Боевой жрец
Шрифт:
Вскоре я понял, что это беготня служит для ознакомления послушника с монастырем. Карта пополнилась множеством отметок: храм Девяти, келья настоятеля, тренировочное поле, монастырский огород, подвалы. В них меня, кстати, не пустили. Монах-охранник сказал, что я еще слишком мал. На мое резонное замечание, что мне уже давно за двадцать, он лишь улыбнулся и ответил, что его интересует не возраст, а уровень. Доступ в подвалы был разрешен не раньше пятого.
Это подстегнуло меня к свершениям. Подвалы – это бочки. Бочки – это кагор. Кагор – это выпивка. Выпивка – это одна из тех вещей, коих я был лишен целых четыре года.
От постоянной беготни из одного конца монастыря в другой, характеристика
Когда колокол на башне ударил два раза, возвещая о середине дня и скором обеде, я уже был в двух шагах от пятого уровня. Кстати, из-за особенности местных суток, все игроки в монастыре могли получать пищу только один раз в игровой день. А завтрак там это будет, обед или ужин тут уже каждый решал для себя сам.
Игроков в монастыре существенно прибавилось. Все соседние кельи как-то постепенно оказались заняты, а по монастырю бродило уже около двух десятков извечных. Шапочно перезнакомившись со всей нашей братией, я подметил интересную деталь – все новоявленные боевые жрецы в прошлом представляли собой младший офицерский состав. В основном это были первые и вторые лейтенанты, плюс три капитана. Достопамятный майор Ривьер был бы среди нас самым старшим по званию. Впрочем, возможно это еще и потому, что большинству старших офицеров повезло избежать близкого знакомства с нейробластерами игов. Нет, не потому что все они были поголовно трусами. Просто уже давно прошли те времена, когда генералы возглавляли атакующие колонны.
Кивнув одному из новых знакомцев, я пристроился за группкой монахов НПС и отправился в столовую. Обычно кормежка в монастыре была вполне себе на уровне. Порции, на мой взгляд, маловаты, но все сытно и вкусно. Но сегодняшний день стал исключением.
Первое плохое предчувствие посетило меня при получении своей порции. Жидкий супец, больше похожий на подкрашенную воду. На второе какой-то салат из незнакомой зелени.
Не надо считать меня привередой. Когда иги установили блокаду Нового дома мы не жрали разве что самих игов, да и то скорее по причине их полной несъедобности. После обработки позиций ящериц протуберанцами без включенных фильтров гермошлема на них не зайти. Запашок того… специфическим. Даже не знаю с чем сравнивать. Как-то мне довелось побывать неподалеку от горящей свалки. Так вот, по сравнению с жареными игами там был дивный аромат.
Как-то после первого месяца блокады планеты на позиции моей роты заползла местная гидра. Симпатичная такая тварюга, помесь змеи, ящерицы и динозавра длинной метров в десять-пятнадцать, с тремя-пятью головами на змеиных шеях. Натуральный Змей Горыныч, только чуток поменьше. И мы этой ядовитой твари были даже рады. Почти две тонны свежего мяса, пусть и слегка пованивающего болотной тиной! Бедная гидра и квакнуть не успела, как лишилась всех своих пяти голов. Парни разделались с ней с такой скоростью, что Геракл убился бы об свою дубину от зависти.
Заприметив за одним из столов компанию таких же извечных, я присоединился к ними. Вообще между игроками и монастырскими неписями установилась определенная дистанция. Чисто на подсознательном уровне мы испытывали некоторый дискомфорт при общении с неигровыми персонажами, обладавшими продвинутыми имитаторами личности. Они настолько походили на живых людей, что нас это сбивало с толку.
– Что это? – поинтересовался я у соседа, с подозрением рассматривая содержимое своей тарелки.
– Пародия на луковый суп, – просветил меня Робур – здоровый минотавр.
Он единственный из нас выбрал себе нечеловеческую расу и сейчас занимал добрую половину длинной деревянной лавки, на которой с комфортом могли бы разместиться три человека.Интересно, что именно от его реальной внешности оставил генератор. Все же морда быка несколько отличается от физиономии человека. Рога? Так Робур не женат.
– Понятно, – понюхав содержимое, я отодвинул тарелку с супом в сторону и придвинул к себе салат. – А куда подевалось все мясо?
– Месяц смирения начался, – скривился Робур. Столовые приборы в его огромных руках казались просто детскими игрушками. Игнорируя их, он перехватил свою тарелку, словно пиалу с чаем, и без особого аппетита хлебал мутное варево. – В это время все монахи соблюдают строгий пост.
– Но мы-то не монахи!
– Это ты монастырскому повару объясни и получишь вот это задание, – он перекинул мне описание.
Задание "Великий пост".
Воздержитесь до конца месяца смирения от употребления убоины в пищу.
Награда: тысяча опыта, репутация с божеством покровителем плюс тысяча.
Поститься в игре? Отказывать себе в стольких вкусняшках? И что с того, что в реале нас, скорее всего, кормят какой-нибудь питательной смесью – отвратительной, как на внешний вид, так и на вкус. Я армейский сухой паек ел, а это та еще гадость. Его создали, чтобы мы жаждали скорой победы или хотя бы захвата вражеской полевой кухни. Здесь в игре вкусовые ощущения на высоте. Может я и псих, но не настолько, чтобы отказываться от всего этого ради какого-то дурацкого опыта и репутации с богами.
Отодвинув от себя тарелку с салатом, я решительно перехватил дубинку и отправился выполнять квесты. Надо скорее набивать десятый уровень и валить из монастыря подальше. Игровой месяц без мяса – это почти полторы недели реального времени! Так ведь и вегетарианцем сделаться можно, а я не сторонник всяких извращений.
Последнее незакрытое задание гласило: "Пройдите обучение у наставника боевых жрецов". Отметка вела на тренировочное поле, но прежде чем направиться туда, я решил сделать то, что уже давно назрело – раскидать полученные очки характеристик. А то их уже скопилось целых двадцать четыре единицы. Похрустывая полученным яблоком, я открыл окно персонажа и быстро исправил этот недостаток. Раз для боевых жрецов важны все характеристики, то и качать будем все. Вскоре все значения показывали круглые десятки.
Я пощупал бицепс. Что-то не чувствуется разницы между силой семь и силой десять. Ладно, на утренней разминке посмотрим. А может и не утренней – я не сильно слежу за временем в реале. Когда проснулся – тогда и утро.
Тренировочное поле представляло собой большую площадку с аккуратно подстриженной травой. А монах-наставник Кон словно сошел с древних китайских картин про шаолиньских монахов: невысокий, сухонький, бритоголовый старичок в яркой оранжевой робе. Несмотря на обеденный перерыв, он так и остался на тренировочной площадке и, сидя на скамейке в тени яблони, с отстраненным видом наблюдал за облаками.
– Что тебе, послушник? – поинтересовался он, едва я подошел.
– Я хотел бы потренироваться… мастер, – немного поколебавшись, я отвесил монаху почтительный поклон. Чем-то этот НПС напомнил мне мастера Канга – нашего штатного инструктора по рукопашному бою в офицерской школе. У них даже имена немного похожи Кон – Канг. Впрочем, мастера Канга в моей альма-матер чаще называли не иначе как Драконом. В основном из-за тоненьких китайских усиков и умения в несколько секунд разложить на татами любого противника.