Блюз чёрной собаки

Чайник засвистел. Я залил скрученные чайные листья кипятком, накрыл заварник грелкой в виде куклы и прошёл в дальнюю комнату, которая, как я полагал, принадлежала Андрею. Так и оказалось, хотя комната производила странное впечатление. Плакаты с Ревякиным и Летовым чередовались с фотографиями хозяина и его друзей и постерами старых фильмов, подборка книг на полке самая хаотическая — от фантастики и эзотерики до учения тольтеков и кодекса бусидо. На столе стоял компьютер и резная статуэтка в локоть высотой — скорее деревянный чурбачок с грубо намеченными чертами лица, что-то языческое, славянский чур. На стене напротив, на проволочных петлях, висела тренировочная деревянная катана, а рядом с ней — шаманский бубен, отороченный мехом: не чукотский ярар, а поменьше. Из чистого любопытства я стукнул по нему пальцем — натянутая кожа отозвалась приглушённым гулом. Я вздрогнул и почему-то оглянулся, но никого, естественное дело, за спиной не обнаружил.

Нервы, нервы…

В ожидании Тануки я присел на диван, откинулся на спинку и незаметно задремал. На этот раз без снов.

Разбудил меня звонок мобильного. Оказалось, я проспал двадцать минут. Танука всё ещё плескалась; я всегда поражался, как это девчонкам удаётся часами просиживать в ванной, мне, например, с лихвой хватает десяти минут. С трудом соображая спросонья, я полез в карман. Звонил Олег.

— Жан? — раздалось в трубке. Голос Олега звучал устало и встревоженно. — Жан, ты с ума сошёл! Ты где? Куда пропал? Ты хоть знаешь, что тут творится?!

— Догадываюсь, — вздохнул я и закашлялся.

— Догадываешься? Догадываешься?! Нет, ты и впрямь дурак. Да у нас тут целый участок выгорел, документы пропали, тебя весь город ищет, а ты — «догадываешься»! Как тебе удалось выбраться?

— Олег, я не могу объяснить…

— Что значит — не можешь?

— Не могу, и всё! Это не телефонный разговор.

— Да уж, представляю… Слушай, Жан, мой тебе совет: прямо сейчас иди в ближайший участок и сдайся.

Я провёл ладонью по лицу. Ощущение было, словно я сдираю паутину. Ну как, как ему объяснить всё, что со мной произошло, когда я сам даже половины не понимаю!

— Олег, я не могу! — запротестовал я. — Постой, дай сказать… Мне просто надо разобраться. Надо разобраться мне… Дай мне два дня. Только два дня. Потом я сам с тобой свяжусь.

— Жан, не дури! Что могут решить два дня? Кстати, я всё равно не смогу помочь. Я даже встретиться с тобой не смогу, если тебя заметут: я в больнице.

— В больнице? — машинально переспросил я.

— Да, в травматологии: ногу сломал, лежу на растяжке. Так что если ты…

— Ногу сломал? Как?!

— А, дурацкая история. Потом расскажу. Слушай…

— Олег, — перебил я его, — потом так потом. Давай к делу. Ты разузнал что-нибудь ещё про Игната?

— Нет, не успел.

— Ну хотя бы — это он или не он?

— Жан, ну откуда мне знать? По фотографии уже не опознаешь, это пятьдесят на пятьдесят, генетической экспертизы не проводили, его отпечатков в картотеке нет. Одежда вроде его. С остальным ничего не ясно, глухарь… Хотя нет, постой! Ха-а… Такая хохма: помнишь банки?

— Банки? — Я наморщил лоб. — Какие банки?

— Ну банки, банки! Ты ещё сказал, они в карман не влезут. Так вот, это было не пиво.

— А что?

— Энергетический напиток. «Бустер», как говорит продвинутая молодёжь. Прикинь, да? Названия одинаковые у пива и у этой дряни — «Ред Булл». Маленькие такие банки, двести пятьдесят миллилитров, в карманах были у него — две полные, одна пустая. Впрочем, это, наверно, не важно?

— Чёрт знает что, — пожаловался я. — Олег, я уже сам не понимаю, что важно, что не важно. Но всё равно спасибо, что хоть это узнал.

Олег вздохнул и заговорил опять. В его голосе зазвучали просительные нотки.

— Жан, не дурил бы ты… А, ладно, хрен с тобой — поступай как знаешь. Два дня и в самом деле подождут. Нет, но всё-таки как ты выбрался? Гудини хренов…

— Олег, два дня, я обещаю. Потом я позвоню. Пока.

— Бывай. Осторожней там.

Я едва не рассмеялся, вспомнив анекдот про киллеров: «Может, с ним случилось чего?» Да-а… Уж кому-кому сейчас заботиться о моём здоровье, только не ментам!

Едва я отключился, на пороге возникла Танука, завернувшаяся в широкое пляжное полотенце с дельфинами.

— Ты с кем разговаривал? — подозрительно спросила она, сдувая с глаз непокорную вишнёвую прядь. С волос у неё капало.

— Не важно, — отмахнулся я.

— Нет, важно! — Она протянула руку. — Дай телефон.

— Зачем тебе?

— Дай, говорю!

Подцепив лакированным ногтем заднюю крышку, девчонка прямо так, не выключая, вскрыла аппарат, вынула батарею и достала сим-карту.

— Ну и какого чёрта? — осведомился я, вертя в руках бесполезный мобильник.

— Нас, может быть, по всей области ищут, а ты звонишь кому попало! Ты знаешь, что отследить звонок по мобильному ментам раз плюнуть?

— Это не я звонил, это мне звонили.

— Кто?

— Свой чел в милиции.

— Там своих не бывает… Ты трубу-то включи.

— Да на кой она мне без карты? И потом, вдруг её и так запеленгуют?

— Не запеленгуют. Всё равно включи на всякий случай.

— Да зачем?

Танука наклонилась вперёд, прищурилась и заглянула мне в глаза.

— А ты знаешь, что если набрать вместо номера «звёздочка-точка-звёздочка», то все мобильники в мире зазвонят одновременно?

— Да ну?! — изумился я.

— Стопудово!

— Да на фига это надо?

— Ну, не знаю. Можно, например, разом весь мир послать на. Хочешь?

На секунду я опешил, правда, мне тут же в голову пришло одно соображение.

— Погоди, погоди… это ж каких денег будет стоить! И потом, у каждого высветится мой номер.

— А у тебя же нет карты! — рассмеялась Танука и торжествующе повертела симкой у меня перед носом — так дети дразнятся. — Нет номера — нечему и определяться. Понял? На, держи. Только в телефон не вставляй, понял?

И она ушла, оставив меня в смятении и растерянности. Я немедленно включил трубу, набрал «*.*», как в рабочей строке на компе, и почувствовал облегчение, когда из этой затеи ничего не вышло.

Симку я спрятал в телефон, под крышку батареи.

Было уже довольно поздно, когда пришёл Андрей, потом его родители, я выбрался из ванны побритый и посвежевший, и мы сели ужинать. Андрей соорудил роскошную яичницу с колбасой, картошкой, помидорами и луком. Хватило бы на всех — сковородка была диаметром с грампластинку, но Танука оказалась права: несмотря на аппетитный вид и запах, мне кусок в горло не лез. Я через силу сжевал ломтик поджаренного хлеба, выпил чайничек зелёного чаю и почувствовал, что сейчас усну прямо за столом. Заметив моё состояние, меня препроводили в комнату и уложили на диване. Однако когда я уже засыпал, взгляд мой упал на комп, и я вспомнил ещё об одном деле.