Блудница

Он взял с подноса свою чашку, отошел к окну, рядом с которым стояло кресло и невысокий столик с лежащей на нем книгой, и, заняв свой любимый трон, погрузился в чтение.

Он пару раз прерывался, чтобы проверить состояние Уилла, поменять ему капельницу, а потом возвращался к своему занятию.

Усталость все же взяла свое, и Ганнибал задремал с книгой в руке. Очнулся он от резкого звука – это ложка брякнула о керамическую миску. Ганнибал осторожно приоткрыл глаза и чуть склонил голову, чтобы было лучше видно манипуляции Уилла.

Тот дрожащими руками уминал из миски остывшую невкусную кашу. Ложка неприятно шкрябала по дну миски, царапала его, но Уилл только быстрее зачерпывал свой поздний завтрак, и набивал им громко урчащий желудок.

– Доброе утро, - Ганнибал мельком взглянул на свои часы. – Как ты себя чувствуешь?

Уилл застыл, будто заледенел весь изнутри, и насторожено глянул в сторону Ганнибала. Смотрел внимательно, с интересом, не переставая при этом энергично жевать, чем не мог не вызвать улыбку.

– Почему я голый? – Уилл поставил миску обратно; ложка вновь брякнула о пустое керамическое тело.

– Я не такую благодарность хотел услышать за то, что подобрал тебя и подштопал.

– Спасибо, - просипел Уилл. – Почему я голый?

– Мне дорого мое постельное белье, Уилл. В ближайшее время я не планирую посещать Европу для его покупки.

Уилл кивнул, принимая доводы хозяина дома, а потом вновь нахмурился:

– А где моя одежда?

– Я выкинул эти тряпки.

Взгляд Уилла растерял всю свою небрежную настороженность, стал тяжелым и злым.

– Мне нужно уйти.

– Пока что тебе нельзя покидать пределы моего дома. Это распоряжение Джека.

Уилл перестал кутаться в одеяло, так и замер в этом белоснежном коконе.

– Если не веришь мне, то можешь позвонить Джеку, и спросить у него все сам. Кажется, они упустили охотника, и теперь ты его первая цель.

Уилл гневно выругался, посмотрел с тоской на пустую миску. Заметив этот полный отчаяния взгляд, Ганнибал вновь улыбнулся.

– Я вскоре буду готовить обед. Есть особые пожелания?

– Отсутствие человечины.

– Оу, - Ганнибал вскинул брови в невольном удивлении. – Так ты знаешь меня.

– Только глухой и слепой в Бюро не знают о тебе, - Уилл продолжал поглядывать на миску. – Ганнибал. Дай мне одежду. Пожалуйста.

– Знаешь, мне даже нравится твоя дерзость, - Ганнибал отложил книгу, поднялся и подошел к своей гардеробной. Поиски заняли несколько минут, а потом на край постели легли аккуратно сложенные брюки и тонкий джемпер. Сверху их украсили носки и закрытая упаковка с нижним бельем.

Уилл скосил на них зоркий взгляд, нахмурился.

– Да, Уилл, я выбросил все.

– Я могу позвонить?

– Конечно, - Ганнибал кивком указал на столик, на котором, за пустой миской, лежали вещи Уилла и телефонная трубка. – Переодевайся, я займусь приготовлением обеда.

Ганнибал забрал поднос, но в дверях его остановил мягкий оклик.

– Спасибо тебе еще раз, - скрепя сердце, произнес Уилл. – За помощь.

– Не стоит благодарности, - хмыкнул Ганнибал, считая про себя улыбки. Эта была, кажется, уже третьей за утро. Он был на удивление в хорошем расположении духа, да и найденыш его искренне развлекал, так что их совместное кратковременное проживание могло быть крайне приятным.

За обеденным столом Уилл исподлобья изучал интерьер столовой, запоминал расположение окон-дверей, даже цвет накрахмаленной скатерти изучил, покарябал её ногтем, а потом вновь уткнулся в свою тарелку.

Ганнибала поведение агента искренне забавляло. Отложив в сторону столовые приборы, он спросил у склоненной кудлатой головы:

– Ты позвонил?

– Что? Ах, да…. Поговорил с Джеком. Мы можем заехать ко мне? Нужно собрать кое-что из вещей, - выражение лица у Уилла было кислым. – Пожалуйста.

– Вежливый, - хмыкнул Ганнибал. – Мы заедем за твоими вещами, а потом мне нужно будет уладить кое-какое дело. Ты же не против?

– А у меня есть выбор? – Уилл вновь принялся ковырять скатерть. – Но я искренне благодарен за… приют.

– Уилл, мне не жалко крыши над головой, но и я буду признателен, если ты перестанешь разрывать мою скатерть. Это итальянский лен.

– Извини, - стушевался Уилл.

Ганнибал немного помолчал, потянулся к бокалу воды и сделал глоток:

– Тебя что-то смущает? Тебе неприятно находиться со мной в одном доме? Насколько я могу судить, Джек не может сейчас позаботиться о том, чтобы предоставить тебе укрытие, так что жизнь бок о бок с преступником - меньшее из зол. И он может поступиться кое-какими своими принципами. А ты можешь ими пренебречь?

Уилл насупился, нахмурил брови и весь подобрался. Его настроение быстро менялось, но вся гамма эмоций так ярко обыгрывала его подвижное лицо, что Ганнибал не мог оторвать от него взгляд.

– Могу, - вдруг заявил Уилл, и взглянул прямо и немного дерзко.

Работая в Бюро, Уилл знал о преступниках Балтимора если не все, то многое. С некоторыми из них Бюро водило тесную дружбу, чтобы в один из знаковых моментов прижать к стенке других, более опасных. Ганнибал уже несколько лет сотрудничал с Джеком, и не был стеснен в своей свободе. А тот в свою очередь предпочитал держать хищника на коротком поводке.

Уиллу однажды попалось в руки дело Ганнибала Лектера. Он прочел его от корки до корки, и остаток дня находился в каком-то странном состоянии, граничащим на периферии первобытного страха и искреннего восхищения.

Лектер превращал своих жертв в произведение искусства, тем самым вытаскивая на свет самое прекрасное, что можно было бы найти в последних отбросах общества Балтимора.

Взаимовыгодные отношения, на правомерность которых Джек смотрел сквозь пальцы, как, собственно, и все Бюро. У них должен был быть свой человек на той стороне.

Зная о грехах и подвигах Лектера, Уилл никак не ожидал, что будет чинно обедать в столовой хладнокровного убийцы, которого с трудом можно было отнести к касте психопатов. Вполне цивилизованный человек, если не считать того нюанса, что он выслеживал и истреблял убийц, забирая с собой трофеи в виде частей их тел или внутренних органов.

Уилл вновь нахмурился. Ганнибал удивленно приподнял брови, всем своим видом выказывая, что он ожидал продолжения разговора.

Но вместо этого его подвергли детальному осмотру: от чуть растрепанных светлых волос с проблесками серебра до кончиков пальцев, которые осторожно крутили ножку бокала.