Блог демона Шаакси, или адская работёнка

— Прекрати. Мирские заботы остались позади. Ты забудешь прошлую жизнь, и…

— Я не хочу забывать!

— Есть правила для живых, которые невозможно оспорить. Люди должны забывать прошлые жизни.

— Госпожа, я уже нарушила столько правил, что одним больше, одним меньше — всё в котёл. И я найду способ не забыть его.

— Его… Значит, любовь?

— И она тоже. Дух, о котором идёт речь… Он сердце моё, и душа моя, и свобода моя. Я не готова его забыть. Особенно если он будет помнить.

— Дух, значит?.. Странно. Ты не похожа на невесту духа. От тех обычно ничего не остаётся.

— Ничего не остаётся?..

— Многие духи зачаровывают своих так называемых невест и пьют их силу. Обычно потом нечему бывает перерождаться. Ты, с другой стороны…

— О нет, не в этом смысле. Мой суховей… Он никогда бы так со мной не поступил. Он пообещал мне, что найдёт меня в следующей жизни, но… Прошу тебя, хозяйка! Я искала способ полжизни, не нашла, но… Я слышала, смерть бывает милосердна к любви; я слышала, Проводники добры к своим гостям. Проси, что хочешь, но научи, как не забыть! Как мне быть, если он станет ходить по свету в одиночестве, как быть, если там, в следующей жизни, я не узнаю его?

— Что хочешь, значит?...

–

И много позже, несколько жизней спустя...

–

— Это нечестно — что я всякий раз забываю тебя. Даже тогда, когда память о прошлых жизнях возвращается ко мне, визиты к тебе всё равно не вспомнить.

— В этом нет ничего нечестного, это всего лишь нормально. Так положено для живых.

— Но ты — мой друг! Это обидно — не помнить тебя, так редко видеться… Помни я, и у меня, возможно, нашелся бы способ встретиться с тобой ещё при жизни…

— Нет, не нашёлся бы.

— А, брось! В этой жизни меня называли лучшим колдуном поколения. И не то чтобы так уж прям беспочвенно, кстати! Меня, правда, ещё Крысоловом называли, но это как раз не так уж и важно, моей дудочке подчинялись все, живые и мёртвые. Меня учил играть великий мастер...

— Твой суховей? Значит, он нашёл тебя всё же?

— Да, конечно. Он всегда меня находит, потому что… Да не важно, в принципе, почему. Я принадлежу ему, если можно так сказать.

— Едва ли можно. То, что вас связало — что угодно, но не принадлежность.

— Тебе видней. Не важно! Я веду к тому, чот я смог бы призвать и тебя, если бы вспомнил. Я кого только не призывал! Мог бы и тебя…

— Нет.

— Нет?

— Нет. Это часть правил: мы можем заводить друзей среди живых, но они не помнят нас, пока живы. Так должно быть.

— Это нечестно!

— Смотря что считать честностью. Но у любой судьбы есть своя цена. Тебе ли не знать?

–

Я выдохнула и подняла глаза на сидящую передо мной женщину.

Теперь я помнила: она — хозяйка дома на границе. Я помнила: у неё нет имени, потому что ей подобным не положены имена. Я помнила: давным-давно она помогла мне в обмен на услугу, и мы стали теми, кого вполне можно назвать друзьями…

— Всё же это кажется ужасно несправедливым.

Она насмешливо покачала головой.

— Ты до сих пор веришь в справедливость?

— В той или иной её форме, — сказала я со смешком. — Можешь считать это моей собственной глупой блажью.

Она улыбнулась — не губами, но глазами.

— Это на тебя похоже, — сказала она, — но учти всё же, что дружба не измеряется ни количеством встреч, ни даже памятью. Просто, когда очередная партия сыграна, нас с тобой есть, с кем помолчать, с кем поговорить и с кем выпить чаю. Лично мне никогда не нужно было большее.

Я покачала головой.

— Я… хотела бы остаться у тебя подольше. Но мне нужно спешить прямо сейчас.

— Снова твой суховей? — спросила она понимающе.

Правда в том, что я не знала ответа.

Правда в том, что я уже знала ответ.

— Мне надо вспомнить, — сказала я ей тихо. — Кое-что случилось, и… Это важно.

— Я так и поняла, что кое-что случилось, — вздохнула она. — ты ни при каких обстоятельствах не согласилась бы быть ангелом, не будь на то более чем уважительной причины.

Вот как…

Я одним глотком допила чай.

— Мне нужно вспомнить. Я… надеюсь, что не забуду тебя на этот раз. Я постараюсь вернуться. Но сейчас… прошу, помоги мне вспомнить.

Она покачала головой.

— Ты ведь уже почти помнишь, и достаточно просто пожелать… Впрочем, можешь не отвечать. Я догадываюсь, что ты всё ещё боишься того, что узнаешь. А на той ступеньке, где ты находишься сейчас, страх был и остаётся худшей помехой для магии.

Я не осмелилась спорить, потому что это, как ни крути, была правда.

— Пожалуйста, — только и сказала я.

Она кивнула коротко и встала. Я последовала за ней.

Она открыла заднюю дверь, впуская в комнату запах воды и хвои.

— Один шаг, — сказала она. — Я верю в тебя. И — удачи.

А после она подтолкнула меня в спину, не слишком сильно, но так, что я перецепилась через высокий порог…

А когда подняла голову, то обнаружила, что вокруг больше нет ни леса, ни мостков, ни скелетов-фонарей.

Зато есть кладбище.

И искусно сделанная статуя ангела, при виде которой в груди заболело с такой силой, что стало страшно.

*

Я застыла.

Память билась за тонкой границей разума.

Теперь она была даже не морем, а штормом, сметающей с ног лавиной, стеной воды, безумия и огня, грозящей поглотить с головой.

Не хватало только одного шага.

Я смотрела на мраморное лицо ангела, на голубя, сидящего у статуи на плече. Тот же самый, который спас меня в отражениях? Кажется, да…