Блин – сокрушитель террористов

Вернувшись в вагончик, он завалился на полку и сразу почувствовал себя одиноким и никому не нужным.

Папа уже, наверное, бредет по своей тайге. У нас ночь, значит, на Дальнем Востоке утро. Может быть, он еще не вышел на маршрут, но встал – это уж точно. Он встал и умылся из холодного ручья, он ест сваренную на костре обжигающую кашу и щурит слезящиеся от дыма глаза на солнце, мерцающее в тумане над вершинами кедров. Позади у него сотня километров, пройденных по бездорожью, а впереди еще больше. С маршрута некуда свернуть, потому что кругом то же самое таежное бездорожье. Если даже папа вдруг узнает, что его сына режут на мелкие кусочки тупыми ножницами, он будет идти до конца. У него просто нет пути поудобнее и побыстрее. Он не сможет помочь никак и ни при каких обстоятельствах.

Мама? Маму жалко. К маме хочется. Но в своей засаде она все равно, что папа в тайге. К ней не придешь. С ней даже по телефону не поговоришь.

И выходит, что Блинков-младший сейчас один, без родных.

Ему стало так тоскливо, что, плюнув на конспирацию, он вышел из вагончика и немного сдвинул ставню, закрывавшую окошко. Она могла ездить по приваренным снаружи полозкам, как стекло в книжной полке. Отойдя на несколько шагов, Митек взглянул со стороны – порядок: если специально не присматриваться, то ничего не заметишь. Вернулся в вагончик и сел к окну.

В щелку была видна пустая школьная спортплощадка и сама школа, а еще дальше – половинка Митькиного дома.

Его квартира была на этой видимой половинке. Во всем доме светились окна. Только его три окошка на втором этаже да еще три – на четвертом, где шел ремонт, зияли чернотой, как дыры от выбитых зубов. Митек смотрел на них и думал, что, может быть, мама сейчас точно так же глядит на него из темноты. Она видит вагончик и не подозревает, что в нем прячется ее сын…

Из-за угла школы краешком торчал капот черного «Мерседеса». Это означало, что террористы еще не схвачены и возвращаться домой нельзя. Блинков-младший почувствовал, что ненавидит холодную безмолвную машину. Хотя, конечно, понимал, что у сидевших в ней оперативников служба не сахар и что их нельзя ни в чем винить.

Глава XXII Как можно обнаглеть

Блинков-младший проснулся от грохота. В вагончике было темно, только из-за отодвинутой им вчера ставни пробивалась узкая полоска света.

Грохот повторился, и вдруг раздался пронзительный, сверлящий зубы скрип. Блинков-младший догадался, что это дворник очищает мусоропровод и, как все дворники, везет помойный бачок в старой детской коляске.

В конце вагончика была туалетная кабинка с рожком душа в потолке. Под грохот баков и визг колес Блинков-младший умылся и даже принял душ, не боясь выдать себя шумом. Вода, клокоча и закручиваясь воронкой, уходила в трубу. Скорее всего, вагончик стоял над канализационным люком. Словом, жить было можно, только темновато и не выйдешь на улицу без девчачьей раскраски.

Митек убил полчаса, пытаясь повторить на лице вчерашнюю Валькину мазню. Левый глаз с еще не сошедшим синяком получился больше правого, потому что Митек гуще наложил на него тени. Но для первого раза и это было неплохо.

Дворник продолжал свои мусоропроводные труды. Он перешел уже к дальнему подъезду. По визгу колес можно было точно угадать, где он находится, и Блинков-младший без опаски вышел из вагончика.

Все двери в доме стояли нараспашку. Разумеется, сюда, на задворки, выходили черные ходы, чтобы вывозить мусор и вообще на всякий случай. Двери парадных подъездов были с другой стороны дома.

Блинков-младший запер заколкой свой вагончик и, прячась за углом, стал дожидаться, когда уйдет дворник. Как только тот скрылся за дверью, Митек добежал до подъезда, прошел дом насквозь и не скрываясь вышел через парадное.

Сидевший в будке у ворот охранник еще издали стал присматриваться к незнакомой девчонке. Судя по возрасту, это был служака Петя, а не пожилой Иваныч. Он и сейчас кинулся служить: когда Блинков-младший приблизился к калитке, привстал было со стула, но потом махнул рукой и сел. Ведь Митек на его глазах вышел из подъезда. Значит, он там жил. Ничего другого не могло прийти Пете в голову. А что «девчонка» незнакомая, так ведь дом был новый и продолжал заселяться. Вряд ли охранники твердо помнили в лицо всех жильцов.

– Петя! – кокетливо сделал ему ручкой Блинков-младший. – Доброе утро!

Служака окончательно успокоился и даже заулыбался в ответ. Блинков-младший решил, что дело в шляпе. Теперь-то Пете просто стыдно не запомнить «девчонку», которая знает его имя. И задавать ей нетактичные вопросы вроде «Из какой вы квартиры?» стыдно вдвойне. Узнать бы, какой в подъезде код, и не надо лазить через забор.

Спросите, куда отправился ни свет ни заря проницательный восьмиклассник? У него было дело. Было. Блинков-младший решил повторить маршрут «индейца», который увез Князя на сверкающем мотоцикле.

В свое время Митек заметил в бинокль только небольшой отрезок этого маршрута: со школьного двора – налево, мимо черного «Мерседеса». Дальше, в ста шагах, был перекресток. «Индеец» мог поехать направо или налево.

Расширяя круг поиска, Митек сходил и направо, и налево, до следующих перекрестков, которые тоже нужно было пройти. Всюду он заходил во дворы и расспрашивал парней, возившихся со своими мотоциклами. Но «индейца» никто не знал, а может быть, не хотел говорить о нем с незнакомой девчонкой…

Около двух часов дня, до волдырей натоптав ноги непривычными босоножками фотомодели, он зашел в летнее кафе-шатер у метро и одновременно позавтракал и пообедал.

После этого встал естественный для всех живых людей вопрос. Идти в мужской туалет было нельзя. В женский – Блинков-младший стеснялся. Кусты тоже не могли выручить: в парке было полно пенсионеров и мам с детскими колясками. Вернуться в вагончик? Чтобы из-за ерунды, о которой даже говорить неудобно, «спалить» надежное убежище? «Нет, только не это!» – твердо сказал себе Блинков-младший. Но уже через час он еще тверже сказал себе: «Лучше рискнуть, чем погибнуть» и побежал к вагончику.

Охранник в будке у ворот сменился! Блинков-младший заметил это слишком поздно и решил идти напролом. Помахивая сумочкой, он прошел в чугунную калиточку около будки. Ситуация была куда опаснее, чем утром. Сейчас Блинков-младший ни много ни мало – пытался проникнуть на охраняемый объект и к тому же не знал имени охранника. Митек молча кивнул ему и зашагал дальше. Ни ответного кивка, ни окрика «Стой!» не последовало. Охранник присматривался. Сворачивать к вагончику у него на глазах было нельзя. Спиной чувствуя на себе чужой взгляд, Митек направился к подъезду.

На его счастье, у двери торчал какой-то малолетка.

– Тетенька, – кинулся он к Блинкову-младшему, – у меня код не набирается!

Малолетка хлюпал носом. Похоже, он уже давно и безуспешно пытался одолеть кодовый замок. Добрая «тетенька» просто не могла не помочь неразумному.

– Ты, наверное, цифры забыл? – спросила она таким тоном, как будто сама их знала.

– И нисколечко не забыл! – похвастался малолетка. – Два, три, пять. Но они все равно не набираются.

«Тетенька» Митек нажал на кнопку сброса, набрал код, и дверь открылась. Покосившись на будку, он заметил, что высунувшийся было охранник успокоился и возвращается на свое место. Теперь страж ворот был уверен, что Блинков-младший – жилец, вернее, жиличка дома.