Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941 —1942 гг.
Шрифт:
Впервые комсомольский бытовой отряд создали в январе 1942 г. в Приморском районе. Прямой директивы «сверху» не было, но отмеченное нами выступление П. С. Попкова на заседании бюро Ленинградского горкома ВКП(б) 9 января 1942 г. могло быть сочтено, по традициям того времени, не советом, а инструкцией. Решение принимал райком комсомола, и не очень ясно, предшествовала ли ему «низовая» инициатива. Благие пожелания комсомольских комитетов защитить ослабевших неизбежно вылились бы только в редкие походы малочисленных групп по квартирам. Это не решало никаких проблем, а имело бы привкус всем знакомой «кампанейщины» с фиктивной отчетностью о проведенных с ошеломляющей быстротой рейдах.
Тут поступили иначе. Все 80 членов отряда (примечательно, что это были только девушки) получали паек за участие в помощи горожанам. Велся обязательно дневник о состоянии квартир и живших в них семьях, о выполнении заданий – ценный источник для изучения ленинградского быта в 1941–1942 гг. Подробность его отчасти вызывает недоумение, но едва ли кого-то подозревали в приписках. Здесь скорее сказалась обычная бюрократическая практика, требующая каждое действие подтверждать справкой или экспертизой. Бойцы отряда находились на государственном довольствии и должны были, как любое предприятие или учреждение, предоставлять сведения о своей деятельности.
Ознакомление с ними дает возможность понять различие между импровизациями сердобольных людей, в одиночку спасавших родных и близких, и системной государственной поддержкой, осуществлявшейся под жестким контролем. С 14 февраля до 19 марта 1942 г. отрядом были проверены 5354 квартиры и предоставлена помощь 3845 человекам [1726] .
1726
Волкова А. Первый бытовой отряд. С. 184; Худякова Н. За жизнь ленинградцев. С. 81.
1727
Волкова А. Первый бытовой отряд. С. 184; Буров А. В. Блокада день за днем. С. 145; Худякова Н. За жизнь ленинградцев. С. 76–77.
Опыт показался удачным и в конце февраля 1942 г. Ленинградские обком и горком комсомола обязали райкомы создать такие отряды во всех районах города [1728] . Их деятельность была прекращена 1 июля 1942 г. [1729] .
Особо скажем о «Памятке бойцу» – своеобразной инструкции для работы комсомольцев. Прежде всего забота о людях, не обусловленная никакими конъюнктурными и прагматическими соображениями – вот ось документа. «Проведение политико-воспитательной работы» отмечено только в 8-м пункте. Прежде всего – помощь человеку: страшная блокадная зима вытесняла из этих наставлений дух казенщины. Перед нами перечень обязанностей бойцов – но все они основаны на нравственных правилах:
1728
Буров А. В. Блокада день за днем. С. 149.
1729
Там же. С. 93.
«1. Помоги местному активу и управляющему домохозяйством учесть ослабевших и больных жильцов, в особенности в семьях красноармейцев.
2. Организуй доставку воды в эти семьи для приготовления пищи и мытья.
3. Помоги больным приготовить чай и пищу, получить хлеб и продукты в магазине. Помоги получить дрова для особенно нуждающихся и доставить их на место. Организуй уборку квартир.
4. Окажи содействие в вызове врача к больному, а также в устройстве и перевозке больного в больницу или стационар.
5. Помоги, если требуется захоронить умерших.
6. Позаботься о получении денег для больных, зарплаты с места работы или пособия по бюллетеню.
7. Устрой детей-сирот в детский дом или ясли» [1730] .
3
Можно отметить и другие формы государственной поддержки. Это, в первую очередь, районные и фабрично-заводские стационары для самых слабых ленинградцев, существовавшие до апреля – мая 1942 г. Здесь смогли питаться десятки тысяч человек [1731] . Возникло большое количество санитарных постов и обогревательных пунктов, столовых закрытого типа [1732] . Высокая и безоговорочная их оценка понятна, но и проблемы здесь были. Стационары нередко плохо обеспечивались, иногда даже быстро закрывались из-за нехватки продуктов, сюда старались помещать наиболее ценных специалистов, мало заботясь о прочих [1733] .
1730
Там же. С. 72.
1731
Ковальчук В. М. 900 дней блокады. С. 92; Стенограмма сообщения Пименова А. Т.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 307. Л. 8.
1732
Худякова И. За жизнь ленинградцев. С. 53; Левитская Л. Н. Стенограмма сообщения и доклад о работе Общества Красного Креста за время с 22 июня 1941 г. по 31 декабря 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 276. Л. 16; Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. С. 63.
1733
Соколов Г. Я. [Стенографическая запись воспоминаний] // Оборона Ленинграда. С. 565; Краков М. М. Дневник. 28 марта 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 53. Л. 15; Соловьева Э. Судьба была – выжить. С. 221–222; Рахмалев Н. А. [Стенографическая запись воспоминаний]: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 298. Л. 17.
Государственные и общественные организации следили за распределением продуктов в столовых и магазинах [1734] . К этому делу было привлечено много людей, учитывая размеры хищений. Н. В. Мансветова вспоминала, как на заседании районной комиссии по проверке столовых задавался и вопрос о том, «как работники должны относиться к посетителям» [1735] . Вопрос о человеческом достоинстве, даже получивший такой «гастрономический» оттенок, не мог не подразумеваться во время этих споров. Примечательно, что кое-где были открыты комсомольские булочные и столовые: надеялись пристыдить нечестных продавцов [1736] .
1734
Горбачев М. И. [Стенографическая запись воспоминаний] // Оборона Ленинграда. С. 459; Мансветова Н. В. Воспоминания о моей работе в годы войны. С. 558; Змитриченко А. О. [Запись воспоминаний] // 900 блокадных дней. С. 93; Информация Приморского РК ВЛКСМ Ленинградскому ГК ВЛКСМ 15 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. К-118. On. 1. Д. Л. 5; Отчет горкома ВЛКСМ о бытовой работе комсомольцев в 1941–1943 гг. // 900 героических дней. С. 324; Худякова И. За жизнь ленинградцев. С. 47.
1735
Мансветова Н. В. Воспоминания о моей работе в годы войны. С. 558.
1736
Горбачев М. И. [Стенографическая запись воспоминаний] // Оборона Ленинграда. С. 459.
Контроль касался всех сторон повседневной жизни блокадников. Без созданной государством системы чрезвычайных мер по оказанию помощи число жертв в городе было бы куда более значительным [1737] . И примеров человеческого сострадания, которые поддерживали моральный канон, видели бы намного меньше.
Даже в «смертное время» следили, хотя и не всегда, за состоянием общежитий, детских домов, «очагов», детсадов. Особое внимание обращали, в значительной степени из-за опасения эпидемий, на чистоту квартир, домов, дворов, – не отказываясь от угроз и наказаний тех, кто нес за это ответственность [1738] . Призывы соблюдать личную гигиену, сколь бы унизительными они ни были, также помогали поддерживать представления о нормах, принятых в цивилизованном
обществе. На совещании секретарей цеховых партбюро Кировского завода в начале января 1942 г. вопрос о личной гигиене рабочих являлся даже частью повестки дня. Отмечалось, что многие рабочие, находясь на казарменном положении, «в течение трех и больше месяцев не мылись в бане, завшивели», а после остановки водопровода им «негде умыть лица». Секретарям было предложено «изо дня в день наблюдать за чистотой» [1739] – последнее, конечно, оставалось часто лишь благим пожеланием.1737
Худякова И. За жизнь ленинградцев. С. 52–53; Из справки военного отдела горкома ВКП(б) «25 лет Обществу Красного Креста». 28 июля 1943 г. // 900 героических дней. С. 113. См. также: Лагуткин Е. С. Воспоминания // Оборона Ленинграда. С. 393; Кулябко В. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 2. С. 237 (Запись 7 октября 1941 г.); Пето О. Р., Вальтер Т. К. Записи выездов «Скорой помощи». 17 декабря 1941 г.: ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 51. Л. 13 об.; Никифоров Г. И. Из дневника заместителя директора по МПВО и охране завода им. Марти // Выстояли и победили. С. 15; Шкроева Е. П. Искусство сражающегося народа // Без антракта. С. 139; Аверкиев И. А. [Стенографическая запись воспоминаний] // Оборона Ленинграда. С. 489; Иванов В. А. Особенности реализации чрезвычайных мер… С. 477.
1738
Бочавер М. А. Это было: ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 7. Л. 59; Иванов В. А. Особенности реализации чрезвычайных мер… С. 473; Григорьев В. Г. Ленинград. Блокада. С. 37; Тихонов Н. Ленинград принимает бой. С. 315; Информация Приморского РК ВЛКСМ Ленинградскому ГК ВЛКСМ 8 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. К-118. On. 1. Д. 78. Л. 3–4; Инбер В. Почти три года. С. 222 (Дневниковая запись 18 апреля 1942 г.); Информация Приморского РК ВЛКСМ Ленинградскому ГК ВЛКСМ 15 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. К-118. On. 1. Д. 78. Л. 5.
1739
Из дневника Галько Леонида Павловича. С. 515 (Запись 4 января 1942 г.).
Когда читаешь протоколы первичных организаций ВКП(б) и ВЛКСМ, кажется, что в них уделяется неоправданно чрезмерное внимание к графику собраний, уплате взносов, заполнению делопроизводственной документации, постановке и снятию с учета, проведению агитационной работы. Драматизма «смертного времени», как ни парадоксально, мы в этих документах часто не обнаружим, и в силу их краткости, и в силу пристрастия партийных и комсомольских инстанций к канцелярской рутине. Но это можно оценить и иначе. Все виды дисциплин – производственной, партийной, бытовой, этической – были связаны между собой. Партийная и комсомольская дисциплина принуждала и к соблюдению нравственных правил: не опускаться, помогать другим, следить за собой. Утрата представлений о системе идеологических и социальных ценностей, сколь бы надуманными они не казались нам сейчас, в то время делали поступки людей менее цивилизованными. «Опухшие от недоедания, с палочками, а все же явились на партактив», – описывал поведение заводских коммунистов инструктор парткома Кировского завода Л. П. Галько. [1740] И точно так же, невзирая на нездоровье, они шли на предприятия, выполняли задания, приободряли растерявшихся, одергивали «паникеров» – положение обязывает. А если члены ВКП(б) и ВЛКСМ не захотят быть образцом для других – заставят, пристыдят, пригрозят.
1740
Там же. С. 516 (Дневниковая запись 12 января 1942 г.).
В столовой для железнодорожников коммунист унижался на виду у всех. «Надо его вызвать и крепко побеседовать… До чего распустился народ», – записывает в дневнике заведующий сектором пропаганды и агитации парторганизации Балтийского отделения Ленинградской железной дороги И. С. Намочилин. Вызывает у него тревогу и коллектив диспетчерской: «Опустился также, и разговоры о еде и эвакуации, надо вызвать» [1741] . Вызвать и распекать – это не только его прием, это универсальное средство. Он пытается, конечно, устроить наиболее истощенных в стационар [1742] , но там не хватит мест на всех. Помочь невозможно, но и опускаться коммунист не имеет права. Если он должен быть, в силу своего звания, примером для других, то как можно требовать за это плату? Л. П. Галько отметил в дневнике, что в инструментальном цехе работают семь «дистрофиков». Принять это во внимание, не требовать многого? Нет, ситуация в цехе оценивается им с нарастающим раздражением, без всяких скидок на обстоятельства. «Работа… вообще идет неважно, партийная в особенности. Секретарь партбюро… бездействует. Агитработа в загоне, профработа совершенно запущена» [1743] – это ведь не справка для направления в больницу, это скорее тезисы для знакомой нам «проработки».
1741
Намочилин И. С. Дневник. 19 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 79. Л. 22 об.
1742
Там же. Л. 23 (Дневниковая запись 21 января 1942 г.).
1743
Из дневника Галько Леонида Павловича. С. 531 (Запись 7 декабря 1942 г.).
4
Несомненно, агитационная работа, при всех ее огрехах (примитивность, замалчивание правды о положении на фронтах и в городе, фальшивый оптимизм), также являлась одной из форм сохранения этики. Значение ее, конечно, не стоит переоценивать. Радио в первую блокадную зиму работало плохо [1744] . С января 1942 г. почти никто не видел газет. В киосках их было не купить и, как вспоминал Д. С. Лихачев, «первая газета стала расклеиваться на заборах только весной, кажется, раз в две недели» [1745] . Это вызывало удивление, и Л. Р. Коган, отметивший в дневнике 3 февраля 1942 г., что «радио не работает, газет не приносят», задавал вопрос, не орудуют ли в городе враги [1746] . Но даже и тогда радио и пресса внесли свою лепту в дело поддержания нравственных норм. Об этом свидетельствуют отклики блокадников на их сообщения. Чаще всего это случалось, когда узнавали о нацистских преступлениях.
1744
См. также дневниковую запись М. С. Коноплевой 6 ноября 1941 г.: «Сегодня вечером по радио слушали из Москвы торжественное заседание в Кремле, на котором выступил Сталин, но речь его передавалась так плохо, что мы почти ничего не разобрали» (ОР РНБ. Ф. 368. Д. 1. Л. 161; дневниковую запись И. Д. Зеленской 16 ноября 1941 г.: «Разбудила меня московская передача, как всегда превращенная помехами в кошачий концерт» (Зеленская И. Д. Дневник: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 35. Л. 33). См. также: Из дневника Майи Бубновой. С. 229–230 (Запись 25 января 1942 г.); Краков М. М. Дневник. 12 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 53. Л. 7; Никулин А. П. Дневник. 12 января 1942 г.: Там же. Д. 82. Л. 14; Кулябко В. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 2. С. 243 (Запись 14 января 1942 г.).
1745
Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 473; см. также дневниковую запись М. С. Коноплевой 26 января 1942 г. (ОР РНБ. Ф. 368. Д. 2. Л. 30).
1746
Коган Л. Р. Дневник. 3 февраля 1942 г.: ОР РНБ. Ф. 1035. Д. 1.Л. 2.