Близняшки для потерянного папы

— Я, — подтверждаю. Едва сдерживаюсь, чтобы не накостылять распластанной на полу мрази.

— Жаль, тебя не убил. — Скрипучий голос прокатывается по нервам, заставляет бурлить от ярости кровь. — Нужно было прикончить тебя, когда была возможность, — рычит.

— Нужно, — смотрю ублюдку прямо в глаза. — Теперь у тебя не будет ни единого шанса.

Сжимаю кулаки. Меня кроет от злости, но я не позволяю ей взять над собой верх. Раз поддавшись эмоциям, могу натворить таких глупостей, которые все наши достижения перечеркнут.

— Никогда не говори никогда, — зло сверкая глазами, обращается ко мне.

Смотрю на ублюдка, тревога с каждой секундой лишь увеличивается в груди.

Он знал! Знал, что за ним приедут! Захаров ждал нас.

— Ложись! — кричу не своим голосом. Падаю вниз, закрываю руками голову, вжимаюсь в жесткий холодный пол.

Раздается громкий хлопок, мощная волна прокатывается, сбивая с ног всех тех, кто не последовал моему приказу. Мгновение и… тишина.

А затем начинается полное безумие.

Крики смешиваются со стонами раненых, выбитые взрывной волной окна рассыпаются по террасе, вокруг слишком много боли. И Захарова нет.

Словно безумный озираюсь по сторонам. Ищу тварь, вгрызаюсь глазами в толпу.

— Тоха, Тох, — шепчет Санек. Опускаю глаза на друга, он серьезно ранен.

Кидаюсь к Стрелецкому, принимаюсь зажимать раны. Он своими стремительно слабеющими руками убирает мои. — Побежал. Через кафе, — говорит с трудом.

— Сначала ты, — зажимаю раны. — Ты важнее!

— Тох, поймай ублюдка, — говорит бледнеющий друг. — Отомсти. За нас.

Глава 48. Антон

Смотрю в глаза друга и вижу решимость. Он не простит, если решу остаться и попытаюсь его спасти. Сюда с минуты на минуту прибудут медики, они сделают все должным образом.

А если Захаров уйдет, его будет уже не найти.

Поднимаюсь на ноги и что есть силы бегу. Переступаю через осколки и разрушенную мебель, огибаю некогда красивую барную стойку. Душу в себе зов совести остаться, не бросать друга. Ведь я видел ранение, понимаю, насколько оно серьезно.

Но раз за разом делаю шаг вперед. Мне нужно добраться и уничтожить ублюдка!

По сторонам не озираюсь, двигаюсь строго к своей цели. Нельзя зря потратить ни единой секунды, сейчас дорог каждый миг. Лишний раз стараюсь не смотреть на последствия взрыва. Кафе изнутри превратилось в бардак.

Выскакиваю из служебного входа на противоположную улицу, внимательно смотрю по сторонам. Ублюдок не мог убраться с места преступления никаким другим образом. Я обязан его поймать!

Краем глаза замечаю чересчур быстро идущего человека, направляюсь за ним. Стараюсь лишний раз не светиться.

Пусть Захаров думает, что у него все сработало. Пусть допустит ошибку. Мне нужно вычислить его подельников, ясно, что гаденыш работает не один.

Он заворачивает за угол, я ускоряюсь. Преследую. Иду по пятам.

Рядом с Захаровым останавливается тачка. Открывается дверь, ублюдок садится в салон авто, а я смотрю на ту, которая за рулем и от шока теряю дар речи.

Этого не может быть!

Но это так.

Мне приходится несколько раз проморгаться, ведь не каждый день перед лицом возникают мертвецы. Иначе никак не назвать. Я был уверен, что подобное невозможно.

Помощница Захарова — прекрасно известная мне женщина. Она уже принесла немало горя моей семье, разрушила свою и теперь, видимо, решила уничтожить все, что так или иначе напоминает о прошлом. Вторая жена моего отца. Мать Тони.

Авто проносится мимо меня.

В последний момент понимаю, что еще немного — и ублюдок уйдет. Я его упущу! Нельзя медлить ни секунды!

Стреляю глазами вокруг себя, вижу такси. Подбегаю к нему, распахиваю дверь, залезаю внутрь.

— Гони! — рявкаю на водителя. Он расслабленно поворачивается назад, в сторону пассажирского сидения, затем возвращает внимание ко мне.

— Вы что творите? — За моей спиной раздается возмущенный голос.

— У меня занято, — отвечает, показывая на сидящую женщину.

— Плачу в пятикратном размере, — произношу не моргая. — Если догонишь нужную мне тачку, то в десять раз.

Финансовый аргумент самый весомый. Сидящего за рулем мужчину не нужно особо долго переубеждать.

— Извините, но я повезу его, — отвечает пассажирке. Та начинает кричать и ругаться, мы по-прежнему стоим, Захаров и мать Тони ускользают.

— Гони! — рявкаю на водителя. — Простите, мадам, — обращаюсь к сидящей на заднем пассажирском. — Но вам придется поехать с нами.

— Да как вы смеете! Это полнейший беспредел! — Женские крики переходят на ультразвук. Но мне на них совершенно плевать. Главное, что такси трогается с места.

Показываю авто, которое нужно догнать. Сам параллельно звоню знакомому из органов. В скорую и пожарную уже позвонили сердобольные.

Наш с ним разговор короток и сух. Исключительно по делу.

Таксист, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, мчит за нужным мне авто. Невольная пассажирка поняла, что дело серьезное и не терпит отлагательства, поэтому замолчала.

Сидит, бросает на меня испуганный взволнованный взгляд. Но больше не издает ни единого звука. Да и пофиг!

Подрезав тачку, встаем в поток прямо за той, которая мне нужна. Говорю, чтобы ехал следом и не привлекал лишнего внимания.

Водитель такси так и поступает.

Сворачиваем с оживленного шоссе на более спокойную по движению улочку. Здесь не так много машин, как хотелось бы, и наше авто желтого цвета слишком сильно бросается в глаза.

Захаров начинает подозревать хвост. Это видно по траектории движения, машина то и дело ходит ходуном.

Снова звоню своему товарищу. Блин! Еще немного — и гаденыш сорвется с крючка! Он ускользнет от меня. Подобного нельзя допустить!

Но тут как по мановению волшебной палочки из соседнего двора выезжает несколько патрульных авто, улицу перекрывают, обратного пути у Захарова нет.

— Останавливай! — рявкаю на водителя такси. Он тут же берет вправо и нажимает на педаль тормоза. Тачка буквально вкапывается колесами в асфальт, сидящих в салоне нехило трясет. Бедная женщина, что на заднем пассажирском, снова визжит.