Блудное художество

Архаров хотел было сказать, что наутро тот Андрюшка объявится, но служить графу уже не станет - покойники не служат. Но промолчал - может статься, орловский человек пропал самым невинным образом: встретил знакомца, зоговорился, а теперь и подойти боится.

– Коли угодно, вам драгуны дадут лошадь, и мы доедем до вашего экипажа, - сказал Архаров.
– Тут версты полторы до дороги, не менее.

– Будь по-твоему. Ребята, вы мое имущество стерегли, вот вам рубль на выпивку!
– с тем Алехан сел в седло. Наездник он был замечательный, держался - как берейтор в манеже, и Левушка, несколько ссутулившийся и опустивший плечи, поглядел на графа - и тут же подтянулся.

На другую лошадь посадили Максимку, самого из всех легкого, и втроем взгромоздили перед ним узел с посудой.

– Езжай шагом, - велел ему граф.
– Держи, как девку! Не дай Бог, уронишь!

Добрались до орловского экипажа, осторожно перегрузили туда странное Алеханово приобретение.

– Я, Архаров, военной добычей не брезгую, - сказал граф, - но за эти тарелки честно заплатить хотел. А теперь они, выходит, добыча? Коли Роклор не явится?

Архаров спешился. Кинжал-пистолет он все еще держал в левой руке, не зная, куда бы его приспособить.

– Коли позволите, ваше сиятельство, я к вам в экипаж сяду. Не откажите подвезти ну хоть до Тверских ворот. Петров, прими Фетидин повод.

Обер-полицмейстер забрался в карету, граф приказал трогать.

– Ваше сиятельство, я подумал, что вам неудобно будет рассказывать мне про этот сервиз при моих людях, - начал обер-полицмейстер.
– Потому что художество это ворованное, и вокруг него…

– Да с чего ты взял, будто ворованное? Тебе, Архаров всюду одни кражи мерещатся, - граф рассмеялся, но как-то невесело.
– Носишься ночью по Ходынке, людей пугаешь… Слушай. Этот сервиз был заказан еще французским королем покойным для своей метрески. А когда он помер, то выкупить сервиз было некому. Стоит же он бешеных денег - набегаешься, пока иного покупателя найдешь. Ювелиры, у которых он остался, а денег они за него от короля не получили, разве что несколько тысяч ливров задатку, измаялись - куда бы его пристроить. А мусью Роклор - торговец известный и честный комиссионер, он бы Адаму в раю французский кафтан продать умудрился, или скажем, турецкому султану - партию наилучшей ветчины. Он себе процент какой-то злодейский за комиссию выговорил и тогда лишь карты открыл - он на наш двор расчет имел. После того, как мы турок одолели и государыня решила головщину мира в Москве праздновать, во всей Европе такие Роклоры зашевелились и сюда всякое добро повезли. Рассчитали, что и камни, и диковинки - все по случаю праздника у них раскупят.

Архаров хотел было возразить, но промолчал. Приберег возражение до той минуты, когда граф полностью опишет свои приключения с Роклором. А возражение было знатное!

– А я когда через всю Европу домой ехал, все думал - чем матушку удивить? Камнями - не удивишь, на бриллианты она в карты играет. Второго такого алмаза, как ей братец мой подарил, я не раздобуду. Нужна диковина, да такая, чтобы не осрамиться.

– Ваше сиятельство, где вам сервиз предложили, в Санкт-Петербурге или в Москве?
– прямо спросил Архаров.

– Впервые я о нем слышал в столице, - подумав, отвечал граф.
– А от кого - уж не упомню, видать, персона была незначительная. Подумал еще - вот бы устроить у себя прием! А государыня ко мне приехала бы, теперь в особенности…

Обер-полицмейстер уже довольно знал государяню и согласился: именно теперь, когда Алеханово похищение авантурьеры не все одобряют, когда разносятся невероятные слухи: авантурьера-де от графа брюхата!
– так вот, Екатерина Алексеевна для того лишь, чтобы всех сплетников поставить на место, поехала бы на прием к графу.

– И велеть подать простую еду - говядину разварную, огурцы, кашу, как на постоялом дворе. Государыня простую-то и любит. Но подать в этом французском сервизе! И так ей его презентовать. Мог ли я знать, что мне его предложат?

Архаров усмехнулся. То, что о сервизе знали в столице, было очень важно для того мысленного сооружения, которое сейчас строилось у него в голове.

– А уж в Москве я опять про него услышал от наших главных вестовщиков.

Хотя двор уже полгода пребывал в Москве, Архаров так и не знал точно, кто первый придворный сплетник. Очевидно, эта должность не была постоянной.

– Кого вы имеете в виду, ваше сиятельство?

– Да Матюшкиных, кого ж еще. Граф с графиней - два живых бродячих барометра придворного климата, и коли они к кому с дружбой своей липнут, тот, выходит, у государыни в фаворе.

Алехан рассказал, как вышло, что он, приехав в Москву едва ль не инкогнито, в почтенном доме встретился с Матюшкиными и был ими обласкан.

– Да, я сам диву даюсь, откуда у сей четы разнообразные сведения, - признался обер-полицмейстер, отметив в уме, что участие Матюшкиных - тоже весьма важный кирпичик в умственном сооружении. И странное, надо сказать, участие!

– Они-то и рассказали мне великую тайну - мусью Роклор пытается продать в Москве сервиз фавориту, чтобы тот преподнес его государыне в честь празднования мира с турками. А фаворит, у коего деньги меж пальцев текут, сперва сильно обнадежил Роклора, а потом - на попятный, да и кобениться стал, так что бедняга француз чуть ли не в слезах от него уходит. А они узнали эту новость потому, что граф, в бытность свою в Париже, познакомился с Роклором и даже были у них какие-то общие проказы.

Архаров не хуже Алехана представлял, что это могли быть за проказы: ловкий комиссионер устроил проигравшемуся в прах русскому графу денежный заем, получив с того свой процент сразу же - и, возможно, от обеих сторон, потому что ясно было: сколько бы этот вертопрах ни проиграл, его долги оплатит какая-нибудь значительная особа.

– То бишь, о том, что сервиз был заказан еще покойным французским королем, вы узнали от Матюшкиных, ваше сиятельство?

– Или же от Роклора. Они мне его представили. Пожалуй, что от Роклора… Разве сие имеет значение?

Сие имело значение. Ежели приступить к розыску, Матюшкины будут все валить на Роклора - он-де солгал, а они ведать не ведали, что сервизишко краденый! А вот удастся ли изловить этого Роклора - еще вилами по воде писано.

– Стало быть, Ваше сиятельство решили поднести государыне сей сервиз?

– Роклор мне сухарницу показал и кофейник. А весь сервиз, сказал, спрятан в надежном месте, куда он лишний раз не лазит - так оно целее будет. Ну, Архаров, случалось мне богато едать, а такой посуды не видывал. Главное, сервиз точно таков, как должен ей понравиться - линии просты, четки, узор изящен, а ручки эти красненькие - впору умиляться. Казалось бы, велико ли диво - яшма. А как хорошо получилось! Там не столь золото - золото тьфу! Там работа бесценная. Не ремесло - художество! И решил - беру. А расплачусь камнями - я, Архаров, таких трофеев привез!… У меня в одном кармане - деревень пять или шесть обретается, да не захудалых каких-нибудь!

Граф сунул в карман руку и добыл драгоценности - длинные серьги с подвесками, запястья, броши, сцепившиеся между собой, так комом и выложил на каретное сиденье.

– Роклор, разумеется, был согласен.

– А что ж не соглашаться? Я-то его не гонял взад-вперед, как фаворит…

Граф замолчал.

Экипаж приятно покачивался - дорога у самой Москвы ровная, особливо у ямских слобод, где устраивают на праздники гоньбу, ездить - одно удовольствие. За экипажем вразнобой стучали копыта - на некотором расстоянии его сопровождали архаровцы и полицейские драгуны.