Блин комом

— Благодарю Ваше Величество. Участие соломоновой нежити не было предусмотрено. Но я отказываюсь от вашего предложения. До новой встречи… если она состоится.

…и рухнул замертво.

Янатанн совершенно не по-королевски, но очень шустро убежал за своих телохранителей, вставших в один ряд. Перед молчаливыми фигурами начали переливаться магические щиты, напитанные маной настолько, что стали заметны невооруженным взглядом. Мы продолжали сидеть за столом, хлопая глазами и разглядывая эту картину, пока Эйнинген не сделал замечание:

— Вряд ли он взорвется. Настолько высокопоставленное лицо не будет рисковать чистым статусом ради мести тем, кто вынудил его умереть.

— Так он рвануть мог? — голосом, полным священного ужаса полной блондинки, произнесла Аливеолла.

Ситуацию это разрядило достаточно, чтобы Янатанн начал ругаться черными словами. Конечно не тот, который стоял за выстроившимися телохранителями, а настоящий, ворвавшийся в зал как самая настоящая буря, только со злыми магами, приближенными и генералами вместо грома и молний. И с гримуаром по имени Бенедикт, летящим над их головами наподобие черного ворона.

Первым делом его смуглокожее величество пнуло труп Реджинальда, укоряя секретаря таинственного гендира «Школы» в бессовестном затягивании процесса. По нецензурным словам правителя было отчетливо ясно, что так долго за дверью он не стоял с самого детства, и совсем не рад новому жизненному опыту.

Один из магов присел рядом с мертвым Беркли и несколькими движениями ножа рассек плоть на руках усопшего, демонстрируя всем присутствующим мелкие руны, травленые прямо на костях кистей и пальцев.

— У парня была вживленная клавиатура, — хриплым тихим голосом пояснил маг, — А мы гадали, что он делает…

Про нас забыли, что было только кстати. Мозолить Янатанну глаза нам не стоило, своей выходкой, умноженной на коэффициент дурной эффективности Бенедикта, мы сломали ему множество планов. Теперь правитель Вашрута был вынужден как серфер балансировать на поднятой нашими усилиями волне и делать вид, что полностью контролирует ситуацию. Даже более того — возглавляет ее.

Сказать, что такая позиция не нравилась тому, кто уже втихомолку поделил активы «Школы» с «Академией»… это было ничего не сказать. Единственное, что останавливало монарха от выдачи нам положенных пряников в положенные отверстия, была новость, что «Школа» вовсе не самостоятельное объединение, а лишь марионетка кого-то, скрывающегося в тени. Естественно, что новость о чуде-юде, способном сжечь Эйнур коренным образом меняла все планы смертного, но вот просто так взять и признать это правитель не мог.

Главной целью проведенного в этом зале спектакля было создание впечатления у бедного Реджинальда, что у их Гильдии есть время. Ни о каких трех днях на самом деле речи уже не шло — болтливая книжка Умного Ежа приехала в Город Неудачников намного раньше всех нас. Сборный флот различных Гильдий с Бессами на борту уже несколько дней укрывался около границ Зуура и подбирал опоздавших. Все ждали, пока Вашрут объявит войну Зууру. Кто-то — ради технологий «Школы», кто-то для уничтожения конкурентов-промышленников, а кое-кому было интересно принять участие ради обычного грабежа.

Творцов Слуг готовились объявить, заклеймить, уничтожить и ограбить максимально быстро и решительно. Но сначала…

Интерлюдия

Третий Сын сидел на коленях в желудке монстра, размеренно дыша и сложив руки в мудру перед солнечным сплетением. Если бы кто-то сказал ранее достойному воину, что величайшую гордость в жизни он испытает после смерти, сидя в желудке ползущего под землей растительного чудовища, то Третий Сын не стал бы даже смеяться. Он посмотрел бы на болтуна так, как должен смотреть опытный и заслуженный менеджер отдела кадров со стажем в тридцать лет на несмышленого школьника, заикающегося о полной рабочей ставке.

Однако…

Сейчас Третий Сын, при жизни на Земле известный как Сэберо Юримата, был невероятно горд, несмотря на вопиющую легкость миссии. Да, от его десятка требовалось всего лишь потерпеть несколько дней внутри ручного страшилища госпожи Митсуруги, пока оно прокапывается сквозь земную толщу. Про то, что нужно будет обездвижить и забрать пятерых несчастных, которых потом следовало выкинуть в океан, Третий Сын даже не думал. Легкая разминка ног. Они молниеносно войдут и выйдут, именно так, как и должен себя вести хорошо заточенный клинок.

Но… это первое задание, выполняемое воинами Императора напрямую! Самое первое! Никогда до этого момента ни один из отрядов Империи не получал приказа провести операцию. Шпионы, убийцы, лазутчики, дипломаты — для всех находилась работа там, внизу, на поверхности. А воины… а воины терпеливо ждали.

Дождались.

И Третий Сын со своими подчиненными — первые.

Пустяшное задание. Великая честь.

«Мечник» 180го уровня сжал кулаки до хруста, пытаясь справиться с эмоциями. Сидящие позади него в один ряд подчиненные полностью разделяли чувства своего десятника — каждый из них, несмотря на солидный возраст и опыт, волновался как ребенок. Все они были одеты в не стесняющую движений одежду из плотной черной ткани, снабженную вставками из плотного материала на локтях, коленях и брюшине. Сначала Третий Сын хотел, чтобы десятка пошла в полной боевой выкладке, но после того, как ему объяснили КАК именно они «пойдут»…

…внутри страшного, пугающего и изменчивого существа было душно и жарко. Третий Сын в очередной раз подумал, насколько тому подходит его имя — «Переяслава». Такое же странное, чужое и влажно перекатывающееся на языке, как и сама тварь.

Кожистый пузырь перед лицом воина сформировал женские губы, сухо произнесшие одно-единственное слово — «Готовность». Десяток Третьего Сына зашевелился — бессмертные воины потягивались, осторожно проверяя свои организмы после многочасового сидения в одной позе. Все было… безупречно. Как и положено.

Третий Сын знал, что произойдет дальше, хотя видеть этого не мог — щупальца монстра, прокапывающегося в земной толще, легко разломали каменную кладку подземного помещения тюрьмы, после чего раскрылись чудовищным, противоестественным цветком, открывая проход воинам Империи. Одетые в черное фигуры беззвучно выскочили из недр твари — пятеро устремились к камерам, в которых виднелись лица ничего не понимающих пленников, а остальные встали с обнаженным оружием возле единственного выхода наверх.

Безупречно. Как и почти одновременный скрежет взломанных грубых замков.

Сидящий на полу камеры орк чуть было не вызвал у Третьего Сына пренебрежительную усмешку — рук у урода не было, вместо них красовались грязные окровавленные бинты. Десятник молча бросился на узника, вытягивая перед собой полую трубку с иглой на конце — там было вещество, надолго превращающее любого разумного в бессмысленный овощ.

Пинок в грудь, вдавливающий ломающиеся ребра в легкие и сердце, Третий Сын не увидел — перед этим самым пинком ему в глаза прилетел обрывок тяжелой цепи, выбивший оба глаза. Воин вылетел из камеры, как пушинка и принялся добросовестно, хоть и не по своей воле, умирать.