Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел)

– Хорошо, – сказал Босх, в его голосе чувствовалось волнение. – А как насчет их состояния? Их еще можно использовать как вещественные доказательства? Для анализа?

– Думаю, их состояние не должно было существенно ухудшиться.

– Насколько вы сейчас заняты?

– Я всегда занят. Но тут вы меня заинтриговали. Что случилось?

– Мне нужно, чтобы кто-то поднял комплекты на жертвы номер семь и одиннадцать. Это Николь Кнапп и Ширлин Кемп. Запомнили? Семь и одиннадцать.

– Запомнил. Семь и одиннадцать. И что потом?

– Нужно сопоставить данные обследования лобка. Поискать одни и те же чужие волосы у обеих женщин. Сколько времени это займет?

– Дня три-четыре. Придется послать их в криминалистическую лабораторию министерства юстиции. Правда, я могу их поторопить, может, получится быстрее. А можно вас кое о чем спросить? К чему все это?

– Думаю, кроме Черча, был кто-то еще. Подражатель. Это он убил седьмую, одиннадцатую и ту, которую нашли на этой неделе. И я думаю, что он мог оказаться не таким сообразительным, как Черч, чтобы себя полностью обрить. Если вы найдете аналогичные волосы, я думаю, мы сможем за это зацепиться.

– Ну, я могу прямо сейчас сказать кое-что интересное насчет этих двух – седьмой и одиннадцатой.

Босх замер.

– Понимаете, перед тем как давать показания, я все снова просмотрел. Помните, я заявил, что у двух жертв были очень сильные повреждения – разрывы влагалища? Так вот, это как раз были седьмая и одиннадцатая.

Несколько секунд Босх обдумывал его слова, но тут Локке позвал его из гостиной:

– Гарри!

– Сейчас иду! – крикнул он и добавил, обращаясь уже к Амадо: – Это интересно.

– Это означает, что второй парень, кто бы он ни был, более жестокий, чем Черч. Те две женщины пострадали больше всех.

И тогда в голову Босха пришла одна мысль. Нечто такое, чего он раньше не замечал в показаниях Амадо. А теперь заметил.

– Презервативы! – воскликнул он.

– А что с ними такое?

– Вы показали, что там была коробка на двенадцать штук, из них осталось только три.

– Верно! Девять были использованы. Вычеркните из списка жертвы номер семь и номер одиннадцать, и получится как раз девять. Все сходится, Гарри. Отлично, завтра утром я первым делом займусь именно этим. Дайте мне максимум три дня.

Когда разговор закончился, Босх подумал, что Амадо вряд ли сегодня заснет.

Когда Босх вернулся в гостиную, Локке вновь наполнил свой бокал, но опять не предложил гостю вина.

– Теперь я готов продолжать, – сказал Локке, когда Босх уселся напротив него.

– Давайте продолжим.

– Так вы говорите, что найденное на этой неделе тело в полной мере соответствовало всем тем особенностям преступления, которые приписываются Кукольнику?

– Да.

– За исключением способа обнаружения. Информация передана в частном порядке – в других случаях это был публичный вызов. Все это весьма интересно. Что еще?

– Ну, судя по представленным в суде доказательствам, мы можем снять с Черча обвинения в совершении одиннадцатого убийства. Один свидетель представил видеозапись…

– Какой свидетель?

– Друг Черча. Он принес с собой видео, на котором Черч заснят на вечеринке как раз в тот момент, когда была похищена одиннадцатая жертва. Видео кажется вполне убедительным.

Локке кивнул и вновь погрузился в молчание. «Ну, по крайней мере теперь он не закрывает глаза», – подумал Босх. Когда психолог принялся задумчиво потирать подбородок, детектив машинально последовал его примеру.

– Потом есть еще номер семь, – сказал Босх.

Он изложил Локке информацию, полученную от Черроне, когда тот узнал голос, услышанный им по телефону.

– Идентификация по голосу не может служить уликой, но скорее всего он говорит правду. Это связывает замурованную блондинку с нашей седьмой жертвой. А видеозапись устраняет связь Черча с одиннадцатой. Амадо из службы коронера – не знаю, помните ли вы его, – говорит, что номера семь и одиннадцать получили аналогичные ранения, которых, однако, нет у остальных.

– Другая вещь, о которой я только сейчас вспомнил, – это косметика. Помните, после смерти Черча в его квартире на Гиперионе нашли косметику? Она подходила девяти жертвам. Две жертвы, для которых не нашлось косметики, это…

– Седьмая и одиннадцатая.

– Именно. Таким образом, имеются многочисленные связи между двумя случаями – седьмым и одиннадцатым. Кроме того, есть косвенная связь с номером двенадцатым – жертвой, найденной на этой неделе, – которая основана на показаниях сутенера, узнавшего голос клиента. Эта связь становится более явной, если вы сравните образ жизни всех трех женщин. Все они снимались в порно, все работали по вызову.

– Я тоже усматриваю здесь закономерность, – согласился Локке.

– Ну вот видите! А если мы добавим сюда единственную, что осталась в живых, то она тоже снималась в порно и тоже работала по вызову.

– И она описала внешность нападавшего, которая не имела ничего общего с внешностью Черча.

– Точно! Вот почему я и думаю, что это не Черч. Я считаю, что эти три плюс оставшаяся в живых составляют группу жертв одного убийцы. Оставшиеся девять – группу жертв другого убийцы. Черча.

Локке встал и принялся расхаживать по комнате, задумчиво потирая подбородок.

– Что-нибудь еще?

Открыв одну из папок, Босх достал оттуда карту и сложенный листок бумаги, на котором недавно записал серию дат. Осторожно развернув карту, он разложил ее на столе и склонился над ней.

– Ну вот, смотрите. Давайте назовем девятку группой А, а тройку – группой Б. На карте я очертил места, где были найдены жертвы группы А. Видите: если исключить отсюда группу Б, получится четкая географическая зависимость. Жертвы группы Б были найдены в Малибу, Западном Голливуде, Восточном Голливуде, Южном Голливуде. Группа А концентрируется в Восточном Голливуде и Сильверлейке. – Босх провел пальцем по карте, показывая зону, в которой Черч оставлял трупы. – А вот здесь, почти в центре этой зоны, находится Гиперион-стрит – место, где Черч их убивал.

Выпрямившись, он уронил на карту сложенный листок бумаги.

– Здесь перечень дат по одиннадцати убийствам, первоначально приписанных Черчу. Как видите, вначале наблюдается определенный интервал – тридцать дней, тридцать два дня, тридцать восемь, тридцать один, тридцать один. Но потом вся схема летит к черту. Помните, как это нас тогда смущало?

– Да, помню.

– Мы получили двенадцать дней, затем шестнадцать, потом двадцать семь, тридцать и одиннадцать. Закономерность рассыпалась в прах. А теперь разделите даты группы А и группы Б!