне однажды за завтраком Роб. Я промычал что-то неопределённое, ковыряясь ложкой в остывшей овсянке. – Она классная! Пригласи её куда-нибудь!

Мелани действительно была довольно популярной девчонкой. Её зеленоватые роскосые глаза, живые и быстрые, и чуть удлинённый носик придавали ей сходство с лисичкой. Тоненькая, юркая, смешливая и разговорчивая, она обладала свойством для девушки гораздо более ценным, чем красота, а именно умением расположить к себе людей. Делала она это с прелестным очарованием, редко оставлявшим кого-то равнодушным. Она была так непохожа на сдержанную и задумчивую Андромеду, что казалось глупым их сравнивать. И всё же я делал это постоянно, пытаясь понять, почему я без памяти влюблён в одну девушку, совершенно для меня не подходящую, и абсолютно равнодушен к другой, словно созданной для того, чтобы сделать меня счастливым.

– В другой раз, - отмахнулся я и, не подумав, ляпнул: - А ты почему никого не пригласишь?

Вообще-то вопрос был риторическим. Очкарик Роб, вот уже который год борющийся с назойливыми прыщами и собственной стеснительностью, насколько мне было известно, не купался в женском внимании. Я ожидал, что он смутиться и перестанет донимать меня разговорами о Мел, но дело приняло совершенно неожиданный оборот.

– Я бы… - он кинул опасливый взгляд за равенкловский стол. – Нет, она даже не посмотрит на меня.

– В чём дело? – осведомился я, понимая, что со всеми собственными переживаниями, упустил из вида душевное состояние друга.

Роб помолчал, кусая губы и явно сомневаясь, стоит ли доверять мне свой секрет.

– Я влюбился, - выдавил он наконец так тихо, что мне пришлось наклониться к самому его лицу, чтобы услышать продолжение. – Ни есть, ни спать не могу, о ней лишь думаю, - он снова пробежался затравленным взглядом по равенкловскому столу. Я посмотрел туда же, заметив симпатичную девочку с толстой каштановой косой. – Амелия Боунс, - протянул Роб, подтвердив мои догадки насчёт предмета своего обожания.

– Губа не дура, - хмыкнул я.

Что знал он о любви? Со свойственным юности эгоизмом, я полагал, что ни один человек в мире, не может чувствовать и переживать то, что чувствую и переживаю сейчас я. Моя любовь казалась мне неповторимой, уникальной, необычной. Я и представить себе не мог, что все любовные истории, происходившее в подлунном мире, сводятся к набору простых сценариев, повторяющихся в любые времена и эпохи. Тогда я был не способен этого понять, и, слава богу. Мне было только пятнадцать!

– Поговори с ней, - сказал я, потому что надо было что-то сказать. По правде говоря, я был уверен, что красотка Боунс пошлёт моего дружка куда подальше, стоит ему оговориться о своих чувствах. Но Роб был мой друг, и было бы нечестно с моей стороны отговаривать его от, возможно, одного из самых важных поступков в его жизни. Лучше сделать шаг и оступиться, чем продолжать вечно стоять на месте. – Подойди, спроси, как дела? Написала ли она эссе для Бинса?

– Эссе? – не понял Роб. – Да кто его писать будет? Хотя, она же равенкловка… - лицо его вновь приобрело мечтательное выражение. – У неё наверняка уже готовы все три свитка.

– Ты можешь пригласить её в Хогсмид, - напомнил я. – Не факт, что она согласиться, но… попробовать ведь стоит?

– Да, именно так я и сделаю, - ответил он, смешно выпячивая нижнюю губу. В тот же вечер он, красный как рак, запинаясь, предложил даме своего сердца прогуляться в магическую деревню на следующих выходных. Та отказалась, впрочем, весьма вежливо и осторожно. И на выходных мне самому пришлось утешать осунувшегося и погрустневшего Роба, бросавшего жалобные взгляды на Амелию и Себастиана Рэйна, красавца гриффиндорца с седьмого курса. Впрочем, моё положение было не лучшим. А точнее сказать, моя жизнь и вовсе грозила превратиться в ад, когда по школе прошёл слух, что внимания Андромеды Блэк добивается сам Люциус Малфой.