Блеск жемчуга
Шрифт:
Джулиана раскрыла дочери объятия.
– Я люблю тебя, Мэймэй. Я так люблю тебя.
– Мама, я тоже люблю тебя!
И лишь через несколько минут у Мейлин хватило сил, чтобы слегка отстраниться и посмотреть в глаза матери.
– И теперь, - тихо сказала она, - теперь я понимаю тебя, я все поняла.
Джулиана увидела в глазах Мейлин надежду и печаль, но прежде чем она успела спросить дочь о человеке, которого она полюбила, раздался голос:
– Ты не все еще поняла.
Всю жизнь Мейлин Гуань мечтала услышать отцовский голос, полный любви к ней… на что он похож? И теперь она услышала
Мейлин хотела повернуться к нему, но не смогла: она словно окаменела. Казалось, она неспособна сделать шаг, чтобы закончить это путешествие к любви.
Но теперь она была не одинока на своем пути - с ней была Джулиана, она держала ее за руку, как когда то, когда мать и дочь бродили по Гонконгу, полному воспоминаний о любви Джулианы.
Нежно подталкиваемая Джулианой, Мейлин повернулась к отцу и увидела его зеленые глаза, полные нежности.
– Все, что рассказала тебе о нас мать, - правда.
– Голос Гарретта от волнения чуть охрип.
– Мы сильно любили друг друга, и мы могли бы провести вместе всю жизнь… посвятив ее тебе… если бы это было возможно.
Гарретт шагнул к ней, и рука Мейлин автоматически потянулась навстречу.
Многие годы, бродя с матерью по Гонконгу, взявшись за руки, Мейлин чувствовала эту руку, оберегавшую ее. И вот теперь эта рука была в ее руке, а другой рукой Гарретт обнял ее и мать… и они образовали круг любви… семью.
Когда они дошли от дома в Долине Счастья до госпиталя, на небе уже высыпали звезды.
– Может быть, не нужно говорить Алисон, - сказала Мейлин, обращаясь к родителям, - вы можете сказать ей, что просто встретились и полюбили друг друга, и…
– Алисон уже знает, - тихо ответил Гарретт.
– Я сказал ей сегодня утром, и она хочет видеть тебя.
Эти слова Гарретта словно придали сил Мейлин, но все же когда они подошли к палате Алисон, ее сердце колотилось от дурных предчувствий. Гарретт, Джулиана и Джеймс вышли в соседнюю комнату, чтобы не мешать сестрам.
Мейлин встала в дверях, но не успела еще произнести и слова, как огненно лунная головка Алисон повернулась к ней. Их взгляды встретились; в изумрудных и нефритовых глазах застыло одно и то же выражение надежды и неуверенности. Но уже через миг, словно вспомнив, что худшая, самая трудная часть пути уже позади, они улыбнулись.
Полгода назад, в аэропорту, Мейлин почувствовала, что ее словно магнитом тянет, несет к этой златовласке. И вот опять она заскользила к ней, только теперь казалось, что у некогда нелюбимой сестры у самой внутри есть золотой магнит, так как и Алисон тянулась к ней, простирая свои хрупкие бледные руки.
– Мейлин, - радостно прошептала Алисон, когда та подошла к ней.
– Лучше бы ты назвала меня Элли, Лев.
– Но ведь теперь ты снова дома?
– Почти, - Мейлин склонилась над сестрой и обняла ее, - вот теперь я полностью дома.
Объятия разжались, но они не разнимали рук, наконец то закончив тот путь, в который отправились несколько недель назад по зеленому шелку с серебряными звездами.
– Ты такая бледная, - сказала Алисон.
– Но я хорошо себя чувствую:
слегка качает, но в общем я в порядке… и ты тоже… и теперь, если тебе понадобится кровь, ты знаешь, что всегда сможешь получить ее.– Спасибо, - качнула Алисон своими кудрями.
– Ты спасла мне жизнь.
– Ну, - спокойно возразила Мейлин, - ты ведь тоже спасла мне жизнь. И знаешь, Алисон? Насчет детей? Я смогу выносить их для тебя, как суррогатная мать. Я хочу.
«И теперь, - подумала Мейлин, - они будут во мне в безопасности: за последние два дня все злые духи куда то исчезли».
– Мейлин!
– Правда, Алисон. Если с тобой что то случится…
– Нет. Я обещаю. Перед тем, как мне забеременеть, мы с Джеймсом проконсультируемся с врачами. Я уверена, что все будет в порядке.
– Это не так, Алисон. Если риск окажется слишком велик, разреши мне сделать это для тебя, пожалуйста!
– Хорошо, - поблагодарила ее Алисон, - я попрошу.
– Отлично, - улыбнулась Мейлин, и вдруг, пожав плечами, призналась ей: - Только я не могу сделать этого прямо сейчас.
У Алисон расширились зрачки - она поняла.
– Ты беременна?!
– Мне так кажется.
– А Сэм? Он знает?
– Сэм?!
– Я знаю, что это он, - сказала Алисон. И потом дрожащим от волнения голосом шутливо добавила: - Знать это - моя работа. Ведь в конце концов, я - твоя сестра.
Твоя сестра, твоя сестра!
Несколько секунд они молчали, говорили только их улыбки и лица. Мейлин наконец сказала:
– Я думаю, что Сэм Каултер уже летит в Техас.
– Да, - подтвердила Алисон.
– Он заходил сегодня утром попрощаться со мной. Мне показалось, что он очень грустен.
– Сомневаюсь.
– Но мне так показалось, - уверенно повторила Алисон.
– Раз у тебя будет ребенок от него, то Сэм должен знать об этом, знать, что ты чувствуешь к нему. Ты не найдешь свой дом, Элли, пока ты не скажешь Сэму все.
В канун Рождества, когда роскошный лайнер, на котором путешествовали Уитакеры и Париши, пришвартовался в морском порту Цзюлуна, Лили Кай уже была совершенно здорова, благополучно перенеся операцию, с начала и до конца которой с ней была Ив.
К этому времени Тайлер Вон потряс врачей и свою будущую невесту чудесным выздоровлением. А Гонконг был поражен тем, что тайфуном был снесен Замок на Пике. Впервые за многие годы дракон Пика Виктории смог наслаждаться потрясающим новогодним фейерверком.
Гарретт не пошел в порт встречать лайнер: согласно установившейся традиции, его пассажиров встречали «роллс ройсы», отвозившие их в роскошные отели.
И только после того, как его родственники устроились в своих смежных номерах в «Риджент», там появился Гарретт.
– Где Алисон?
– спросила Полин Уитакер, обнимая сына.
Рядом, в «Нефритовом дворце», наблюдает за размещением своих фотографий. Она придет чуть позже. Но главное, сначала я должен кое что рассказать вам.
– С Алисон все в порядке, Гарретт? У тебя такой серьезный вид.
– Все в порядке, папа. Более того, она никогда не была так счастлива, как сейчас. Но у нас есть серьезное дело, о котором нужно поговорить и которое касается всех вас. Нечто такое, что вам не так то просто будет принять. Почему бы вам не присесть?