Блэквуд
Шрифт:
Их трое детей были гораздо интереснее. Лилиан, Гаррет и Харт были гордостью округа. Лилиан выигрывала все конкурсы, в которых когда-либо участвовала, Гаррет был самым умным и способным в семье, а Харт был милым ребенком. Я внимательно изучила статьи о них в местной газете, пытаясь найти любые зацепки, какие только можно было. Откуда они знали моего отца и какую роль сыграли в его смерти?
Хотя кусочки головоломки были разрознены, а некоторые из них поблекли со временем, я всё еще хорошо представляла, как будет выглядеть законченная целая картина. Почему-то я точно знала, что в самом центре изображения будет Лилиан Блэквуд,
***
Остаток утра я провела в постели. Каждый раз, когда я набиралась смелости, чтобы попытаться свесить ноги с кровати, боль останавливала меня.
Все, что я могла делать, это смотреть, как вращается вентилятор, или изучать два выцветших портрета на стенах. Комната выглядела мило, хотя там не помешало было хорошо убраться и вытереть пыль. Светло-зеленые обои, высокие потолки и темные полы создавали все условия для хорошей гостевой комнаты, на оформление которой кто-то не пожалел времени и украсил. Я была уверена, что этот кто-то был не Гаррет Блэквуд.
Хотя возраст дома выдавали пятна на потрескавшейся штукатурке и выцветших шторах, он всё ещё казался живым. Почему некоторые старые дома стали сухими и мертвыми, крыша провалилась, а стены рухнули, в то время как другие сохраняли душу и ощущение жизни?
Старый дом оказался моим союзником и помогал мне, потому что половицы в прихожей непременно скрипели. Я смотрела на улицу, любуясь солнечным днем, когда звук предупредил меня о приближении Гаррета.
— Вот твой обед.
Он держал в руках широкую тарелку, на которой было навалено больше еды, чем я могла съесть за два приема. Жареный стейк по-деревенски, картофельное пюре и зеленая фасоль — всё это горячее и заставляло мои вкусовые рецепторы петь.
— Кто приготовил эту вкуснятину? — я выгнула бровь и поерзала на кровати.
Он положил поднос мне на колени. Его ногти снова потемнели, кончики пальцев стали грязными и черными.
— Я готовил.
— Правда?
— Нет, — ухмыльнулся он. — Бонни заходила, когда услышала, что ты здесь лежишь. Так на меня нехорошо посмотрела, аж мороз по коже, — он отступил назад, затем полез в карман. — Пока я не забыл, вот обезболивающее! — сказал он, наклонился и бросил две белые порошкообразные таблетки на край подноса. — Сначала поешь немного. Это сильно ударит тебе в голову, если не поешь.
— Она не поднялась, чтобы повидаться со мной? — спросила я. Мои самые близкие друзья были в трех часах езды отсюда, исследуя места раскопок в Теннесси. Было бы неплохо с кем-нибудь поговорить. С кем-то ещё, кроме Гаррета. Но меня ободрила новость о том, что люди знали, что я здесь. Может быть, Гаррет все-таки не собирался меня расчленять.
— Тай не простил бы ей, если бы она пропустила обеденный час-пик во время ланча.
— Час-пик? — я схватила нож и вилку. — Я никогда не видела больше четырех человек в закусочной одновременно.
— Да, верно. Тут это час-пик! — он невозмутимо выпрямился и скрестил руки на груди.
Я невольно рассмеялась.
Что-то смягчилось в его глазах, и я поняла, каким красивым мужчиной он был. Борода и волосы не могли скрыть мужчину под ними, с таким пронзительным взглядом синих глаз и чувственным ртом. Я заставила себя отвести взгляд. Не время для подобных мыслей, особенно
когда я не была уверена, можно ли доверять Гаррету. Я взглянула на отметины на своих запястьях. «Определенно нельзя доверять».Я начал резать свой стейк.
— Спасибо за еду.
— Не привыкай к этому. Ты снова будешь есть мою стряпню сегодня вечером. — ответил он. Его мягкость исчезла так же быстро, как и появилась.
— Эй, ты спрашивал шерифа о моей машине?
— Нет, думаю, он скоро зайдет сюда, и ты сможешь сама пожаловаться ему на всё сразу. Твоя машина, твой телефон, моя борода, и всё такое, — он повернулся, чтобы уйти. — Прими таблетки. Я осмотрю твои повязки, когда вернусь за подносом, — проговорил он, вышел и закрыл за собой дверь.
Я засунула запасную подушку за спину и устроилась на кровати. Самое главное было поправиться настолько, чтобы продолжить мое расследование. Я съела столько еды, сколько в меня влезло, а затем проглотила таблетки.
Обеденное время и сам день пролетел незаметно, и я сквозь сон почувствовала, что Гарретт обрабатывает раны и заменяет бинты на моей ноге и ступне.
Всякий раз, когда я засыпала, мой отец был со мной. Иногда это было повторением воспоминаний — он махал мне на выпускном в средней школе, он надевал свою бейсболку «Брейвз», когда смотрел игру, он целовал мою маму в губы после того, как выпил и появился в доме без приглашения. Иногда я видела его сидящим в своей ржавой машине в лесу, курящим сигарету и наблюдающим, как я прохожу и осматриваю повреждения.
Независимо от того, в каком сне он мне снился, две вещи всегда были неизменными: его рубашка была залита кровью, и на его лице была улыбка.
Глава 10
Прошло два дня, прежде чем я смогла пойти в туалет без помощи Гаррета, затем еще два дня, прежде чем я смогла принять ванну, перекинув ногу через бортик. К тому времени я уже не могла выносить запах своих собственных подмышек и обнаружила новый повод восхищаться Гарретом. Он послушно ухаживал за мной и никак не комментировал то, что мне отчаянно необходимо помыться.
Я вздохнула, легла на спину и положила голову на край ванны, окуная тело в теплую воду полностью.
Гарретт по-прежнему держал дистанцию, его отношение ко мне оставалось отстраненным и теплело только в редкие моменты ироничного юмора. Шутки были такими короткими и сухими, что я не всегда была уверена, шутит ли он или просто говорит что-то, чтобы заставить меня замолчать. Каждый раз, когда я чувствовала, что у нас с ним что-то получается, он резко уходил и не возвращался, пока не наступало время обеда — отвратительного, когда готовил он сам, или восхитительного, когда приносила Бонни.
Я не знала, как долго отмокала, прежде чем услышала знакомый скрип.
— Гаррет?
Предполагая, что он не появится до обеда, я оставила дверь в ванную комнату открытой. В ванне была просто вода без пены, которая могла бы скрыть мою обнаженную фигуру, хотя не знаю, почему я вдруг застеснялась. Он уже успел в подробностях рассмотреть моё тело, пока менял мне бинты и носил в ванную. Его пальцы задерживались на моей коже с каждым разом всё дольше, его объятия становились всё крепче.