Бочаров Ручей

Ага, есть! Вот корабль пиратский, вот табличка со стрелочкой, идти надо туда, куда мужик одноглазый своей саблей показывает. Идем строго по курсу, справа - розарий, слева - тир. Намек понимаем: товарищ, не промахнись! Товарищи не промахнулись.

Вышли из заведения, ну что, а теперь - гулять, так гулять? Я сразу из сортира -в тир. Супруга мои слабости знает, она хоть и делает мне замечания, что я без очков ни одной мишени не увижу, но потратить 150 рублей на 10 выстрелов не отговаривает. А я прошу парня за полкой с прикладами для начала подвесить мне бумажное "яблочко" с циферками на кругах - для предварительной пристрелки.

Щелк, щелк, щелк - парень приносит бумажку: в "десятке"- дырка. Остальные - на ближних радиусах. Парень оживляется и по случаю праздника зажигает мне бесплатно три свечи - гаси, дед!

Щелк, щелк, щелк - ни одна не погасла. Не поймал я фитилек на мушку. Без упора стреляю, на весу держу в руках винтовку, а коленочки то дрожат. Да и самого покачивает. Да и глаз слезится от напряжения. Расстроился, одним словом.

– Сейчас мы их за тебя, дед, погасим, - парень берет винтовку в одну руку, другую руку убирает за спину и с вытянутой руки, почти не целясь, щелк - одна свеча погасла. Щелк, щелк - нет огоньков.

– Ух ты, супер!
– реагирую я по привычке беззвучными "значками-эмоциями" из социальной сети. А потом громко и по-нашенски: "Красиво, блин. Молодец!".

– Ты тоже, бери на память, - он протягивает мне мишень с дыркой в "яблочке", - хорошо стреляешь.

У меня настроение хвостом к верху - я, конечно, не ветеран Великой Отечественной, и вообще, можно сказать, начинающий пенсионер, но когда молодежь оказывает пожилым людям какие-то знаки внимания - приятно. Гуляем дальше.

"Фотография на память совершенно бесплатно" - слышим эту фразу на центральной алле, на боковой, слышим от пожилого дяди с огромным фотоаппаратом на животе и от худой маленькой девочки в блузке-гимнастерке с крошечной камерой в ладошке. Около нее останавливаемся, чтобы все-таки уточнить: бесплатно - это как гречневую кашу у солдатской кухни или как обычно, то есть, как сыр в мышеловке?

Худенькая объясняет, что это весенняя акция в подарок. У нее есть олимпийский факел, она сделает наш портрет с факелом в руках, и мы получим этот снимок совершенно бесплатно вон в том павильоне - она показала на огромный баннер со знакомой всему миру символикой.

Меня, естественно, не оставляли смутные сомнения, но супруга уже поправляет прическу - она готова участвовать в акции. Ей и факел в руки. Позировали мы недолго, девочка отвела нас к павильону, скачала пару кадров на комп фотопечатника и убежала. А мужчина в павильоне спешить не собирался: он вывел наш портрет на весь экран, сказал, что мы получились удачней всех, а особенно - моя супруга. "Как вас украсил алый цветок на белом фоне вашего наряда. Выглядите великолепно", - говорил печатник и чуть ли не влюбленными глазами смотрел на свой экран. И после этих слов вручил супруге ее портрет размером, я даже таких размеров фотобумагу никогда не видел - в три раза меньше спичечного коробка.

– Почему она такая маленькая?
– с нотками чувства глубокого разочарования в голосе произнесла супруга, держа на пальчике свой портрет.

– Это - по акции.

– А увеличить можно?

– Можно, вот расценки.

Мы вышли из павильона без двух тысяч рублей в кошельке супруги. "На выход!", - скомандовал я и решительно зашагал мимо пиратского корабля в обратный путь. Каких-либо возражений от супруги не последовало.

Впереди маячил шпиль морского вокзала - прекрасный ориентир, когда спешишь увидеть то, о чем мечтаешь восемь месяцев в году. Чем ближе к шпилю, тем чаще слышим вопрос от подбегающих незнакомых людей: "В морскую прогулку не желаете?". Раза три мы останавливались, интересовались, что за прогулка, сколько стоит, не слишком ли холодный ветер для таких прогулок.

Тридцать минут туда, сюда, обратно, с наветренной стороны укрытие из брезента, 500 рублей, шампанское бесплатно. Ага, бесплатно, мы перестали задавать вопросы.

С моря дунул такой апрельский ветерок, что сразу выветрил из наших голов все мысли о прямых контактах с водными аттракционами. Арка морского вокзала, как дверца холодильника: ты в шаге от морозильной камеры. За аркой я отвечал морским зазывалам с холодной сталью в голосе: "Не желаем".

Бдительность утратил лишь в тот момент, когда в порту смотрел на самую большую яхту у причала - две палубы, каюты с высокими потолками, рубка - с окнами, как у пенхауза.

На пирсе появился паренек в ветровке, под которой виднелась грудь в тельняшке.

– Желаете на морскую прогулку?, - спросил у нас паренек.

– На такой, - я кивнул в сторону яхты, - желаем.

– Она не моя, но я знаю капитана. Могу организовать, - предложил парень в тельняшке.

– Желаем, но не готовы морально и физически, - я похлопал ладонью по месту, где находится задний карман брюк, - тут у меня ничего не жжет.

Парень не огорчился, наоборот, улыбнулся.

– А неплохая у вас щетинка выросла, - сказал он, разглядывая мою бороду.

– Два дня уже не брился, - поддержал я тональность его шутки.

– Проветрить бы надо. Может, махнем на моей, - он показал на лодочку с брезентом.

– Махнем, не глядя, яхту на брезент?
– я посмотрел еще раз в сторону морской красавицы.

– Легко.

– Спасибо, не сегодня. Проветрим щетинку в другой раз. А на тех палубах, наверное, в другой жизни.

– Ну, приходите, я всегда на пирсе. Если что, спросите Славика в тельняшке, мне сразу позвонят.

Рядом с морским вокзалом сочинская набережная, теперь, конечно же - на знаменитый променад. Но мы еще не завтракали, где бы слегка перекусить, чтобы крепко держать оборону от зазывал прибрежного общепита. Вот симпатичный круглый киоск, внутри дядька моих лет в белоснежной рубашке, вокруг него по кругу пирожки на выбор. Ценники аппетитные - 25 рублей за пирожок хоть с мясом, хоть с капустой. В бутылочках лимонад "Буратино", кексики есть знакомой формы и размера - прямо как во времена ушедшей эпохи славного застоя.

– Нам два пирожка, одну "Буратино" и один кекс, - говорю в окошечко белорубашечнику. Супруга от своей порции кекса отказалась, поэтому заказ был сверхэкономным - такой же, как прошедшая эпоха.

Подаю бумажку 500 рублей, которую держал в руке еще на пирсе, получаю сдачу и пакет. Смотрю на сдачу, не могу понять, что за горстку мне высыпал в ладонь мужчина в белом: одна сотенка и меди копеек на шестьдесят. А еще 200 рублей где? Супруга приблизила глаза к моей ладони - пытается понять, на что ушла довольно крупная купюра. Разворачивает пакет: два пирожка, кекс, "Буратино" - больше ничего в нем нет.

– У вас "Буратино" из какого дерева, - говорю в окошечко торговцу снедью, - из красного, что ли?

Торговец молча подает мне еще две сотенных бумажки и пригоршню белых монет. Ни слова не сказал в ответ глухонемой хозяин пирожковой, разговорчивому гостю города. И вообще, ко мне спиной повернулся.

Но это я был еще не такой разговорчивый, каким стал чуть позже, когда мы достигли набережной и расположились у края моря, чтобы слегка перекусить. Пирожки были с новогоднего стола или даже древнее - с прошлого сезона, а кекс рассыпался на мелкие сухие крошки еще до того, как я его поднес ко рту.

Выговариваться мне пришлось в сторону моря, беззвучно, чтобы не портить настроение супруге. Я произносил слова, не шевеля губами - немой оратор глухому слушателю в круглой будке: "Ничего у вас, уважаемый, тут не изменилось. Ничего! Красивый город стал еще красивее, а вы, уважаемый, каким были, таким и остались - сорвать, урвать, нажиться за один сезон, плевать на тех, кто чем-то возмущен. Они уедут, а вместо них появится у моря волна других клиентов белокожих с бескрайних северных окраин, и так до октября. Вам думать некогда о перспективах следующего года, вам некогда загадывать на десять лет вперед. Вы, уважаемый, не города-курорта житель, вы просто человек из той страны, что не смогла перешагнуть черту дней прошлого и устремиться в будущее, увидев верную тропу. Грядущее вам безразлично, поэтому оно для вас закрыто, устраивает вас прошлое вполне, вам суждено остаться в нем навечно".