Близость. Переходя черту

Мне не хочется, чтобы этот парень меня трогал, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не скинуть с себя его руки. Его прикосновения жгут мне кожу, но в отличае от жара, который испытывает моё тело от рук Андрея, этот кажется мерзким и неприятным.

Поворачиваюсь к Мише и внимательно вглядываюсь в его лицо. Он довольно симпатичный. Правильные черты лица, высокие скулы, чётко очерченные губы и большие голубые глаза. Думаю, что любая другая девушка была бы, как минимум, приятно польщена, что он обратил на неё своё внимание. Но я, к своему разочарованию, не испытываю ничего, кроме неприязни.

Я не хочу так. Не хочу быть испорченной, сумасшедшей, неправильной. Не хочу больше позволять Андрею разбивать мне сердце. Я вырву его из своей души, даже если для этого мне придётся предать саму себя. Но так нужно, так правильно, и я это сделаю.

Вижу, как Миша склоняет ко мне голову. Его губы оказываются напротив моих, и я понимаю, что сейчас он меня поцелует. Голова кружится от выпитого алкоголя, но даже это не помогает абстрагироваться от мерзкого липкого чувства отвращения. Всё моё тело, каждая клетка организма, сопротивляется тому, что должно сейчас произойти, но я упорно не отступаю, намереваясь дойти до конца. Может быть хотя бы так мне удастся излечиться.

Стискиваю зубы и стараюсь дышать через нос, упрямо игнорируя подступающее чувство тошноты, возникающего от близости чужого для меня мужчины. 

Закрываю глаза, в ожидании неизбежного поцелуя, как вдруг кто-то, больно схватив за локоть, резко дёргает меня назад, и через секунду я взлетаю в воздух, перекинутая через чьё-то плечо.

Глава 18. Андрей

Утро того же дня. 

Стою в душе, уткнувшись головой в плитку и позволяя ледяным струям воды свободно стекать по телу. Мне не холодно. Тело не чувствует вообще ничего, словно нервные окончания в нём полностью атрофировались. Только в груди погано скребут железными ржавыми граблями, втыкая их в самое нутро и проворачивая там снова и снова, от чего нестерпимо хочется пробить грудную клетку и вырвать самому себе душу, словно это какой-то орган от которого можно избавиться, если он окончательно прогнил.

Мне так чертовски хреново, где-то там внутри, что эта боль с лихвой перекроет любую физическую. Кажется, что даже если сейчас мне в грудак воткнут топор, я всё равно ничего не почувствую.

Закрываю глаза, силясь прекратить эту пытку, но становится только хуже, потому что передо мной тут же возникает образ Кати. Её испуганные глаза, в тот момент, когда она упёрлась ладонями мне в грудь, в попытке отгородиться.

Блять! В порыве ярости, в сотый раз бью кулаком по кафелю, пытаясь переключить своё внимание на жжение в разодранных костяшках, но не получается.

Сука, всё так хорошо шло. Она стала снова привыкать ко мне, открываться. Наконец, перестала трястись от любых моих прикосновений, как делала это раньше. Сказала мне, что ЛЮБИТ меня.

Я не кретин, конечно, и понял, что под этим словом она подразумевала совсем не то, что мне хотелось бы услышать . 

Но слушая эти слова, вылетающие из её рта, смотря, как её губы медленно двигаются, произнося заветные буквы, в какой-то момент у меня просто сорвало крышу.

Закрываю глаза и медленно выдыхаю воздух, сквозь стиснутые зубы. Ярость хлещет из меня, словно из гейзера. Я злюсь на себя самого, мне больше некого в этом винить. Я не знаю, насколько всё плохо и смогу ли я хоть что-то исправить.

Блять, я даже не знаю, что сейчас ей говорить. Оправдываться будет чертовски глупо. И какое вообще тут можно придумать оправдание. Мне на ум не приходит вообще ничего, даже самого тупого и нелепого.

В голове мелькает мысль, что, возможно, стоит сказать ей правду, тем более, что оправдываться уже не имеет никакого смысла. Но я сомневаюсь. Не самое подходящее время, мягко говоря. Не надо быть чёртовой Вангой, чтобы предугадать, как она отреагирует.

Выхожу из душа, наспех вытираюсь и, надев боксеры, иду в сторону спальни, опасаясь, что моя импульсивная девочка уже покует свои чемоданы. Но, войдя в комнату, застаю Катю на том же месте. И мне бы радоваться тому, что она не ушла, не попыталась снова сбежать от меня, как в прошлый раз, но то, как она дрожит, стуча зубами и обхватывая себя за колени, просто выбивает у меня почву из под ног.

Не выдержав, отвожу глаза в сторону. Не могу смотреть на это. Не могу выносить страха в её глазах. Я понимаю, что это она меня так боится. Возможно, думает, что я снова попытаюсь до неё дотронуться. Сделать с ней что-то, против её воли. Поэтому старательно держу между нами дистанцию, чтобы дать ей понять, что она в безопасности. 

В этот момент в голове мелькает мысль, что, может, стоит мне немного повременить с разговорами, дать ей успокоиться, прийти в себя, чтобы не сделать ещё хуже, чем есть на данный момент.

До последнего медлю, оттягивая принятие решения, перебирая в голове варианты дальнейших действий и взвешивая все «за» и «против». 

Надеваю брюки и рубашку и тянусь за телефоном, просто для того, чтобы дать себе возможность ещё немного подумать. Боковым зрением наблюдаю за Катей, в надежде, что она, поняв, что я не стану больше к ней прикасаться, начнёт постепенно успокаиваться и отходить от первичного шока. Но она, кажется, только сильнее трясётся, следя за моими действиями округлившимися от страха глазами.

Перевожу взгляд на телефон и замечаю на загоревшемся экране два новых сообщения. Первое от Кристины, его я даже не читаю. Сейчас мне вообще не до этой идиотки. Открываю вторую смс, пришедшую от Сивого. 

«Патологоанатом кипишь поднял. Приехал главный, могут начать шмон. Костета надо сегодня забирать.»

Блять. Не вовремя. Похороны завтра только.

Снова кошусь в сторону сестры, понимая, что мне придётся сейчас её оставить. 

Дерьмо. Я понимаю, что нам просто необходимо поговорить, и меньшее, чего бы мне сейчас хотелось, это оставлять её в таком состоянии одну. Но проблему с Костетом отложить никак нельзя. Если в ходе проверки станет ясно, что заключение о смерти не совпадает с действительностью, то заява тут же пойдёт мусорам. Пулю у Кости в затылке просто так никак объяснить не выйдет. Менты тут же начнут копать где не надо, а мне сейчас лишние проблемы не нужны. 

– Катя, мне нужно уйти. – тяжело выдохнув, кидаю быстрый взгляд в сторону сестры. Хватаю с тумбочки бумажник и стараюсь лишний раз не смотреть на девочку, чтобы больше не пугать. – Не выходи из дома и запри дверь.

После этих слов быстро иду в сторону выхода. Нужно скорее ехать в морг, пока на ещё одну проблему не стало больше. В голове мелькает мысль о том, что Катя может сбежать, пока меня нет. Вспоминаю тот вечер, когда я чудом успел вовремя, пока она не убежала от меня неизвестно куда, прихватив с собой только скромную спортивную сумку с пожитками.

В последний момент останавливаюсь на пороге.

– Прошу тебя, Катя, только не делай глупостей.

Она молчит. Просто смотрит пустым взглядом, словно сквозь меня, и мне ничего не остаётся, кроме как покинуть комнату.

На душе неприятно скребёт. Меня не отпускает поганое предчувствие, что она может попытаться сбежать. Этого я не могу позволить. И дело даже не в том, что я к ней чувствую. Кате сейчас просто банально опасно находиться вдали от дома. Я до сих пор не нашёл концов, касаемо убийства Костика. И если заказали действительно меня, то Кате может угрожать опасность.