Близняшки для потерянного папы

— Угу, — кивает. Смотрит на меня, на Антона. — Так где Маруся? Не одну дома вы же ее оставили.

— Нет, ты что! — вспыхиваю. Я никогда не обставила б ее без присмотра.

— Она у моей сестры, — сухо отвечает Антон.

— У тебя есть сестра? — Ксюша не скрывает своего удивления. Я же просто молчу и стараюсь не вникать в испытываемые чувства. Их слишком много внутри, если начну анализировать, то ни к чему хорошему это не приведет.

— Младшая, — поясняет. — Она переехала ко мне относительно недавно, но уже успела знатно вынести мозг, — усмехается. — Избалованная, эгоистичная девчонка. Единственная дочь в семье.

— В смысле? — не понимает Ксюша. — Как она может быть твоей сестрой и единственным ребенком в семье одновременно? — хмурится.

Внимательно всматриваюсь в лицо Антона, не может быть, чтобы он так решил пошутить. Воспроизвожу в памяти внешность Тони, сравниваю со стоящим рядом мужчиной и понимаю: общих черт практически нет.

— У нас разные матери, — поясняет. — Тоня выросла в новой семье моего отца. А как только ей исполнилось восемнадцать, отец и из второй семьи ушел. Мать Тони решила устроить личную жизнь, она молодая, ей тридцать семь всего на тот момент было, вот и оставили девчонку без присмотра. А та в свою очередь собрала свои вещи и переехала ко мне. Сюрпризом, — усмехается. — Пришлось воспитывать. Не выкидывать же на улицу. Она помимо меня никому не нужна теперь.

— Мда, — произносит Ксюша, озабоченно качая головой. — Никогда не понимала, в чем при разводе виноваты дети, — печально поджимает губы. — Ведь именно им приходится хуже всего.

— Лучше об этом не думай, — отмахивается. — У вас с Вадимом все будет хорошо. — Легкая улыбка касается краешков его губ, когда он бросает на меня беглый взгляд.

— Пойдем к гостям, — предлагаю, беря Антона под руку. — Там нас, наверное, заждались.

Мы возвращаемся на улицу, погружаемся в атмосферу празднования и веселья. Я смеюсь, пью шампанское и наслаждаюсь этим прекрасным днем.

Сонечка веселится, с Марусей тоже все в порядке, в следующий раз обязательно возьмем ее с собой. Антона несколько раз вытаскивали для участия в конкурсах. Чехов хотел отказаться, но разве против меня и Сони устоишь?

— Антон! Антон! — громко кричу, хлопая в ладоши, наблюдая, как ему приходится скакать в мешке. Старый, избитый до невозможности конкурс сегодня стал популярнее всех.

— Вадим! Вадим! — подбадривает Ксюша мужа. Брату достался второй мешок, он тоже участник.

Они с Антоном бегут практически на равных. Сначала вперед вырывается один, затем другой. Ожесточенная борьба, дружный хохот, детский счастливый визг за спинами.

Вот мужчины огибают расставленные кегли, разворачиваются и бегут в обратном направлении. У Антона мешок выпадает из рук, он начинает путаться. Задерживаю дыхание, смотрю не моргая, внутри на мгновение все замирает.

Чехов ловит равновесие, выпрыгивает наружу, подхватывает Сонечку и сажает в мешок.

— Представь, что ты зайчик, — дает наставление моей дочке.

— Зайчик? — хихикает та.

— Да! — кивает. — Прыгай давай!

И Сонечка прыгает. Мира прыгает рядом. Все замерли в ожидании, кто победит.

Глава 29. Крис

— Так вы теперь вместе? — Ко мне подходит Марк. Он пытается спросить без наезда, но выходит не очень.

— Тебе до моей личной жизни никакого дела быть не должно. Мы в разводе, — спокойным, ровным тоном напоминаю ему. Не собираюсь вестись на его выпады.

— И что? — ухмыляясь, пожимает плечами. Ведет себя, словно ему серпом по одному очень нежному органу проводят. Марка словно подначивает что-то. — Хочешь сказать, я не могу поинтересоваться, с кем спит моя бывшая жена?

— Нет, не можешь, — отвечаю на выпад. Мне совершенно не нравится подобный разговор, а поведение бывшего мужа тем более. — Ты очень правильно подметил, что я твоя бывшая, — делаю акцент на этом слове.

Марка аж передергивает.

Он настолько привык к мысли, что я все стерплю и никуда не денусь, что даже спустя время не может понять: это уже не так.

— Крис, — обращается строгим голосом.

— Стоп! — выставляю руки вперед в защитном жесте. Бокал мешает, но это не важно. Марк все понимает и так. — Хватит! — пытаюсь образумить бывшего мужа.

— Я и не начинал, — отвечает с ухмылкой. В глазах горит опасный блеск.

Не начинал он! Ага, конечно.

Савельев, я тебя прекрасно знаю. Даже лучше, чем ты сам себя!

— Я свободная женщина и буду спать с тем, с кем захочу, — очаровательно улыбаясь, делаю глоток из бокала, тем самым пытаюсь скрыть мандраж. Руки трясутся.

— Даже с охранником? — произносит с презрением.

— С кем захочу, — повторяю особенно четко.

Нервы ни к черту. Приходится сделать глубокий вдох и ненадолго задержать дыхание. Давать выход эмоциям я не собираюсь.

Марк легко и просто выводит меня из равновесия. Ему это всегда удавалось на раз-два, и мне пришлось прибегнуть к помощи специалистов для решения этой проблемы. Потребовались время и колоссальные усилия. Но сейчас я рада, что со всем справилась.

— Крис, да он же пальца твоего не стоит! — вспыхивает. Глаза горят от гнева. Ведет себя так, словно кто-то другой решил поиграть с его любимой игрушкой. Как избалованный ребенок, блин!

Я тут же подхватываю волну возмущения. Но, в отличие от Марка, меня начинают захлестывать совершенно иные эмоции. Гнев и дикое раздражение, что он снова лезет на запрещенную для него территорию.

Внутри зреет протест.

Стоит нам оказаться рядом друг с другом, как нас обоих начинают крыть эмоции. Не понимаю, отчего так случается, но оставаться с холодной головой что ему, что мне тяжело. Мы с ним, как всегда, начинаем пылать.

Наш брак с Марком был похож на хождение по минному полю. Савельев заботился обо мне, содержал, пылинки сдувал. Но безбожно изменял, перебирал любовниц чаще, чем меняют перчатки, и устраивал скандал за скандалом.

После развода мы остыли друг к другу и снова нормально стали общаться. Без взаимных претензий, ругани и предъяв.

До этого момента.

— Да ты ревнуешь! — вдруг понимаю причину подобного поведения. По реакции на свои слова понимаю, что попала в точку. — Тебе больше ничего не светит, Марк. Успокойся же ты наконец, — прошу бывшего мужа. Он делает вид, что моя догадка его не волнует.

Разумом понимаю, что делаю только хуже, но промолчать не могу. В наших с ним отношениях поставлена жирная точка, и каким бы замечательным другом он мне ни был, дальше этого мы не пойдем. Одного раза хватило слихвой.