Боб
Шрифт:
- Г-господин премьер-министр?.. – выдохнул он, вскочив со своего места.
- Сидите, сидите, – разрешил чиновник. – Полковника Сомова разыскиваю. В картишки перекинуться. Сами-то покер жалуете?
- Нет. Точнее, жалую, но играть не умею, – совсем растерялся Костя.
- Так значит, Сомов не пробегал, – уточнил премьер.
- Забодай меня комар, – поклялся Костя.
- Нет, уж, давайте без травм, – попросил очень важный человек уже из-за двери.
Хвостов сполз в кресло и оттер мгновенно взопревший лоб краешком скатерти:
- Вот
«Бинго!», – вдруг закричал Серафим, как показалось Косте, весьма беспричинно и очень громко.
«Чего расшумелся?».
«Вы – серийные близнецы! Из одной партии!».
«Не-не, – замотал головой Костя. – Я – беспартийный. Пацифист с элементами пофигизма. Слышал про таких? Никакой политики. Мой лозунг: Лучший президент – цирковой медведь. И смешно, и вреда не причинит».
- Что ты несешь? – чиркнул нотками стали и без того крайне возбужденный голос Серафима. – Вы с этим товарищем из одной коробки! Вас лепщики в одну смену ваяли! Так понятно?».
Травмированная психика Кости включила защитный режим и юноша громко икнул:
«Ик! Как это ваяли?..».
«Ручками! По тридцать две коробки за смену! И все разные должны получиться, а то премии, как своих ушей не видать!».
«А мама? – глупо хихикнул Костя. – Она тогда кого рожала, если меня слепили, постесняюсь спросить, из чего…».
«Как у вас там говорится?
– О, Боги!!! Конечно, тебя мама рожала. Я имею начало вашего – человеческого – пути! Так вот, этот господин… как его?..».
«Премьер-министр», – подсказал Костя.
«…и ты – ваши далекие предки были прямыми родственниками. У вас клеточный код идентичен!».
«На коробках код идентичен? Которых по двадцать три - за смену?».
«Какая тебе разница, дорогой дружок! Главное то, что он – этот твой премьер-министр – идеально подходит для твоего перемещения в его тело! Решайся! Представляешь, кем ты был, и кем станешь?».
«Меня со второго курса театрального выгнали… Не смогу я премьера сыграть. Да и со школьным аттестатом троечника…».
«Его база знаний прилагается!».
«Бонусом?».
«В аренду!».
«Что-то я снова запутался», – стушевался Костя.
«А ты прекрати глупые вопросы задавать! Только представь, ты – второй человек в этой стране. Хотя, ваша человеческая история доказывает обратное, и серые кардиналы, по сути являются первыми, – не жалел меда Серафим. – Согласен?».
Перед взором Хвостова пронеслись кортежи с мигалками, встречи с министрами и перспектива новогоднего обращения к народу с экрана телевизора.
«Я смотрю, мы почти договорились, – хмыкнул Серафим. – Только с поздравлением на фоне заснеженной елочки ты поторопился. Для начала, нужно дать свое согласие на премьер-министра».
«Ну, ты и!.. – вспыхнул Костя. – Как мне это общее пространство опостылело. Никакой личной жизни! Я даже из-за тебя про девчонок стесняюсь думать. И это, кстати, не последний аргумент в пользу нашего разъезда. Так, что не корысти ради…».
«… а во благо очищения души, тяжко мающейся
во клети двумыслия!».«Ну, ты загнул…», - отпала челюсть у Хвостова, который тут же рассмеялся, но не как обычно – весело и заливисто, а как-то по-новому – сдержанно-чинно. Почти по-премьерски.
18 глава
«Проклятье… Такое ощущение, как будто только что прошла «Триста шагов вдоль смерти» - обязательный экзамен для любого бойца, желающего перевестись в элитное подразделение «Ловчие». Хотя, если честно, попахивает этим же расстоянием, только не вдоль, а до финальной точки указанного маршрута».
Катарина практически оглохла. А как еще объяснить то, что она почти не слышит автоматных очередей, которыми Грюндя поливает поднажавших уродцев?
Громила еле двигалась, с трудом взводя затворы на двух «мармеладках», одну из которых она позаимствовала у беспомощной Катарины.
«Что она так возится?», - возмутилась про себя Ката, пока вдруг не осознала то, что видит окружающую картинку в замедленном действии. Неужели на нее подействовал яд из бутылька? Но почему тогда Грюндя порхает, как гигантский мотылек среди вполне здоровых монстренышей?
Кто-то очень больно вцепился в лодыжку Катарины. Она взглянула на ногу и увидела злобного уродца, решившего поживиться голяшкой ее кожаного ботинка, а заодно и ногой.
- Грюндя… – слабым голосом позвала Ката.
Гренадерша повернулась на зов и, изменившись в лице, кинулась на помощь.
Неожиданно дженейры, как по команде, рванули куда-то в сторону. И даже уродец, жевавший ботинок Каты, бросив свою добычу присоединился к остальным. Ловчая попыталась понять в чем источник разительной притягательности для этих монстров, и даже приподнялась на руке, силясь разглядеть в темном пятне поодаль хоть какие-то очертания.
- Что там? – слабым голосом спросила она подоспевшую Грюндю.
- Враг, – очень понятно объяснила ловчая. – Там большие уроды, подросшие. Похожи на тех сволочей, что нас схватили, когда мы выходили из Врат, перенаправленных на эту помойку.
- Парни Шо? – уточнила Ката.
- Да какие они парни? – засомневалась Грюндя. – Так себе – полумерки. С ними еще кто-то торчит… Тэкс… Женщина и тот странный тип, который кормил монстриков своей кровью. Он-то наших грызунков и подзывает. Ты как? Отошла от «парфюма»? Только зря пострадала – ни один урод не загнулся, кроме тебя.
- Чего?!
- Я имела в виду, только ты и пострадала, а грызунки, как молочные поросята – резвились так, что у меня обе «мармеладки» перегрелись.
Верион в сопровождении незнакомки и кучи новорожденных дженейриков подошел на то расстояние, откуда Катарина уже и сама могла разглядеть делегацию. Ловчая прищурилась, и, вдруг громко вскрикнула:
- Мама!
Уже через миг она ланью летела навстречу фигурам вдалеке.
- Сумасшедшая! – только и успела вдогонку крикнуть ей Гренадерша и бросилась следом за спятившей начальницей. – У тебя галлюцинации!