Блиц

Маверик Хьюстон. Игрок футбольной команды, в которого она была влюблена в течение нескольких недель. Каждый раз, когда он хотя бы мельком смотрел в ее сторону, мы все слышали об этом в раздевалке после тренировки.

Я расчесывала мокрые волосы, не обращая внимания на охи и ахи других девушек. Ну, почти всех девушек.

Каждый раз, когда Стиви слышала имя Маверик, ее губы кривились в усмешке.

Там была история? Она явно не была фанаткой Маверика. Почему?

Я не спрашивала. Это было не мое дело. Вместо этого я положила расческу обратно в шкафчик и потянулась за свитером.

На левом рукаве было небольшое пятно от травы. Я получила его в прошлые выходные, когда забрела во двор Торена, чтобы подышать, подумать и полюбоваться на звезды.

Я имела в виду то, что сказала ему о его лужайке и виде с нее. Его двор был лучше моего. В его доме было темно, и я не ожидала увидеть его в субботу. Но я также заметила вспышку его фар перед тем, как он заехал в гараж, и какая-то часть меня была достаточно любопытна, чтобы подождать.

Для того, чтобы посмотреть, найдет ли он меня в темноте.

Чтобы посмотреть, приведет ли он домой женщину после выигранного футбольного матча.

В конце концов, в его постели окажется другая женщина. Если у него ее еще не было. Может быть, когда он уйдет, я тоже смогу отпустить его.

Но, как и это пятно от травы, я не была готова стереть его. Еще нет.

— Ребята, вы слышали о Раше Рэмзи? — спросила Меган, понизив голос. Она всегда так увлекалась сплетнями.

Другие девушки придвинулись поближе к тому месту, где она стояла, все еще завернутая в полотенце после душа.

Я осталась на своей стороне раздевалки, потому что она говорила достаточно громко, чтобы слышали все, даже я.

— Я слышала, что от него забеременела девушка, — сказала она.

— Кто? — У Лиз отвисла челюсть. — Его девушка?

— Нет, они расстались, — ответила Меган. — Я не знаю, кто эта девушка, но на днях они поссорились в коридоре, и теперь все говорят о том, что она беременна. Я думаю, это была случайная связь и… упс.

Раздевалка наполнилась болтовней, все обсуждали Раша, квотербека футбольной команды. Так получилось, что он жил с Мавериком, возможно, поэтому Меган была так одержима ими обоими.

Я прошла в ванную и подошла к ряду зеркал у туалетного столика, затем взяла фен, чтобы заглушить сплетни, и принялась причесываться.

Никто не отвлекся от обсуждений.

Да и мне было не интересно.

Существовали негласные правила, когда дело касалось сплетен о других спортсменах. Слухи могли распространяться среди наших команд, но не среди посторонних. Чужаки никогда не допускались в наш круг. Обычных людей, не занимающихся спортом, не приглашали на вечеринки или мероприятия. Они никогда не были посвящены в дела спортсменов. Мы держались особняком и никогда не сплетничали с людьми вне спортивной программы.

Но в этих стенах, в этих раздевалках? Все было честно. А когда в тебе видели конкурента, твои товарищи по команде могли быть безжалостными.

Этот урок я усвоила на собственном горьком опыте.

Я больше не собиралась повторять те же ошибки.

Когда мои волосы высохли, я схватила рюкзак, лежавший рядом со шкафчиком, и, не попрощавшись с командой, вышла из комнаты, не обращая внимания на то, что голоса перешли на шепот, прежде чем я исчезла.

Девочки могли говорить обо мне все, что хотели. Худшее, что они могли сказать, это то, что я была стервой или снобом.

Я сомневалась, что они будут слишком суровы, учитывая, что в этом сезоне мы были непобедимы, а мой процент попадания в цель собирался установить рекорд. Я отыграла шесть игр, ни разу не покидая волейбольную площадку, и нам еще предстояло встретиться с командой, которая могла бы меня заблокировать.

Мне было насрать на сплетни. Я была здесь, чтобы играть. Не ради них. Не ради тренера Куинн.

Ради себя.

В этом году я играла ради себя.

Когда я шла по коридору полевого дома, у меня в кармане завибрировал телефон. Учитывая, как мало людей мне теперь звонили и какой сегодня был день, я знала, кто это, еще до того, как ответила.

— Привет, мам.

— Ты получила мое сообщение?

Вот тебе и привет.

— Да.

— Но ты мне не перезвонила. — Вероятно, она нахмурилась. — Дженнсин, я пытаюсь спасти твою карьеру.

Подождите. Она звонила, чтобы поговорить о моей карьере? Сегодня?

— Ч-что?

— Ты меня слышала? Я сказала, что пытаюсь спасти твою карьеру.

Карьеру, которую было не спасти. Из-за этого разговора я проигнорировала ее последнее сообщение, а также три ее последние смс.

— Я была занята учебой и тренировками, мам.

— Ты можешь выделить на это десять минут из своего плотного графика, — отрезала она. — Я только что разговаривала с Майком Симмонсом.

Я так резко остановилась, что мои теннисные туфли заскрипели по бетонному полу.

Майк Симмонс был одним из самых элитных спортивных агентов в стране.

Если бы я хотела когда-нибудь попасть в национальную команду по волейболу, если бы я хотела попасть на Олимпийские игры, Майк был бы тем, кто мог бы помочь мне добиться этого.

— Он предложил тебе стать его клиентом, — сказала мама.

Мое сердце билось слишком быстро, чтобы ответить. Только это не было похоже на учащенное сердцебиение от счастья. Это было больше похоже на страх.

Разве это не было моей мечтой? Год назад этот звонок заставил бы меня улыбнуться от уха до уха. Но сейчас? Я не чувствовала своего лица.

— Он считает, что переезд в Монтану был бы хорошим решением. — Мама тихо усмехнулась, как будто сомневалась в оценке Майка. Президент Международного олимпийского комитета мог бы сказать ей, что я сделала правильный выбор в пользу «Диких кошек», а она все равно не поверила бы.

— Майк считает, что ты сможешь продемонстрировать свой талант в «Штате Сокровищ», — сказала она. — Твои показатели будут выше всяких похвал. И хотя в этом году у тебя не будет большой конкуренции, риск получить травму меньше.

У Майка Симмонса сложилось мнение обо мне. Майк Симмонс предложил мне стать его клиентом. Майк Симмонс считал, что я приняла правильное решение.

Это казалось нереальным.

Мама продолжала говорить, но я не могла перестать повторять его имя.