Блонди и Медведь

Глава 42

Естественно, поцелуем дело не ограничивается.

Мы с Блонди срываем друг с друга одежду и падаем на кровать, стараясь ни на минуту не отрываться друг от друга. Неистово целую девчонку. Морщусь от легкой боли и улыбаюсь одновременно, когда острые ноготки царапают мне плечи и спину. Если это специальные отметины, я согласен. И тут же ставлю свои.

Толкаюсь в нее и не могу остановиться. Вбиваюсь в сумасшедшем ритме и чувствую себя абсолютно счастливым, когда Блонди подмахивает в такт. Значит, и ей заходит, девочке моей.

Маленькую смерть мы ловим одновременно. Взлетаем ввысь и падаем на постель. Потные и совершенно счастливые.

– Нас Эля ждет, – тихонько мяукает Блонди, распластавшись у меня на груди. – Неудобно, Захар.

– Сейчас пойдем, – целую ее в висок. И снова укладываю рядом. – А сколько времени? – тяну лениво и тут же вспоминаю.

Твою ж мать! Лука! Как я мог забыть!

– Собирайся! – рычу, подскакивая с постели. Лихорадочно ищу боксеры и джинсы. Прыгаю на одной ноге, не сразу попадая в штанину.

– Какая муха тебя укусила? – смеется с постели Блонди и никуда, похоже, не собирается.

– Одевайся, девочка! – кидаю в нее одеждой. – Нас внизу ждут…

Стараюсь быть честным. Но и сюрприз обламывать не хочется.

– Ты же только что решил не спешить, – изумленно тянет Блонди, но надевает трусики и кружевной почти прозрачный бюстгальтер.

А я молча скрежещу зубами. Такую красоту прячет!

– Пойдем, – беру девчонку за руку, как только мы выходим из номера. – Ты готова? – спрашиваю предельно серьезно.

– Смотря к чему, – пожимает она плечами.

– Сейчас увидишь, – улыбаюсь я самой обаятельной из своих улыбок. – Только не кричи громко…

– Да я уже покричала, – фыркает Милена, намекая на наше бурное примирение. – Бедные соседи.

– Не повезло им, – роняю насмешливо и отвечаю на звонок брата.

– Ну, судя по тому, что ты все-таки соизволил ответить, вы друг друга не поубивали, – ухмыляется Лука. – Где вы вообще?

– Спускаемся в лобби-бар, – говорю, не скрывая улыбки. – А вы?

– Мы на месте.

– Отлично.

Веду Милену через холл, ловлю свое отражение в зеркалах. Да я же сияю как медный таз! И все сотрудники мне улыбаются. Переживали, наверное, за меня. Или за свои задницы. Я когда злой, могу и уволить нахрен.

Пропускаю вперед Блонди, еще не успеваю войти в лобби-бар, как уши закладывает от оглушительного визга.

– Ну, дурдом! – качает головой Лука. Но по лицу вижу, что мой старшенький доволен. Косит заинтересованно на японскую гейшу Куни-Цыну, а я во все глаза смотрю на Блонди.

– Мамочка! – восклицает она радостно, обнимая полную блондинку. На лице у Катерины еще остался слабый отпечаток стервозности, но, видимо, с годами склочный характер поистерся. А на смену ему пришли мудрость и доброта.

– Захар! – поворачивается ко мне моя невеста. Протягивает руку.

Инстинктивно делаю шаг к ней, и боюсь. Екатерина Петровна у нас женщина непредсказуемая. Может и к груди прижать по-матерински, а может и чем-то тяжелым по голове заехать. Солонкой, например. Они у нас тяжелые, большие. С ручной мельницей.

– Весь в отца, – улыбается мне Катя Белкина. – Береги мою дочь, – по-свойски целует в щеку и добавляет заговорщицки. – Я перстень привезла. Можем ехать к нотариусу.

– Мама! – охает Милена. – Ты же говорила…

– Ну, мало ли, – пожимает покатыми плечами Катерина. – Вам лучше до свадьбы съездить, дети, – заявляет ни с того ни с сего.

– Ну, это вряд ли получится, – вздыхаю я.

– Успеем, – влезает в разговор Лука и обрывает меня на полуслове. – Ты, говорят, всю ночь космический дилижанс чинил. Людям спать мешал. Оливия жаловалась, – роняет он второпях, и я вижу, как сникает японская гейша. Видимо, понравился ей мой старший.

– Да, он на ходу. Можем к нотариусу смотаться, раз вам приспичило, – соглашаюсь лениво. – Дилижанс готов и заправлен.

– Это та колымага, что спроектировал твой отец? – невинно интересуется Катерина.

Но я инстинктивно поворачиваюсь к Блонди. Девчонка смотрит на меня ошалело.

Дескать, и тут ты наврал, Беров!

Да я вообще не вру! Так и хочется заорать в голос. Наш с Лукой первоначальный план никак не подразумевал ничего личного. И Алису я позвал от безысходности. Нет у нас в округе других нормальных врачей. А температура шарашила под сорок. Кого бы я и где искал, спрашивается!

– Нет, папина сгорела, – поясняет Лука. – А Захар многое изменил в его чертежах. И по сути, спроектировал новый агрегат. По снегу рысачит, как ненормальный. Вам понравится, Екатерина Петровна.

Вижу, как растерянность на лице Блонди сменяется мягкой улыбкой, и выдыхаю.

Спасибо, бро! За все тебе спасибо. А главное, Катю уговорил и привез вовремя. Не знаю, как тебе удалось, брат, но все получилось. Мир вернулся в наши семьи. Вернее, в одну большую семью.

У нас с Миленой скоро ребенок родится. Потом еще дети пойдут. И все они должны жить в любви.

– Ну что? Едем? – командую, собирая себя в кучу. – Пятиминутная готовность.

– Наверное, следует позвать Алису, – нерешительно предлагает мне моя умненькая невеста и добавляет смущенно. – Неудобно, Захар.

– Ты действительно этого хочешь? – вглядываюсь в довольное расслабленное лицо. И получив короткое и твердое «да!», звоню бабушке.

К нотариусу мы прибываем большим кагалом, еле-еле поместившись в моей таратайке. Мне даже приходится уступить водительское место Луке, а самому сесть сзади и взять Блонди на руки. Так и едем под разговоры и смех.

Вваливаемся в тихую пустынную контору, больше похожую на похоронную, и сразу проходим к нотариусу.

– Так-так-так, – стучит он пальцами по столу. – Беровы, Белкины… А где Соколовы?

– Фамилией не вышли, – подшучивает мрачно Лука и торопит мужика. – Давайте приступим. Времени в обрез.

– Да я этого часа несколько лет ждал. Думал, не придет никто, – ворчит он, открывая сейф. Достает оттуда шкатулку, украшенную резьбой, и просит.

– Ваши перстни, господа и дамы.

Милена достает из сумочки мой и Фалькона, а ее мамаша долго роется в шопере и выуживает на свет божий еще один.