Боец Круга Поединков

С нескрываемым облегчением я хлопнулась на поваленный ствол и первым делом помассировала свои колени, а потом, задрав треклятое платье до колен, согнулась в три погибели снять капканы на каблуках. Вчера был последний раз, когда я поддалась на провокации Ким и сделала так, как она хочет! Кабачками клянусь, последний!

– Давай я тебе помогу, амурчик, - неожиданно произнёс четверть-оборотень и присел передо мной на корточки.

О да, он бы мне очень помог, если бы сейчас прыгнул с обрыва головой вниз.

– В каком смысле?
– подозрительно уставилась я на белокурого ублюдка. Не исключено, что он сейчас просто поотрывает мне ноги.

Откровенно говоря, всю дорогу я тихонько ломала себе голову над тем, узнал он меня или нет. Так и не разломала. С одной стороны, я вроде как особых проколов не допускала, но с другой, из нас двоих куда лучший актёр Эдуард. Он вполне мог узнать меня и спрятать этот факт в яйцо, яйцо в утку, утку в зайца и так далее по сказке. По-крайней мере, я знаю: он догадывается, что на самом деле я тот ещё сахар и наверняка из круга его знакомств, но… Вот пока есть это изумительное "но", он меня не узнает. Может быть. Как-нибудь. Если я буду пай-девочкой.

Я?!!

– Без смысла, - такое впечатление, что белокурый ублюдок всю свою сознательную и бессознательную жизнь только тем и занимался, что расстёгивал женскую обувь. Вернее, женские капканы на каблуках. Наверное, он просто каждую свою куклу-подстилку сам раздевает. Ага, именно. И чего это я так сегодня торможу?

Отложив в сторону мой второй босоножек, четверть-оборотень мягко поцеловал мою колено. Я почти ожидала, что сработает древний рефлекс, и моя ножка радостно пнёт парня под дыхало. Увы и ах, рефлексы не сработали, надо будет тоже расстрелять их дома из водного пулемётика. Сегодня вообще какая-то чудная ночь: ножки подкашиваются и превращаются в макаронины, рефлексы не работают, капитаны футбольных команд отдыхают всю ночь в туалете, а мы с Эдуардом пьём шампанское за знакомство. Пять раз с ума сойти и вернуться обратно!

Из глубин задумчивости меня вырвала странная боль.

– Эй, ты что творишь?!!
– завопила я и взбрыкнула всем телом, особенно нежной левой ножкой. Почти с удивлением я буквально тут же ощутила, как она во что-то врезалась. Понять во что именно я так и не смогла, так как дубовое бревно не было рассчитано на подобные акробатические финты, и я с "Уэ-эх!"-ом полетела назад, в шелковистую траву.

Шелковистую, ага. Об землю моя спина хряпнулась так, что будь здорова, сова! Даже крылья не спасли, скорее, их придётся выбросить первым пунктом. Вторым - мой затылок, потому как приложилась я им - всем спасибо. А пейзаж предо мной предстал восхитительный. Вверху звёздное небо, а на его фоне обе мои задранные ножки в чулках и с растопыренными - видимо, от неожиданности падения - пальцами. Погодите-ка, а я знаю эту картину… Уильям Джозеф Тернер?

Нет, чёрт возьми, хотя ему бы понравилось, как ты тут светишь нижним бельём.

Люди добрые, а я ведь и впрямь сама с собой разговариваю!

Лихорадочно прикрыв шуршащей юбкой трусы и подвязки, я расслабила ноги, и они хлопнулись на застеленное плащом бревно. Лучший пуфик на дороге, протяни, товарищ, ноги!

– Ты в порядке, амурчик?
– неожиданно надо мной склонился Эдуард. С его нижней губы прямо мне в декольте капнула кровь. Ага, так вот какого фашиста я задела при падении. Что ж, товарищи, это уже лучше!

– Да, в относительном, - я попыталась понять, что же повлекло за собой всю эту истерию. Левая ступня торжественно подсказала мне, что некто попытался её размять или сделать ей массаж. Угу, вот где корыто зарыто, а земля перерыта.

Шумно вздохнув и вытерев с лица кровь тыльной стороной ладони, белокурый парень присел и, сунув одну руку мне под ноющие колени, другую - за спину, легко поднял меня в воздух.

– Извини, я не хотел делать тебе больно, - и впрямь с нотками искреннего покаяния произнёс он. Чья-то мания величия резко поползла вверх, и я честно попыталась затолкать её поглубже.

– Давай свои стопы я буду разминать сама, - на этих словах меня усадили обратно на бревно, однако я встала и с наслаждением прошлась по траве. Наконец-то избавившиеся от каблуков ноги просто пели. Если я не буду за ними следить, они ещё и напьются от радости. Тут надо быть на чеку!

– Расскажи мне что-нибудь о себе, - неожиданно произнёс за моей спиной Эдуард. Я чуть было не посмотрела на него как на сумасшедшего. А уж каким Макаром заставила себя пальцем у виска не крутить - страшная тайна!

Интересно, он на меня досье собирает или дело шьёт?

– Что ты хочешь знать?
– точность есть залог вежливости, а вместе они - осторожность.

– Ну, - развёл руками четверть-оборотень, словно у него впервые в жизни не было слов, - всё, что я о тебе знаю, так это то, что тебе четырнадцать, ты учишься в обыкновенной школе, неплохо разбираешься в философии и психологии, сильна в биологии и обладаешь поразительной независимостью.

А ещё я крестиком вышивать умею!

– Ну, я прогуливаю физкультуру, слушаю Мадонну и люблю ходить по магазинам вместе с матерью или лучшей подружкой по имени Гвен, - люди добрые, это всё не про меня, честное пионерское! И вообще, кто такая Гвен?!

Но Эдуард, кажется, поверил этому, так как улыбнулся и, поднявшись на ноги, приблизился ко мне. Интересно, что этот паразит опять удумал? Наверняка опять какие-то свои дурные штучки из разряда "Обнять-поцеловать"! А спорим, что сейчас будет драка?!

Склонив голову, четверть-оборотень посмотрел куда-то ниже моего лица и неожиданно поинтересовался:

– А что это за вторая цепочка?

То смерть твоя, супостат нечистый!!. Ой, а ведь и впрямь - что это?

– Не думаю, - медленно ответила я, - что тебе оно понравится.

Насмешливо фыркнув куда-то в сторону, четверть-оборотень произнёс:

– Это что, какой-то особо ценный подарок Брока?
– и не успела я рта раскрыть, как его ловкие пальцы поддели цепочку и дёрнули её вверх.

Вообще, крест - это такая штука, которой маски и игры нипочем. Она сама всё чует, и ничего ей рассказывать не надо. Видимо, оказавшись на ладони у белокурого ублюдка, этот изумительный кусочек серебра рассмотрел в нём две вещи: его богомерзкую, как говорится, нечеловечность и острую неприязнь ко мне. И всё, тут даже не в Боге дело. Даже если б его сам Дракула трогал, крест бы не гукнулся, хотя, несомненно, обжёг бы старому хрычу пальчики.

А сейчас он вспыхнул как лампочка на сто ватт, причём так внезапно, что я и Эдуард испуганно дёрнулись в разные стороны. Вместе со светом шло ласковое тепло, но лучше от этого не становилось.

– Чёрти-кошки!!!
– ага, кажется, у всяких ублюдков начинают сдавать нервы.

Внезапно я ощутила, как одна из цепочек на моей шее натянулась и лопнула, щёлкнув меня напоследок по уху. Я даже знаю, какая именно, потому что маленькое белое солнце неожиданно взлетело в воздух, а потом словно камень стремительно понеслось во мрак, царящий где-то далеко внизу, чтобы опять превратиться в кусочек серебра. В крест.