Блондинки моего мужа

К примеру, физика. Ответите на пару вопросов?

С физикой у меня был давний антагонизм, но общие представления о ней, я, безусловно, имела. Я лукаво сощурилась, немного выгнув спину для придания атмосфере легкого налета эротики, и улыбнулась. Мол, “нашли, чем пугать, справлюсь!”

– Скажите, что такое закон всемирного тяготения?

Это когда тела друг к другу притягиваются, – не задумываясь, ответила я, лишь по резкому покраснению Лихогона ощутив, что ответ мой, в сочетании с выбранной ранее позой и томными интонациями, прозвучал уж слишком игриво.

Ну… – Лихогон несколько раз мотнул гривой, встряхивая наваждение, – В общем, верно. А более конкретно?

И тут я вспомнила фразу из спектакля, который ставился в одном знакомом мне театре.

Вот Ньютона шарахнуло по кумполу, – лихо подражая хулиганским интонациям завзятого двоечника, ухмыльнулась я, – Он думал – яблоко, а оказалось – закон всемирного тяготения.

Т-а-а-к, – заинтересовано протянул Пётр Степанович, – А о законе Архимеда что скажете?

Неплохой закон, – серьезно закивала я, – Конечно, на любителя, но очень даже ничего.

Судя по ошарашенному взгляду, моим ответом Лихогон не удовлетворился. Он что себе, физика-теоретика, что ли, на работу ищет?! Мне об этом ничего не говорили.… И вообще, нашел, кого подавлять интеллектом! Обидеться, что ли? Нет, лучше расскажу ему этот злополучный закон.

Ну, слушайте. Вот залажу я в горячую ванну…

Лихогон на миг закатил глаза к потолку, порывисто вздохнул и еле слышно поинтересовался:

Почему в горячую?

В холодную я не полезу, – мило пояснила я, – Так вот, залажу это я в горячую ванну, и на голову соседей выливается ровно столько воды, сколько веса в моем теле.

Еще несколько минут мы пререкались на тему разницы между весом, объемом и всеми прочими мерами.… Вскоре я была твердо уверена, что на работу меня этот человек не возьмет. Признаться, где-то в глубине души я искренне радовалась этому факту. То, с каким рвением Лихогон отстаивал необходимость правильного изложения закона Архимеда, полностью убеждало, что передо мной человек не вполне нормальный. А с психами я, как истинный ценитель собственной индивидуальности, предпочитала не связываться. Подобно тому, как не может быть две хозяйки на одной кухне, точно так же наличие двух ненормальных в одной компании приводит обычно к жутчайшим катастрофам. Поэтому я всегда старалась держаться обособленно от себеподобных.

Ну, хорошо хоть физика у вас хромает, – вопреки моим ожиданиям, Лихогон вдруг обрадовался, – А то прямо неудобно как-то было вас на работу принимать.… С такой-то квалификацией, – Лихогон насмешливо кивнул на мой тест.

Простите, вы сейчас пытаетесь обидеть меня или себя? – я действительно не поняла, что он имел в виду.

Я пытаюсь найти повод, чтобы взять вас на работу. Признаться, вы мне симпатичны…

Надеюсь, на сути моей работы это не отразится, – холодно отреагировала я, памятуя, что Лихогон не терпит легкомыслия, – Я – человек серьезный. И сюда пришла вовсе не для того, чтобы выслушивать комплементы.

Ну, как хотите, – Лихогон пожал плечами, и мне вдруг показалось, что обе ключицы его при этом коснулись мочек ушей.

“Может он йог? Или у меня очередные проблемы с воображением …” Любопытство на несколько секунд вытеснило из моей головы здравый смысл. Забывшись, я попыталась повторить только что виденный жест и, окончательно убедившись, что коснуться ушей одновременно обоими плечами невозможно, недоуменно уставилась на Лихогона.

Что? А! Не волнуйтесь. Накладные плечи на пиджаке. Ошибся с размером, а отпарывать лень. С такой любовью пришивал…

Вы еще и шьёте? – я была совершенно сбита с толку.

Да. Но заказы не принимаю. Предупреждаю сразу, а то все обычно пытаются попросить что-нибудь сшить…

Я думала, вы занимаетесь частным сыском, – ядовито заметила я. Мой Георгий шить не умел. Это задело меня похлеще, чем запасной выход из кабинета Лихогона.

Я занимаюсь всем, правда, некоторыми вещами совсем неумело, – широко улыбаясь, протянул Лихогон. В этот момент телефон, висящий на стене возе стола, тихонько запищал. Не утруждая себя снятием трубки, Лихогон нажал кнопку громкой связи. Несколько удивившись подобной открытости, я почувствовала себя неловко. И даже в сторону отвернулась, демонстрируя, что не привыкла проявлять особое внимание к чужим разговорам. Тут же пришла уверенность, что Пётр Степанович нарочно проверял меня, так пристально он наблюдал за моей реакцией.

Да!– крикнул Лихогон в аппарат. Хотя кричать совершенно не требовалось, такие телефоны улавливали даже шепот.

Пётр Степанович, – из телефона раздались слезливые интонации Тихой Секретарши, – На этом компьютере, кажется, слетела система… Что же делать?

А что он пишет? – нахмурился Лихогон.

Пресс эну кэу, – всхлипнула секретарша, после долгой борьбы с английскими буквами, – Вернее, вот, вспомнила, как это читается: Пресс эни кэй.

“Странно, секретарша не владеет английским и боится компьютера? Это с Лихогоновскими – то запросами?!” – быстро промелькнуло у меня в голове.

В этот момент Лихогон набрал полную грудь воздуха, собираясь отвечать, но вдруг передумал и, вопросительно кивнув мне, показал глазами на телефон. Очередная проверка, стало быть. Ну, этим меня не проймешь. С компьютерами я стала близка относительно недавно, поэтому прекрасно понимала переживания Тихой Секретарши. Слишком свежи еще были в моей памяти собственные глупые ошибки. Слишком хорошо еще я помнила, откуда они произрастают.

Если пишет “пресс эни кэй”, значит нужно вынуть дискету, – деловым тоном порекомендовала я.

Получилось! – тихонько обрадовалась секретарша, – “Кэй” – это дискета по-английски, да?

Я не нашлась, что ответить. Вывод напрашивался сам собой. Тихая Секретарша с г-ном Лихогоном состояли в прочной порочной связи. Иначе он бы в жизни не взял её на работу.

Нет, Лиза, – очень вежливо ответил Лихогон телефону, – Я тебе позже объясню.

Спасибо. И еще, – телефон зашелестел бумагами, – Чуть не забыла сообщить. Вам звонил человек… Проконсультироваться. Говорит, после совершения убийства не знает, куда деваться… Я сказала, что вы заняты и просила перезвонить попозже.

“Ого!” – я невольно округлила глаза, – “Никогда не думала, что беседа со мной может оказаться столь значимой. Отсрочить такой важный разговор…”

На этот раз вежливость Лихогона дала трещину.

Что?! А! Чёрт! – заорал он.

Что-то не так? – с ангельским обожанием поинтересовалась секретарша

Всё так, – Лихогон взял себя в руки, – Просто нужно было сразу перевести на меня звонок. Такие дела на дороге не валяются… Определитель зафиксировал номер звонящего?

Да, – в тоне секретарши промелькнула паника. Она продиктовала номер, и раз триста извинилась перед тем, как положить трубку.