Блеск жемчуга

«Это потому, что Алисон все еще верит в сказки, - подумала Мейлин.
– Ведь у сказок всегда счастливый конец».

Но Алисон Париш Уитакер неколебимо верила и в другое - в свою сестру. Тысячи раз она повторяла: «Сэм любит тебя. Как он может не любить тебя?»

Настойчивость Алисон чуть было не привела к тому, что Мейлин взяла билет до Сан Антонио, чтобы появиться там в сапогах, со Стетсоном в руке и, поздравив его с Новым годом, признаться в любви.

«Ну, что плохого может приключиться в этом случае?» - спрашивала ее Алисон, когда сестры обсуждали это путешествие в Техас. «Он может разбить мое сердце», - отвечала Мейлин. На что Алисон обычно отвечала: «Твое сердце все равно разбито».

И вот Сэм Каултер здесь.

–  Мне не хватало тебя, Джейд.

–  Вот как?

–  Мне кажется, что это нормально, когда не хватает человека, которого любишь. Но я не знаю, я никогда еще не любил… до этого.
– Сэм не знал, что ответит ему Мейлин. Он знал только одно: он не может прожить жизнь без нее, без ее любви.
– Я люблю тебя, Мейлин. Я должен был сказать это уже давно. Но я думал, что ты просто играешь со мной, но ведь это не так, правда? Ты просто сама не была уверена в себе.

–  Ты любишь меня?
– повторила Мейлин.

–  Я люблю тебя.
– Нежные слова Сэма растворились в ночном воздухе, обволакивая ее теплом любви.
– И я хочу прожить с тобой всю жизнь.
– Он вынул из кармана маленькую красную коробочку.
– Открой это, Джейд. Я хотел бы попрактиковаться в качестве дарителя и воспользоваться своим правом потребовать посмотреть подарок.

Новогодняя коробка для ювелирных украшений и так была красной, но Сэм, чтобы наверняка приманить счастье, перестраховался. Кроме пурпурной атласной коробки этот мужчина, построивший для Мейлин гнездо в ту страшную ночь тайфуна, построил еще одно - но очень маленькое - из красной папиросной бумаги.

Бриллиант был совершенно круглым, самой чистой воды и надежно покоился в шестиугольном гнезде, изготовленном в «Тиффани». Он светился изнутри собственным светом. Мейлин смотрела на него, не в силах вымолвить что либо.

–  Это довольно консервативно, и если ты предпочитаешь что то другое… - сказал тогда Сэм.

–  Нет, - тихо ответила она, - мы, Уитакеры, вообще консервативны.

Мейлин осторожно прикоснулась к бриллианту, тем же трепетным касанием, как когда то к светящейся изумрудным и нефритовым светом стеклянной луне. Но тогда это была иллюзия, а теперь - реальность. И все же ей трудно было поверить в реальность происходящего.

–  Значит, оно тебе нравится?
– спросил Сэм.
– И ты выйдешь за меня замуж?

–  Нравится, я его уже люблю.
– И, подняв взгляд к его темно голубым глазам, в которых светилась любовь, она прошептала: - И люблю тебя.

Они хотели обнять друг друга, но им мешала маленькая красная коробочка в ее руке. Взяв кольцо, Сэм нежно надел его на ее дрожащий палец.

На миг Мейлин показалось, что и его руки дрожат.

Кольцо пришлось ей впору, словно было сделано по ее руке.

–  Ты был абсолютно уверен, что я скажу «да», так ведь, Ковбой?

Она нежно поддразнила его, просто для того, чтобы не расплакаться. Но он не улыбнулся, его глаза стали даже еще серьезнее.

–  Вовсе нет, - спокойно ответил он.
– Я только надеялся, надеялся всей душой, что ты согласишься. И кстати, ты ведь так и не дала официального ответа.

–  Да, Сэм, да, я выйду за тебя!

И тут у нее наконец брызнули слезы, и Сэм начал сцеловывать их, но он не остановился даже тогда, когда они кончились.

Наконец, в промежутке между двумя поцелуями, он прошептал:

–  Когда же, Джейд? Когда будет свадьба?

–  Когда ты захочешь. Свадьба Джеймса и Алисон - завтра.

–  В твой день рождения. Или в день рождения Алисон, если только до него не так долго ждать.

–  У нее день рождения сегодня, и через десять минут он уже кончится.

Сэм задумался, потом сказал:

–  Ну что же, посмотрим. Алисон выходит замуж в первый день европейского нового года, значит, мы можем пожениться через месяц, в первый день китайского нового года. Или…

Сэм прервался, чтобы посмотреть, понимает ли она его, и увидел, что понимает. Ее зеленые глаза блеснули, и на щеках появился легкий румянец. Он понял, что она уже не та актриса, что разыгрывала радость в то время, когда ей было больно.

Мейлин Гуань принадлежала обоим мирам и теперь гордилась своим происхождением.

–  Или, - радостно закончила она, - мы можем пожениться как раз посередине.

Они снова слились в долгом поцелуе. Наконец Сэм оторвался от нее и, ласково улыбаясь, сказал:

–  Пора бы начать думать о том, где провести эту ночь.
– И не успела она ответить, он внезапно решил узнать о более дальних планах на будущее: - А где мы будем жить? Где будет жить твоя семья?

–  Здесь, включая, периодически, и моих дедушек и бабушек. Боюсь, мы становимся семьей борцов за демократию.

–  Ну что же, в моей техасской крови эта страсть тоже присутствует. Значит, мы будем жить в Гонконге. Как ты думаешь, мы сможем убедить Джеймса заказать нам еще парочку зданий?

–  Надеюсь, - Мейлин вдруг посерьезнела.
– Но ведь сначала тебе нужно покончить с двумя другими проектами, разве нет?

–  Нет, - улыбнулся, к ее удивлению, Сэм.
– Они звонили мне, но я сказал, что дам им ответ в начале Нового года… после встречи с тобой.

–  Но ты можешь согласиться. Я поеду с тобой. Но Сэму не хотелось отрывать эту женщину от ее семьи.

Лучше я останусь здесь. Найдем какой нибудь пляж, пару лошадей, и я поучу тебя ездить верхом.
– Увидев тревогу в ее глазах, Сэм поспешил успокоить ее: - Верховая езда не самое необходимое для ковбоек, но мне кажется, тебе должно понравиться.

–  Да… но только не сейчас.

И тут его осенило - он ведь заметил, подходя к ней, как она держит руки на животе. Его поразило, как изящно, как волнующе она выглядела в этой довольно необычной - и неотразимой - позе. Этот защитный жест, эта поза не могли не быть материнскими. И тогда он тихо, очень тихо спросил:

–  У нас будет ребенок?

Мейлин влюбленно посмотрела в его голубые глаза и ответила:

–  У нас будет маленький тайфун.

–  Ты хорошо себя чувствуешь?

–  Прекрасно. Только иногда теряю равновесие.