Блестящая будущность

Но домъ не былъ пустъ; и я сейчасъ узналъ гостиную, потому что на окн колыхались блыя занавски, и окно было открыто и убрано цвтами. Я тихонько направился къ нему, намреваясь заглянуть черезъ окно, какъ вдругъ передо мной появились Джо и Бидди, они шли подъ руку.

Сначала Бидди вскрикнула, точно приняла меня за привидніе, но въ слдующій мигъ уже обнимала меня, и мы оба залились слезами. Она была такъ свжа и мила, а я былъ худъ и блденъ.

— Милая Бидди, какъ вы нарядны!

— Да, дорогой Пипъ.

— И Джо, какъ ты наряденъ!

— Да, дорогой Пипъ, старый дружище!

Я глядлъ на обоихъ, то на одного, то на другого, и тутъ…

— Сегодня день моей свадьбы, — вскричала Бидди въ порыв счастія: — я вышла замужъ за Джо!..

* * *

Я продалъ все, что у меня было, и отложилъ, сколько могъ, для уплаты своихъ долговъ; т которые изъ моихъ кредиторовъ согласились, чтобы я уплачивалъ имъ долгъ въ разсрочку — и я наконецъ ухалъ изъ Англіи къ Герберту. По истеченіи мсяца, меня уже не было въ Англіи, а по истеченіи двухъ мсяцевъ я былъ писцомъ у хозяина Герберта — Кларикера и Ко, а черезъ четыре мсяца впервые принялъ на себя всю отвтственность за веденіе дла. Отецъ Клары умеръ, а Гербертъ ухалъ для того, чтобы съ нею обвнчаться, и я былъ оставленъ начальникомъ надъ всмъ дломъ, пока онъ не вернется назадъ.

Много лтъ прошло, прежде чмъ я сталъ товарищемъ Герберта; но я счастливо жилъ съ нимъ и его женой, и жилъ умренно, платилъ свои долги и велъ постоянную переписку съ Бидди и Джо. Но прежде, чмъ я сталъ третьимъ товарищемъ, хозяинъ Кларикеръ выдалъ меня Герберту и разсказалъ ему, какъ я далъ денегъ и устроилъ счастье своего друга.

Гербертъ былъ столь же тронутъ, какъ и удивленъ, и дружба наша съ этимъ дорогимъ человкомъ стала еще крпче. Въ заключеніе я не хочу оставить читателя подъ такимъ впечатлніемъ, будто бы мы много зарабатывали торговлей и загребали груды денегъ. Мы вели небольшое дло, но работали честно и нашей удачей были обязаны бодрой и смышленной предпріимчивости Герберта; я часто удивлялся, какъ могъ я думать, что онъ неспособенъ къ длу, пока въ одинъ прекрасный день меня не озарила мысль, что, быть можетъ, неспособность таилась вовсе не въ немъ, а во мн самомъ.

ГЛАВА XXII

Въ продолженіе одиннадцати лтъ я не видлъ ни Джо, ни Бидди, хотя думалъ о нихъ очень часто. Но вотъ, въ одинъ декабрьскій вечеръ, часъ или два спустя по наступленіи сумерекъ, я тихонько взялся за ручку старой кухонной двери. Я такъ тихо дотронулся до нея, что меня не слыхали, и я заглянулъ въ кухню, никмъ не замченный. На старомъ мст, въ кухн у очага, такой же загорлый и сильный, какъ и всегда, хотя слегка посдвшій, сидлъ Джо и курилъ трубку, и тамъ же въ углу, загороженный ногою Джо, сидлъ на моемъ собственномъ кресл — я самъ!

— Мы назвали его Пипомъ въ честь твою, дружище, — сказалъ Джо въ восторг, когда я слъ на другой стулъ около ребенка, — мы надялись, что когда онъ вырастетъ, то будетъ похожъ на тебя, и думаемъ, что такъ я будетъ.

Я тоже такъ думалъ и взялъ его съ собой на прогулку на другой день утромъ, и мы много разговаривали, отлично понимая другъ друга. Я сводилъ его на кладбище и посадилъ на знакомую гробницу, и онъ показалъ мн плиту, которой была покрыта могила Филиппа Пирипа, покойнаго прихожанина здшняго прихода, а также его жены Джорджіаны.

— Бидди, — сказалъ я, когда разговаривалъ съ нею посл обда, въ то время, какъ ея маленькая двочка лежала у нея на колняхъ, — вы должны отдать мн Пипа, или, по крайней мр, поручить его мн на время.

— Нтъ, нтъ, — мягко отвчала Бидди. — Вы должны жениться.

— Тоже самое говорятъ Гербертъ и Клара, но не думаю, чтобы я когда-нибудь женился, Бидди. Я такъ сжился съ ними, что врядъ ли это возможно. Я уже сталъ пожилымъ холостякомъ.

Бидди поглядла на своего младенца и поднесла его ручку къ своимъ губамъ, а затмъ протянула мн добрую, материнскую руку, которою только что держала ручку младенца. Было нчто весьма краснорчивое въ этомъ движеніи и въ легкомъ прикосновеніи обручальнаго кольца.

— Милый Пипъ, — сказала Бидди, — уврены ли вы, что не тоскуете по ней?

— О, нтъ, и не думаю, Бидди.

— Скажите мн, какъ старому, старому другу. Вы совсмъ позабыли ее?

— Милая Бидди, я ничего не позабылъ изъ своей жизни. Но мои мечты разсялись, Бидди; да, разсялись!

Тмъ не мене я зналъ, когда говорилъ эти слова, что тайно намревался постить то мсто, гд стоялъ старый домъ. 'Да, я постилъ его въ тотъ же вечеръ, одинъ, въ память ея. Да, именно. Въ память Эстеллы.

Я слыхалъ о нея, что она ведетъ крайне несчастную жизнь, и что она разъхалась съ мужемъ, который обращался съ нею очень жестоко и прославился, какъ смсь гордости, скупости, грубости и низости. Потомъ я слышалъ о смерти ея мужа; онъ упалъ съ лошади, которую нещадно билъ. Она овдовла года два тому назадъ; но могла вторично выйти замужъ.

У Джо обдали рано, и у меня было много свободнаго времени и не нужно было торопиться, чтобы поспть на прогулку къ старому дому до наступленія темноты. Я шелъ, не спша, заглядываясь на знакомые предметы, такъ что день уже совсмъ клонился къ вечеру, когда я пришелъ на старое мсто.

Тамъ не было больше ни дома, ни пивного завода и никакихъ строеній, осталась только одна стна, окружавшая старый садъ. Расчищенное мсто было обнесено грубой изгородью, и, заглянувъ черезъ нее, я увидлъ, что старинный плющъ снова пустилъ ростки и зеленлъ на развалинахъ. Калитка была раскрыта настежь, и я вошелъ во дворъ.

Холодный серебристый туманъ окутывалъ землю, и луна еще не взошла, чтобы его разсять. Но звзды сверкали сквозь туманъ, луна всходила, и вечеръ не былъ темный. Я могъ осмотрть вс части стараго дома: гд была пивоварня, гд ворота, и гд стояли бочки.

Я обошелъ все это и заглянулъ въ запущенную аллею сада, какъ вдругъ увидлъ въ ней одинокую женщину.

Она замтила меня, когда я тронулся съ мста. Она шла мн навстрчу, но остановилась.

Подходя ближе, я увидлъ, что она хотла повернуть обратно, но потомъ остановилась и дождалась меня. Она выразила величайшее удивленіе и произнесла мое имя, а я закричалъ:

— Эстелла!

— Я очень перемнилась. Я удивляюсь, что вы меня узнали.

Свжесть красоты ея дйствительно пропала, но невыразимая прелесть лица осталась; Я зналъ и прежде, какъ она хороша, но чего я никогда не видалъ раньше — это грустнаго, мягкаго выраженія нкогда гордыхъ глазъ; чего я никогда не испыталъ прежде — это дружескаго пожатія нкогда безчувственной руки.

Мы услись на ближайшей скамейк, и я сказалъ:

— Посл столькихъ лтъ разлуки, не странно ли, что мы встртились снова, Эстелла, на томъ самомъ мст, гд происходило наше первое свиданіе? Вы часто здсь бываете?

— Я съ тхъ поръ ни разу здсь не была.

— И я также.

Луна всходила, и я подумалъ о кроткомъ взгляд того человка въ темниц, котораго уже нтъ въ живыхъ. Луна всходила, и я подумалъ о томъ, какъ онъ пожалъ мн руку, когда я проговорилъ т послднія слова, какія онъ слышалъ на земл.

Эстелла первая прервала молчаніе.

— Я давно желала вернуться сюда, но не могла исполнить своего желанія. Бдное, бдное, старое пепелище!

Серебристый туманъ озарился первыми лучами луннаго свта, и т же лучи озарили слезы, катившіяся изъ ея глазъ. Не подозрвая, что я ихъ вижу, и сдерживая себя, насколько могла, она тихо сказала: