Блуда и МУДО

– Но ведь пользу он приносит? – подсказал Моржов.

– Немного приносит, – признали упыри.

– А Милена Дмитриевна?

– С неё нужно брать пример, – безапелляционно сказала Наташа Ландышева.

– Пусть живёт, если она Ландышке для примера нужна, – помиловал Милену Гершензон.

– А Софья Александровна?

– Её Дрисаныч любит! – гневно завопили упыри. В их понимании, похоже, Сонечка была чем-то очень нужным, что обеспечивало функционирование Дрисаныча.

– А Роза Дамировна?

– Кормит, – сразу сказал Гершензон.

– Перчатка вчера Чечена избила! – заорал Ничков. – Она его вот так сзади за шею взяла… – Ничков схватил Чечкина за шею и нагнул, – и по жопе ему полотенцем настучала!

– За что? – поразился Моржов.

– Она думала, я конфеты ворую! – снизу крикнул пострадавший Чечкин. – Отпусти, дебил, башка же отвалится!… А я просто полез в её коробку свои мятые конфеты на нормальные обменять! Я лишнего не брал!

– Понятно, – сказал Моржов. – Ну, про себя я не спрашиваю…

– Вы тоже ничего, – сознался Ничков. – Только вас всегда нет.

– Значит, вы довольны? – подводя итог, спросил Моржов.

– Мы ещё хотим! – опять завопили упыри. – Пускай нам лето продлят! На всю смену!…

– Тихо, – помахал руками Моржов. – А вы знаете, что вам нельзя было здесь ночевать? Вы были обязаны каждый день в пять вечера уезжать домой. А в субботу и воскресенье вообще не приезжать сюда.

– А чо нам дома делать? – едва не полопались упыри.

– А то, что американцы должны были приехать, – знаете?

– Они тупые, вот и не приехали!

– А то, что вас должно быть тридцать человек, а не шесть, – знаете? – допытывался Моржов.

– Дак все же в поход с Дрисанычем собирались, а не в лагерь! – за себя заорали упыри. – А поход запретили! Кто в лагерь-то поедет, если в поход хотели?

– Я никого не ругаю, – успокаивающе помахал открытыми ладонями Моржов. – Я просто выясняю, в курсе ли вы.

– Мы всегда в курсе! – угрюмо ответил Гершензон.

Моржов, закуривая, подумал, что не надо врать детям, будто педагоги остались в Троельге лишь потому, что хотели устроить школьникам хороший (и обещанный) отдых. Такая причина, конечно, тоже была, но не единственная и не главная.

– А теперь смотрите, что у нас получилось. – Моржов приступил к основному вопросу. – Американцы не приехали. Вас оказалось шестеро вместо тридцати. Но по домам мы вас не разогнали и лагерь закрывать не стали. Виноваты, конечно, мы, а не вы. Но теперь я прошу вас, паца, помочь нам. Я это делаю сам и за себя. Ни Дрисаныч, ни Костёрыч, ни наши женщины об этом вас просить не будут. Они бы и мне запретили, если бы узнали. Но если вы нам не поможете, всем нам теперь будет плохо. Точнее, всех выгонят с работы.

– Дак что, поможем! – взбодрились упыри.

– Но самое противное в том, что вам придётся врать.

– Дрисанычу врать мы не будем, – робко возразили упыри.

– Нет, конечно, не Дрисанычу. Врать надо будет проверке, которая приедет завтра.

– Врать нехорошо… – осторожно заметил Серёжа Васенин.

– Я знаю, – подтвердил Моржов. – И я не должен просить вас об этом. Но нет другого выхода. Мне наплевать на себя, я не пропаду и без этой работы. Но я считаю, что Дрисаныча и Костёрыча, а также всех наших женщин нельзя выгонять с работы за то, что с лагерем вышло так, как вышло. Вы согласны со мной?

Упыри молчали.

– А чо выгонять-то сразу? – пробурчал Ничков.

– Чтобы никого не выгнали, завтра для проверочной комиссии нам надо разыграть спектакль, будто бы вас тридцать человек и будто бы американцы – здесь.

– А как это? – удивились упыри.

– Ну, это не очень сложно. Когда комиссия приедет, вы будете в лагере изображать дежурных. Потом комиссия отправится смотреть на американцев. Американцы типа как будут играть в бейсбол на том берегу Талки. А вы переберётесь через реку и изобразите американцев. Дальше комиссия поедет смотреть других наших детей, которые на экскурсии. Вы быстро перебежите в нужное место. Там уже будут Дмитрий Александрович и Константин Егорович. С ними вы изобразите детей на экскурсии. Вот и всё.

– А чо, комиссия-то не увидит нас, что ли? – не поверил Гершензон. – Сосчитать же можно… И морды одни и те же.

– Комиссия будет смотреть на вас издалека. За километр. И ничего толком не увидит.

– Дак она подойдёт поближе! – плачуще закричал Ничков.

– Не подойдёт, – заверил Моржов. – Для этого вам сегодня нужно будет на одной дороге выкопать яму, а в другом месте немножко поломать мост.

– Я могу вообще мост взорвать! – тотчас воодушевился пиротехник Гонцов. – А в яму – мину! Там так рванёт!…

– Нет, настолько круто не надо, – осадил его Моржов. – Но всем надо сегодня поработать. Сначала – притащите в этот домик все спальные мешки и свои вещи и разбросайте их по кроватям. Ну, как будто тут живут двадцать или тридцать человек. Затем… Ничков, ты назначаешься ответственным за яму. Самым главным генералом. Серёжа, у тебя ведь есть карта местности?

– Мне Константин Егорович дал, – солидно ответил Серёжа.

– Замечательно. Я покажу тебе на карте, где надо выкопать яму, а Ничков организует работы.

– Я вообще всех тут организую! – охотно согласился Ничков.

– Только не бей никого, – предупредил Моржов.

– Не будут подчиняться – ур-рою!…

Моржов играл на том, что Ничкову и самому хочется быть лидером. А Серёжа, как носитель карты, получал дополнительный авторитет. Надо было бы и хитроумного Гершензона куда-то пристроить. Моржов подумал.

– Гершензон, – веско сказал он, – только тебе поручить могу… На мосту требуется переложить доски так, чтобы грузовик смог проехать, а легковушка – не смогла. Понимаешь меня?

– Чего тут не понять? – буркнул Гершензон.

– И ты лично проконтролируй, чтобы паца доски правильно переложили. Только тебе доверяю. Ничков – а на тебе дисциплина!

– Да я их самих под доски закатаю, если слушаться не будут!

– А мне работу? – подпрыгивал на месте неистовый Чечкин.

– Чечкину и Гонцову отдельная задача, – продолжал распределение ролей Моржов. – Вы должны сходить на дорогу и выбрать место для засады. Завтра с утра Гонцов идёт в засаду. Как только проедет машина с комиссией, Гонцов запускает ракету.