Близится буря

Труп Павла, завернутый в окровавленную парусину, сначала вытащили на баржу, где возле него присел, вооружившись какими-то инструментами, тот немолодой, что с нами на баркасе был. Повозился совсем недолго, после чего, обернувшись к нам, сказал:

— Нормально все, наши пули.

Распорядитель кивнул и хлопнул меня по плечу, сказав:

— Живой. Поздравляю.

Тело Павла теперь передали к ним на баркас, следом перебрались его секунданты, и лодка сразу отвалила от баржи по знаку Фомы, махнувшего рукой. Быстро набрав скорость, она пошла в сторону порта.

— Молодец, в общем, — сказал распорядитель, отсчитывая мне деньги взамен отданного билетика.

Сумма удвоилась, вполне можно было бы экипажу проставиться, но только самые дела сейчас начинаются. Хотя… похоже, планы придется несколько менять: вольно или невольно, но я оказался в центре внимания. Пусть Вольный по масштабам этого мира считается большим городом, но на самом деле это деревня, где все друг друга знают, а любая слава расходится быстрее, чем пожар в степи. Надо будет думать.

Но думать надо потом, потому что состояние совершенно опустошенное, даже разговаривать лень. Впрочем, нас долго и не задерживали. Распорядитель опять похлопал меня по спине своей пудовой ладонью, провожая к баркасу, да и все. И когда мы уже отвалили от баржи, я слышал, как он кричал в большой жестяной рупор:

— За выигрышем знаете куда! Жду через час в «Арене» всех, у кого билетик правильный! Там же будет два поединка, Прокопий Кувалда против Турка Салеха, и женщины еще, Болотная Кошка против Марты Призрак. Всех ждем, всех примем!

Вот так, он еще на мне и вечером заработает, учитывая, что немало народу просто за выигрышем придет, да так там и останется. Бизнес.

Баркас шел к порту, отставая на несколько сот метров от баркаса Павла. С него в нашу сторону никто не смотрел, но мне вовсе не казалось, что Фома о нас забыл или проблемы рассосались. Фома остается угрозой, это вне всякого сомнения. Хорошо бы точно просчитать, что он дальше сделает. Кстати, если они здесь по найму работали, то к кому нанимались обычно? Вот это бы уточнить неплохо.

— Ну как, оживаешь понемножку? — спросил тихо Байкин.

— Да вроде бы.

— Я как-то тоже в такой поучаствовал, только не здесь, а на границе с франками, на Торговом. — Он отстегнул от пояса флягу, показал мне, а когда я отказался, сам сделал несколько больших глотков. — Только закончилось все быстрее и даже хуже. Он меня подловил, да не попал, потом друг за другом по камням чуть не час гонялись, почти все патроны извели. И случайно столкнулись, нос к носу. Обхожу камень — а он мне прямо навстречу. Ну и выстрелили разом. Он наповал, а мне бок прошило. Вскользь, но крови много было.

— А что сцепились?

— Из-за шулерства. Я тогда поигрывал немного.

— А точно шулер был?

— А так и не знаю точно, — ухмыльнулся Байкин. — Я его обвинил, он завозмущался и сразу давай поединка требовать. А там я его убил. Должно быть, шулер все же. Не мог же я просто так проигрывать и проигрывать.

— Хорошо, что не он тебя.

— Это точно, хорошо, — согласился Байкин.

— Я слыхал, что на Тортуге такие дуэли просто так устраивают, за деньги вроде, — вступил в разговор Платон. — У них там ущелье есть, вроде как речка посередке, вокруг камней больших навалено. Тянут жребий, входят с разных сторон, но вроде только с револьверами, и патронов всего двенадцать дают. Ну и воюют. Если никто никого не убил, то никто из бойцов денег не получает.

— Сам видел, что ли? — уточнил Байкин с явным недоверием.

— Нет, знающие люди рассказали.

— A-а, а то я подумал, что ты сам там воевал.

— Не, я — мирный, — не оскорбился на подначку географ.

«Ботаником» он при этом совсем не выглядел, скорее даже наоборот. Да и приходилось видеть, как наш географ стреляет. Хорошо стреляет, особенно из револьвера.

— Месяц назад здесь, на Бакланьем, еще дуэль была, — вступил в разговор лодочник, что сидел на носу баркаса. — Турок и какой-то наш залетный что-то не поделили в кабаке. Много стреляли, по всему острову. Турка под горой самой нашли, в нем шесть пуль, а наш к флагштоку вышел, но флаг поднять уже не смог, упал. Подошли к нему — а он уже мертвый.

— А выигрыш кому присудили? — заинтересовался я.

— А никому, все ставки вернули, только комиссию оставили. Вот если бы поднял флаг, то наш бы выиграл.

— Понятно.

На яхте при виде нас началась суета: они до сих пор в неизвестности пребывали. Платон не дал мне просто тупо таращиться на них, сказал:

— Поднимись, помаши, они тебя не видят.

Действительно, стоило подняться и махнуть рукой, как все команда заорала всякое приветственное. И орали до тех пор, пока лодка не подошла к борту яхты.

— Знал, что так будет, — протиснулся ко мне кок Серега. — Как ни отговаривали, но обед на всех готов. И это, старший… разрешишь вина открыть ради такого дела?

Чуть подумав, я кивнул. Вообще на борту сухой закон почти, разве что сидра немного позволяется после вахты, перед сном, это здесь традиция, но… я скосил глаза на Ивана, и тот незаметно кивнул, скорее даже глазами показал, что да, можно, ничего не нарушу.

— Доставай вино, — сказал я. — Будет у нас вроде как праздник. Пусть мой, но празднуют все.

— Ну как твой, старший? — даже возмутился кок. — Переживали за тебя так, что разве за сердце не держались. Для всех праздник.

— Ну и накрывай. А я мыться и переодеваться пошел.

На крутом трапе что-то в глазах потемнело. Вроде и всякое повидал, а вот такого нервного перенапряжения не помню даже. Слишком много всего стояло на результате этой дуэли, и все это многое сейчас разом наваливалось, напоминая о себе. Интересно, что будет, когда Аглая узнает? Не уверен, что получится скрыть, все равно информация разойдется. Острова здесь все как деревни, соответственно и проблемы как в них.

Бросил рюкзак на стол: потом разберу. Винтовку в шкаф, надо будет вечером почистить. Жара, вода, влажность — тут даже без стрельбы чистить и смазывать надо часто и регулярно, иначе оружие загубишь.

Сел в кресло, вытянул ноги, помассировал грудину — отлежал. Почти до пролежней. Умение лежать неподвижно бесплатным не бывает. Протянув руку, взял из держателя на стене графин с водой, сделал несколько больших глотков. Не то чтобы жажда, а просто как массаж изнутри получается, сразу легче. Потом выбросил из кармана пакетик леденцов на стол — без них или от жажды рехнулся бы, или себя шевелением выдал. Или в мокрых штанах вернулся. Давно выучил, еще когда служил. Покупал леденцы от кашля, «Холлс», кажется, самые «термоядерные» из всех ментоловых. Жажду отбивают напрочь.