Блиц

Она хотела, чтобы кто-нибудь сказал ей, что бросить волейбол — это нормально. Чтобы кто-нибудь спросил, нравится ли ей вообще игра.

В тот вечер, когда я нашел ее у себя во дворе после игры, в тот вечер, когда мы с ее отцом были в спортзале и смотрели, как она играет, она сказала, что подумывает об уходе. Этого ли она хотела?

За последние несколько недель я не выдержал и потратил слишком много времени на изучение волейбола в Гугле. Стэнфорд был одним из лучших университетов в стране, и у них была одна из лучших волейбольных программ. Почему она променяла такое образование, такой уровень игры на УШС? Мы были хорошим университетом, но не Стэнфордом. И она была так близка к окончанию, оставался всего один год. Так почему же она уехала из Калифорнии?

— Почему ты перевелась в этом году? — Это был вопрос, который я хотел задать уже несколько недель.

Был ли этот ход ее способом медленно остановиться? Не внезапным отказом, а постепенным выходом из игры?

— Потому что у меня не было тебя, чтобы сказать мне, что я могу уйти, — прошептала она.

— Ты же знаешь, что можешь. Ты можешь уйти.

— Пока нет. Я даже не уверена, что это то, чего я хочу.

И слишком мало людей спрашивали ее, чего она хочет.

Дженнсин выдавила из себя легкую улыбку и взялась за ручку двери.

— Прощай, Торен.

Все, что мне нужно было сделать, это взять ее за руку. Все, что мне нужно было сделать, это завести ее внутрь. Мы могли бы продолжить с того места, на котором остановились. Но я неподвижно сидел за рулем, наблюдая, как она выпрыгивает из грузовика.

Дженнсин прошла к двери, которая вела внутрь, сняв мои кроксы. Затем она направилась к боковой двери, той, которая должна была привести ее домой.

И она исчезла в ночи.

— Прощай, Дженнсин.

Вечеринка

Торен

Дженнсин кончиком пальца обвела мой сосок. У большинства женщин, которых я знал, были ухоженные ногти, покрытые блестящим лаком, но у нее они были просто коротко подстрижены.

Вытянувшись рядом со мной, она приподнялась на локте и под простынями водила ногой вверх-вниз по моей икре.

Я закинул руку за голову, мое сердце все еще колотилось после последнего оргазма.

— Ты когда-нибудь раньше не спал с кем-нибудь всю ночь? — спросила она. — Вот так?

Как будто мы были настолько увлечены друг другом, что пытались бороться со сном как можно дольше. Как будто мы не могли насытиться. Как будто мы не могли остановиться, даже чтобы отдохнуть.

— Нет. — Ни с одной другой женщиной это даже не приходило мне в голову. — А ты?

— Нет.

С каждым движением ее ноги мое тело, казалось, вибрировало, а член пробуждался к жизни для очередного раунда. Ее палец продолжал кружить по моему соску.

— У нас закончатся презервативы, если ты будешь продолжать в том же духе, — пробормотал я.

Она улыбнулась, такая красивая и яркая, что осветила темную комнату.

— Это похоже на вызов.

Я усмехнулся и прыгнул, перекатившись, чтобы подмять ее под себя так быстро, что она ахнула.

— Мне нравятся вызовы.

Глава 16

Дженнсин

Мой профессор взял со своего стола стопку бумаг и, размахивая ей в воздухе, прошелся по комнате.

— Промежуточные экзамены. В целом, я был не в восторге.

По классу пронесся общий стон.

Курс по управлению малым бизнесом должен был быть легким, но наш профессор, казалось, был полон решимости замучить нас всех. Он не только постоянно отклонялся от программы, но и подбрасывал нам задания без контекста или вспомогательного материала. До сих пор мы ни разу не использовали наш учебник — тяжелая ноша, которую я была вынуждена таскать с собой по кампусу два дня в неделю на тот случай, если профессор Смит передумает и захочет им воспользоваться.

Наш промежуточный экзамен был посвящен источникам финансирования малого бизнеса. Эту тему мы затронули лишь вскользь. Согласно нашей программе, мы должны были посвятить обсуждению этой темы следующие две недели.

Конечно, он был не в восторге от оценок.

Я была не в восторге от его преподавания.

Никто из нас не знал, какого черта он хотел.

К счастью, я уже прослушала курс малого бизнеса в Стэнфорде, поэтому использовала то, что узнала в прошлом году, и успешно сдала тест.

— Ознакомьтесь с программой в выходные, — сказал профессор Смит. — В понедельник мы начнем раздел, посвященный стратегии выхода.

Стратегия выхода должна была обсуждаться в ноябре. Знал ли он, что было в его собственной программе?

Смит подошел к своему столу и поставил стопку на угол. Затем он сел на свой стул и взмахнул рукой в воздухе.

Урок окончен.

Аудитория оживилась, все запихивали книги и блокноты в свои сумки, прежде чем встать и пройти в переднюю часть аудитории, выстраиваясь в очередь за тестами. Поэтому я не спешила уходить. Я накинула пальто и закинула рюкзак на плечо, затем прошла от своего места в первом ряду к последнему месту в очереди.

Смит даже не взглянул в мою сторону, когда я взяла свой тест и перевернула титульный лист с моим именем в углу.

Я моргнула, увидев оценку, нацарапанную красными чернилами.

«C» (прим. ред.: В США оценки обозначаются не цифрами, а буквами: А (отлично), В (хорошо), С (удовлетворительно), D (слабо) и F (неудовлетворительно). А соответствует нашей «5», B — «4», С и D — это «3», обе они являются проходным баллом, а вот F — это «2»).

Что? Я наклонилась ближе к странице, трижды проверяя, что это моя работа и моя оценка.

Мой желудок сжался, когда я прочитала свой собственный почерк.

Он поставил мне «С»? Нет. Это не могло быть правдой. Я никогда в жизни не получала «С».

— Профессор Смит? — Я подошла к углу его стола.

Он взглянул на нее поверх очков в черной оправе.

— Мисс Белл.

— Я, эм… я немного удивлена своей оценкой.

— Я тоже был удивлен. — Он снял очки, и они повисли в его руке, пока он смотрел на меня. — Я немного обеспокоен тем, чему вас учили в Стэнфорде.

Подождите. Он знал, что я перевелась из Стэнфорда? Это не было таким уж секретом. Возможно, он следил за волейбольной командой или что-то в этом роде.