Блондинки моего мужа

– Ладно, попробую позвонить. Испорчу человеку иллюзии о ночном спокойствие.

Я набрала нужный номер, и приготовилась бросить трубку на рычаг, если услышу голос кого-то постороннего. Объяснятся с малознакомыми людьми в такое неприличное время было выше моих сил.

– Алло? – бывший муж снял трубку после первого же гудка.

– Доброе утро, у меня к тебе просьба.

На том конце провода надолго воцарилось молчание.

– Ты слышишь? – не выдержала я.

– Погоди, – решительно перебил меня собеседник, – Что-то я сомневаюсь… Это действительно ты?

– Думаю, что да, – я настолько привыкла верить авторитету всезнающего бывшего мужа, что тоже начала сомневаться, – Если не я, то ничего об этом не знаю. И Жорик тоже думает, что я.

– Это он тебя разбудил?

Наконец, я поняла, в чем дело. Бывший муж знал меня достаточно хорошо, чтобы считать нереальным моё бодрствование в такое раннее время.

– Да. Он разбудил. И может идентифицировать меня, если нужно. Послушай, мне нужна от тебя та штука, что отключает электричество. На одну ночь. Верну в целости и сохранности…

– Какая штука? – бывший муж спросил это таким тоном, что сразу стало ясно – он понимает, о чем идет речь, – Не знаю никакой штуки.

Я мысленно выругала бывшего мужа и зашептала нынешнему, закрыв трубку рукой.

– Упирается! Говорит, не знает никакой штуки.

Георгий молча забрал у меня трубку.

– Шурик, здорово, – сообщил он в неё, – Извиняй за беспокойство, но приборчик твой действительно нужен. За сохранность ручаюсь лично. Использовать будем исключительно в благих целях. В каких? Да так, пустяки. Просто нужно украсть кое-какие ценные документы у одного типа. А там офис под сигнализацией… Если б там кто-то живой охранял, я б его и сам вырубил. А по отключке техники у нас только ты выступаешь… Эй! Алло!

Жорик недоуменно глянул на телефон.

– Повесил трубку, – растерянно произнес Георгий, – Вот уж, не ожидал. Тоже мне, друг называется…

– Думаю, после всех неприятностей, связанных с этим аппаратом, Шурик решил его теперь никому не давать. Единожды напоровшись на предательство, он уже никому не верит. Раз кто-то мог воспользоваться прибором во зло, значит и мы сможем… – я бросилась оправдывать бывшего перед настоящим.

– Слушай, а ты знаешь, где этот приборчик у них хранится?

Количество необходимых преступлений все увеличивалось. Получалось, что нужно сначала нелегально проникнуть в квартиру к Шурику (запасные ключи от квартиры Шуркина жена, она же моя близкая подруга, давным-давно отдала нам на сохранение). Выкрасть оттуда ключи от гаража. О проникновении в гараж без ключей и речи быть не могло, защита от взломщиков там была слишком серьезная. Потом нужно было выкрасть нужный прибор из гаража, потом устроить налет на офис Лихогона. Предварительно каким-то жутко обманным и коварным путем нужно было выманить из Лизы сведения о месторасположении сейфа. Теперь я окончательно запуталась в дебрях собственной совести. Выходило, будто мы вовсе не справедливые каратели, а гнусные преступники.

– Знаешь, – я решила поделиться мыслями с Жориком, – Зло, даже если оно совершается во благо, все равно остается злом. Цель оправдывает средства, не так часто, как хотелось бы…

Георгий посмотрел на меня, как на умственно отсталую.

– Катерина! Это эгоизм чистой воды. Из-за панического страха перед собственной совестью, ты собираешься завалить все мероприятие. Пойми же ты, я знаю Лихогона достаточно давно, чтобы утверждать, что ночной визит в его офис мигом прояснит ситуацию. Этот педант расписывает в подробнейшие трактаты каждую свою мысль. Наверное, даже график посещения уборной ведет. Изучив его записи, мы тут же вникнем в суть преступных замыслов Лже-Кузена. Как преградить дорогу злу, не зная, где, собственно, эта дорога пролегает?

– Но может быть есть какие-то другие, более законные способы узнать о планах наших злоумышленников?

– Способы не могут быть более законными или менее законными, – сухо отрезал Георгий, – Оторвавшись от бюрократии и оценивая происходящее по содержанию, а не по соответствию общепринятым стандартам, можно легко осознать суть. Правила просты: все, что делаем мы – законно, а все, что они – противозаконно. Можешь считать это новым законом.

“И этот человек называет меня эгоисткой!” – я насупилась, и даже спорить не стала. Бесполезно.

– Ладно, – строго перебила я Георгия, – Вернемся к делу. Что ты раскопал за это время? Неужели узнанные тобою факты, не могут прояснить ситуацию и без вторжения в офис Лихогона?

“И как я могла забыть, что для Георгия борьба с Лихогоном является основным смыслом нашего дела. Могу поклясться, что, если бы Лихогон не играл за Леонида, Георгий и не подумал бы вступаться за Марию…”

– В общем ситуация ясна и так. Ничего нового я не выяснил. Просто перепроверял уже известные факты. Побывал в доме покойного отца Марии. Поговорил с некоторыми из работников его офиса. Никто ничего не знает. Не волнуйся. Мы с Машей договорились, что я не стану раскрывать, на кого работаю. Пусть ЛжеКузен будет лишен всякой возможности сбора информации о сестре. Самого Леонида, кстати, нигде не видно. Официальная версия гласит, мол, после смерти дяди, этот тип впал в депрессию, и уехал в деревню, откуда выезжать пока не собирается… Леонид постарался обеспечить себе алиби. Случись что с Марией – он знать ничего не знает, провел в деревне все это время… Но мы-то знаем, что на самом деле он уже несколько раз появлялся в городе. В деревне я тоже побывал. Там такой домище и такая охрана, что соваться пока не стоит. Главное, я никак не могу понять, что именно он задумал… Наверняка, триста раз перестраховался, и готов к обращению Марии в суд. Предпринимать что-либо, не зная, что у противника на уме, в данной ситуации очень опасно. Лихогон, я думаю, считает также. Потому что он пока тоже затаился. Темка неустанно дежурит возле Марии. Они постоянно на связи со мной. Слежку, в виде моего знакомого Горы, Лихогон даже не слишком скрывает, но никаких открытых инцидентов не устраивает. Мне необходимо понять, что у противника в голове, как можно скорее. Записи Лихогона хранят бесценную информацию. А ты говоришь, искать другие методы… Не стыдно?

Я пожала плечами. Что ж, в конце концов, у каждой работы свои недостатки. Кому-то приходится заискивать перед начальством, кому-то – копаться в отходах, нам – совершать непростительные гнусности. Я вздохнула и случайно взглянула на часы.

– А!А!А! – только и смогла сказать я.

9. Глава девятая, за всеобщую компьютеризация ратующая.

Опоздать к педантичному Лихогону было равносильно добровольному увольнению. Забыв и о необходимости хорошо выглядеть, и о наличии Георгия в квартире, я похватала вещи, понакидывала на себя уличную одежду и бросилась охотиться на такси. Георгий, пообещав явиться сегодня вечером для продолжения разговора, остался в квартире. Рассуждал он довольно логично: если Лихогон и приставил слежку, то за мной лично, а не за всем домом в целом. Следовательно, выходя из подъезда, скажем, через час после моего отбытия на работу, Георгий ничем не рисковал.

Завидуя представившейся Георгию возможности выспаться и переживая из-за планируемых преступлений, я так разнервничалась, что даже забыла рассказать Георгию о тетрадке и Эдике Томкине. Уже в такси, разыскивая в сумочке помаду и расческу, я наткнулась на смятую тетрадку, которую захватила совершенно автоматически, вместе с кучей ненужного хлама.

“Фух!” – настроение мое сразу повысилось, – “Какое счастье, что я не забыла эту тетрадь! Ради этого можно было еще три кучи всяких ненужностей прихватить… Какая я молодец! Лиза б с ума сошла, а ей, бедняжке, и так предстоят теперь тяжкие испытания.”

Попросив таксиста остановиться за полквартала до офиса Лихогона, я перестроилась на рабочий лад и поспешила навстречу преступлениям против собственной совести. На душе было настолько паршиво, что я даже не рассмеялась при виде огромного щита с грозной угрозой от пожарной инспекции: “Помните! Пепел от непогашенной сигареты может стать вашим!”

Лиза ловко орудовала пилочкой для ногтей. При виде меня, она выронила инструмент и прижала обе руки к груди.

– Ну что, была? – от волнения голос секретарши хрипел.