Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел)

– Ну, тогда давайте сформулируем это по-другому. Вы когда-нибудь слышали, чтобы полицейского после собеседования с психиатром не допустили к работе?

– Нет, не слышал. Считается, что все это строго конфиденциально, так что я сомневаюсь, чтобы кто-то мог узнать что-нибудь в этом роде.

– Будьте добры прочитать последний абзац раздела «Выводы», который лежит перед вами.

– Да, конечно.

Он взял в руки листок и начал читать. Про себя.

– Читайте вслух, детектив Босх, – раздраженно сказала она. – Я считала, что это и так ясно.

– Простите. Здесь сказано: «Благодаря имеющемуся боевому опыту и опыту работы в полиции, в особенности вследствие последнего инцидента с применением оружия, закончившегося смертельным исходом, субъект в значительной мере утратил чувствительность к насилию. Его речь пронизана насилием, насилие он считает неотъемлемой частью своей повседневной практики, всей своей жизни. Таким образом, маловероятно, что ранее пережитое окажется психологически сдерживающим фактором, когда он снова окажется в обстоятельствах, вынуждающих его применять смертоносное насилие ради защиты себя или других. Считаю, что он будет действовать без промедления и сможет нажать на спусковой крючок. По сути, проведенное собеседование вообще не выявило никаких негативных последствий данного инцидента, если не считать неуместным чувство удовлетворения его результатом, а именно смертью подозреваемого».

Босх опустил бумагу. Все присяжные сейчас смотрели только на него, а он никак не мог понять, принесет ли это заключение ему явную пользу или большой вред.

– Субъектом этого заключения являетесь именно вы, не так ли? – спросила Чандлер.

– Да, я.

– Вы только что показали, что не испытывали удовлетворения, однако в заключении психиатра говорится, что вы были удовлетворены исходом инцидента. Где же правда?

– В заключении приведены его слова, а не мои. Не думаю, чтобы я мог такое сказать.

– А что вы могли сказать?

– Не знаю. Но только не это.

– Тогда почему вы подписали данное заключение?

– Я подписал его потому, что хотел вернуться к работе. Если бы я стал спорить с психиатром по поводу слов, которые он использовал, я бы никогда не вернулся к работе.

– Скажите, детектив, – психиатр, который обследовал вас и дал это заключение, знал о вашей матери?

– Не знаю, – помедлив, ответил Босх. – Сам я ему об этом не рассказывал. А была ли у него такая информация, я не знаю.

Сейчас он едва мог сосредоточиться на собственных словах – в голове у него все смешалось.

– Так что же случилось с вашей матерью?

Прежде чем ответить, он долго смотрел прямо на Чандлер, но она так и не отвела взгляда.

– Как уже прозвучало в показаниях, ее убили. Тогда мне было одиннадцать лет. Это случилось в Голливуде.

– И никого так и не арестовали, верно?

– Верно. Нельзя ли перейти к какой-нибудь другой теме? Об этом уже давали показания.

Босх посмотрел на Белка, который сразу сориентировался, встал и вынес протест против того, что Чандлер повторяет свои вопросы.

– Детектив Босх, вам не нужен перерыв? – спросил судья Кейес. – Чтобы немного успокоиться?

– Нет, судья, со мной все хорошо.

– Ну, тогда извините. Я не могу ограничивать нормальный перекрестный допрос. Возражение отклоняется.

Судья кивнул Чандлер.

– Мне жаль задавать вам такие сугубо личные вопросы, но после того, как ее не стало, вас воспитывал отец?

– Ничего вам не жаль. Вы…

– Детектив Босх! – загремел судья. – Мы не можем этого допустить. Вы обязаны отвечать на заданные вам вопросы. Больше ничего не говорите, только отвечайте на вопросы.

– Нет. Я никогда не знал своего отца. Меня поместили в приют, а потом передавали в приемные семьи.

– У вас есть братья или сестры?

– Нет.

– Таким образом, тот, кто задушил вашу мать, не только лишил жизни самого близкого вам человека, но и в значительной степени разрушил вашу тогдашнюю жизнь?

– Я бы сказал, что да.

– Отразилось ли это преступление на вашем решении стать полицейским?

Босх понял, что больше не может смотреть на присяжных. Он знал, что краснеет, и чувствовал себя так, словно находился под увеличительным стеклом.

– Не знаю. Я никогда не анализировал себя до такой степени.

– Имело ли это что-нибудь общее с тем чувством удовлетворения, которое вы испытали, убив мистера Черча?

– Как я уже говорил, если у меня и было какое-то чувство удовлетворения – вы упорно употребляете именно это слово, – то оно сводилось к тому, что я закрыл это дело. Используя ваши же слова, этот человек был чудовищем. Он был убийцей. Я был удовлетворен тем, что остановил его. А что бы вы почувствовали на моем месте?

– На вопросы сейчас отвечаете вы, детектив Босх, – сказала Чандлер. – И вопрос, который я хочу вам задать, сводится вот к чему: вы действительно остановили убийства? Все убийства?

Вскочив, Белк потребовал провести совещание сторон.

– Сейчас мы объявляем перерыв, – сказал, обращаясь к присяжным, судья Кейес. – Когда мы будем готовы, мы вас позовем.

Глава семнадцатая

Белк попросил провести дискуссию вдали от ушей репортеров, поэтому судья собрал совещание у себя в кабинете. На нем присутствовали судья, Чандлер, Белк, Босх, секретарь суда и помощник судьи. Из зала заседаний пришлось принести пару стульев, после чего все расселись вокруг громадного письменного стола. Сделанный из красного дерева, он был так велик, что в нем, пожалуй, мог бы поместиться небольшой импортный автомобиль.

Первое, что сделал судья, – это закурил сигарету. Когда Босх увидел, что Чандлер последовала его примеру, то сделал то же самое. Тогда судья подвинул пепельницу на самый край стола, чтобы остальные тоже могли ею пользоваться.

– Итак, мистер Белк, это ваша вечеринка, – сказал судья.

– Ваша честь, меня беспокоит направление, в котором ведет дело мисс Чандлер.

– Называйте ее миз Чандлер, мистер Белк. Вы же знаете, что ее так больше устраивает. Что же касается направления, то как вы можете судить о нем по одному-единственному вопросу?

Босх видел, что Белк, кажется, начал возражать слишком рано. Не считая записки, пока было неясно, какой именно информацией располагает Чандлер. Тем не менее Босх считал, что кружить вокруг да около тоже ни к чему.

– Судья! – сказал он. – Если я отвечу на последний вопрос, это поставит под угрозу ведущееся расследование.

Судья откинулся на спинку кресла.

– Почему? – спросил он.

– Мы считаем, что есть еще один убийца, – сказал Босх.

– Найденное на этой неделе тело вчера было идентифицировано и было установлено, что жертва не могла быть убита Кукольником. Два года назад она была еще жива.