Боевая горничная госпожи Лешей

Да нет! Глупость! Русовласка много о себе мнила! Кто она такая, а кто — дриада? Вот, кого на самом деле опасались таинственные недруги.

Горничная приставила обломок швабры к стене близь входа и скользнула к столу, под которым находилась одна из корзинок с баскетбольными мячами.

— Когда я свяжу их боем, беги в актовый зал, — шепнула русовласка дриаде. — Найди окно без решёток. Если получится, открой его. И жди меня. Только очень жди. Иначе ничего не получится.

Не дожидаясь реакции на свои слова, Илега прислонилась к стене рядышком с дверью и вся обратилась в слух. Конечно, имелась ещё небольшая щёлочка меж дверью и косяком, но вот только видно в неё было мало. Много меньше, чем остроносой попаданке хотелось бы узреть.

Вода в чайничке уже бурлила, частично заглушая звуки снаружи, из-за чего и на слух ориентироваться не получалось. Но вот, там, снаружи потемнело. Кто-то крупный оказался напротив входа в убежище девушек.

Кто наносит первый удар, завсегда имеет преимущество. Это простая максима, которой Илегу научила матушка. А ту — уже её матушка. И так по женской линии вплоть до первобытных widze.

Бей первой! Заставь противницу защищаться!

Скорость является решающей в таких вещах. Это — гонка.

И горничная не собиралась её проигрывать!

Не сегодня!

Удар ноги! Створка резко распахнулась и, ожидаемо, врезалась в недруга. К сожалению, дверь была чересчур лёгкой, а потому особого урона это не нанесло. Но хоть отвлекло внимание.

Не желая тратить ни секунды даром, Илега бросилась всем телом на деревяшку. На сей раз ей удалось оттеснить противника. Тот не удержался и подался назад, выдавая нечто, что горничная без труда опознала, как русскую матершину.

Васильковые очи девушки узрели второго вражеского бойца. Чёрная кожаная куртка. Рослый. В характерной вязанной шапочке. В его руках было нечто, похожее на пистолет. Кажется, шокер.

Навестись и выстрелить ему было всяко быстрей, чем Илеге — замахнуться и швырнуть в него твёрдый баскетбольный мяч. Даже с учётом повышенной реакции девушки.

Электроды без труда пробили пальтишко горничной, а в следующее мгновение через тело девушки прошёл электрический ток. Однако камеристку это не просто не остановило, а, кажется, лишь усилило её бросок. Оранжевый жёсткий шар, в полёте так сильно напоминающий огненный, мощно отрекошетил от физиономии здоровяка, мгновенно окрасив её в красный цвет.

Словно бы этого ему было мало, следом на бедолагу обрушился поток горячей воды.

Минус один!

Илега отвлеклась от сражения, чтобы вцепиться в провода и вырвать электроды из собственного тельца. Хоть шокер и оказался не способен вырубить усиленную зельями горничную, приятного в его действии было мало.

А точнее, оно адски болело. Было сложно думать о чём-нибудь ещё.

Примерно в этот момент девушка пропустила мощный удар в лицо, прилетевший словно бы из ниоткуда.

Уже падая ко входу в каморку физрука, Илега осознала, что, скорей всего, это успел прийти в себя первый матершинник. Тот самый, который был вынужден ловить хлопки легковесной дверки.

— А-ум…

Это не сдержалась дриадка, когда её за волосы схватил негодяй. Начавшийся-было крик тотчас же обратился в сдержанное мычание, судя по всему и погасивший разрушительную мощь Сирены.

По крайней мере так думала Илега, пока не услышала:

— Да ты не сдерживайся, — злорадно просипел громила, прежде чем ткнуть тяжёлым кулаком в живот дриады с такой силой, что та, кажется, полностью лишилась дара голоса. — Твоя сила тут не работает.

До горничной тут же дошло, какого типа должно было пройти противостояние, если бы не появилась одна наглая остроносая переменная. В голове тотчас же пронеслись картины боя, с самого начала выглядевшего проигранным: коротковласая дриада, не имея другой возможности защититься, кричит, что есть мощи, пока кучка подонков ржёт над ней, не забывая время от времени поделиться зуботычиной или оплеухой. Сирена старается всё больше и больше, пока наконец не выходит, что её мощь превзошла мощь соперницы.

Той самой, чьей силой является подавление магии.

— Не слушай ебо! — выкрикнула настолько громко, насколько позволял объём лёгких Илега, быстро подтягиваясь к копью и ловко вскакивая на корточки. — Болчи! Бержись! Инабе нибего не болубится!

Забывший, казалось бы, о горничной громила снизошёл-таки до мелкой занозы, вооружённой чересчур уж длинной зубочисткой. Он швырнул свою пленницу куда-то вбок. К последнему, третьему подонку: кстати, самому мелкому из всех, долговязому и сухощавому.

Тот отреагировал в самый последний момент и поймал пленницу: до этого он был слишком занят тем, что ошарашенно смотрел на всё ещё живого и находящегося в сознании ошпаренного товарища.

Интересно, а вдруг этот третий — дриада-молчунья? А что? Кто сказал, что Ганнибал наделил силой только женщин?

Хотя… откуда-то ведь у Илеги была уверенность, что дриада будет обязательно представительницей прекрасного пола. Не могла же эта убеждённость взяться из ниоткуда, верно? Верно же?!

Впрочем, размышлять на эту тему у девушки времени не имелось: противник, как оказалось, в отличие от одной русоволосой растеряши, пистолета дома не забыл.

Едва только воронённая сталь показалась из-за пазухи, девушка рванулась с копьём вперёд. Враг оказался опытный. Оно тотчас же подобрался, выставил перед собой левую руку, намереваясь поймать деревяшку, однако удар пришёлся не туда, куда он ожидал.

Не в торс и не в лицо.

Внутренняя часть бедра. Будь в руках Илеги настоящее оружие, а не жалкая заострённая деревяшка, которая даже джинсу не способна пробить, врага можно было бы уже провожать в последний путь, как и его бедренную артерию. Однако обошлось всё лишь болезненным тычком.

Впрочем, уже этого хватило, чтобы дать время девушке прицелиться и, пользуясь всеми преимуществами разогнанной зельями реакции и усиленного ими же тела, всадить острие аккурат в сочленение кисти и предплечья удерживающей огнестрельное оружие руки. Прямо промеж косточек.

Словно бы мало было им стенаний ошпаренного бедолаги, о котором, кажется, даже его товарищи забыли, так к ним прибавился вой ещё одного бойца. Прибавился и тут же оборвался, когда следующий тычок заострённой деревяшкой настиг его горло.

— Да твою же! — долговязый, удерживавший дриадку за волосы, начал-было материться, но передумал и принялся пятиться назад, копаясь за пазухой. Ещё секундой позже он позвал своих. На русском. — Нужно подкрпленіе! Срочно!

Что?! Их не трое?! Больше?! Час от часу не легче! Как будто бы этих Илеге мало?!

Впрочем, оно и логично: это любимая горничная Лешей такая умная, а этой пачке, видать, пришлось разделиться и обшарить все этажи и помещения. Но сколько их тут?

Эти вопросы свистели, как пули, одна за другой, где-то там, за затылком. Где по мнению Илеги располагалась граница сознания и начиналось бессознательное. Сознание же направило древко копья на затылок громилы. Удар оказался достаточно мощным, чтобы если уж не вырубить противника, то хотя бы уронить его на пол. Следом упала и сама камеристка, желая как можно скорей оказаться рядом с пистолетом.