Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел)

Устав бороться с Белком, Босх откинулся назад, подальше от своего адвоката.

– Скажите, Босх, сколько времени вы служите копом? – не глядя на него, спросил Белк. – Лет двадцать?

Он почти угадал. Но Босх ничего не ответил, зная, что сейчас последует.

– И вы тут сидите и разглагольствуете об истине и тому подобном? Когда вы в последний раз видели правдивый полицейский отчет? Когда вы в последний раз давали подлинную информацию, запрашивая ордер на обыск? Так что не говорите мне о правде. Хотите правды – отправляйтесь к священнику или к кому-нибудь в этом роде. Я не знаю, куда надо идти за правдой, но в любом случае не сюда. После двадцати лет службы вы должны понимать, что истина не имеет ничего общего с тем, что здесь происходит. То же самое касается и справедливости. Это просто слова из книжки, которую я читал в прошлой жизни.

Отвернувшись, Белк достал из кармана рубашки другую ручку.

– Ладно, Белк, вы все правильно сказали. Но послушайте, как это будет выглядеть, когда вылезет наружу. Оно будет выходить кусками и кусочками и будет выглядеть очень скверно. Чандлер как раз на этом специализируется. Это будет выглядеть так, будто я застрелил не того парня.

Игнорируя его, Белк что-то писал в своем блокноте.

– Вы дурак! Она же поймает нас с вами на эту удочку! Вы пытаетесь убедить меня, будто судья держит ее за задницу, но ведь мы оба знаем, что вам просто далеко до ее уровня работы. В последний раз прошу – добейтесь отсрочки.

Встав, Белк обошел вокруг стола, чтобы поднять упавшую ручку. Выпрямившись, он поправил галстук и запонки и опять сел.

– Вы ведь просто боитесь ее, не так ли, Босх? – не глядя на него, сказал он. – Не хотите стоять там, когда эта п… начнет задавать вопросы. Вопросы, которые могут показать, кто вы есть на самом деле, – вы просто коп, которому нравится убивать людей. – Повернувшись, он посмотрел на Босха. – Так вот, теперь уже слишком поздно. Твое время пришло, и пути назад нет. Никаких отсрочек. Вперед и с песней!

– Пошел ты, Белк! – встав, сказал Гарри. – Я ухожу.

– Как это мило! – воскликнул Белк. – Все вы, ребята, такие. Вы кого-то убиваете, а потом приходите сюда и думаете, что раз вы носите этот значок, значит, у вас есть некое божественное право делать все, что угодно. Этот значок дает вам ощущение безграничной власти.

Подойдя к телефонам, Босх позвонил Эдгару. Тот снял трубку уже после первого гудка.

– Ночью я получил твое сообщение.

– Ага. Ну вот и все. Я вышел из игры. Сегодня утром сюда пришли из ООУ и забрали мою папку. Еще они кружили вокруг твоего стола, но ничего не взяли.

– А кто был?

– Шихан и Опельт. Ты их знаешь?

– Да, они неплохие ребята. Ты приедешь сюда по повестке?

– Да, я должен быть там к десяти.

Дверь в зал заседаний номер четыре внезапно отворилась; выглянул помощник судебного пристава и поманил Босха внутрь.

Вернувшись в зал заседаний, Босх обнаружил, что Чандлер стоит возле трибуны, а судья что-то говорит. Присяжных на месте еще не было.

– А как насчет других свидетелей? – спросил судья.

– Ваша честь, мои сотрудники извещают этих людей о том, что им не надо являться.

– Ну хорошо. Мистер Белк, вы готовы продолжить?

Белк прошел мимо своего подзащитного, даже не взглянув на него.

– Ваша честь, поскольку это так неожиданно, я хотел бы просить о получасовом перерыве, чтобы я мог проконсультироваться со своим клиентом. После этого мы будем готовы продолжить.

– Отлично, мы как раз собирались это сделать. Перерыв на полчаса. После этого все стороны должны сюда вернуться. А вы, мистер Босх? Надеюсь, в следующий раз, когда я начну, вы уже будете на месте. Мне не хочется гонять приставов по коридорам, когда ответчик знает, где и во сколько он должен быть.

Босх ничего не ответил.

– Простите, ваша честь, – извинился за него Белк.

Когда судья покинул свое место, все встали, и Белк сказал:

– Пойдемте, там дальше по коридору есть комнаты для совещания адвокатов с клиентами.

– А что случилось?

– Пойдемте.

В тот момент, когда они вышли из зала, туда как раз входил Бреммер с блокнотом и ручкой в руках.

– Эй, что здесь происходит?

– Не знаю, – ответил Босх. – Получасовой перерыв.

– Гарри, мне нужно с тобой поговорить.

– Потом.

– Это важно.

В конце коридора, возле туалетов, находилось несколько конференц-залов – каждый размером не больше комнаты для допросов в голливудском участке. Войдя в один из них, Босх с Белком сели по обе стороны серого стола.

– Что случилось? – спросил Босх.

– Ваша героиня решила закончить представление доказательств.

– Чандлер решила закончить, не вызвав даже меня?

Босху это казалось полной бессмыслицей.

– А зачем? – спросил он.

– Она весьма прозорлива. Это очень тонкий ход.

– Почему?

– Судите сами. Сейчас она в отличной форме. Если она закончит сегодня и отправит дело присяжным, кто выиграет? Конечно, она. Видите ли, она прекрасно понимает, что вы будете защищать то, что сделали. Как я вам уже говорил, с вами мы или выиграем, или проиграем. Вы или вгоните мяч прямо ей в глотку, или пропустите его. Она это знает, так что если она вас вызовет, то сначала вопросы будет задавать она, а потом подача будет за мной – и я начну подавать легкие мячи, чтобы вы их наверняка отбили. Теперь она это переиграла. За мной выбор – не вызывать вас вовсе и проиграть это дело, либо вызвать вас и тем самым подставиться. Очень проницательно.

– И что же вы собираетесь делать?

– Вызвать вас.

– А как насчет отсрочки?

– Какой отсрочки?

Босх кивнул. В этом отношении ничего не изменилось. Отсрочки не будет. Он понял, что действовал неправильно. Он зашел к Белку не с той стороны. Нужно было попытаться убедить Белка в том, что просьба об отсрочке – это его собственная идея. Тогда бы это сработало. Теперь же Босх начал нервничать: это неприятное ощущение возникало у него в тех случаях, когда он сталкивался с неизвестностью. Именно так он себя чувствовал, когда впервые спускался во вьетконговский туннель. Страх черной розой расцветал у него в груди.

– У нас двадцать пять минут, – сказал Белк. – Давайте забудем об отсрочках и попытаемся продумать, как должны выглядеть ваши показания. Я собираюсь провести вас по определенной дорожке. Присяжные будут следовать за вами. Но помните – вам нельзя спешить, иначе они отстанут. Ладно?

– У нас двадцать минут, – поправил его Босх. – Перед тем как я займу место для дачи показаний, мне нужно будет выйти покурить.

Белк продолжал говорить так, словно ничего не услышал.

– И помните, Босх, речь может идти о миллионах долларов. Пусть это не ваши деньги, но речь может идти о вашей карьере.