Боевые дельфины
Шрифт:
Не могу удержаться от смеха. Ей богу, мне начинает нравиться ее свободолюбивый ум и независимый характер.
– А что ему не понравилось? Пломбир или ненависть к войне?
– Кто ж их, больных, разберет? Им доктор нужен. Настоящий человеческий доктор.
– Это точно…
Около одиннадцати Яшка вдруг перестал лопать мороженое и заволновался.
Приподнимаюсь на локте и смотрю туда, куда указывает длинная рука, покрытая редкой рыжей шерстью.
Медленно взрезая зеленоватую воду, к берегу приближается спинной плавник афалины.
– Эльвира, приготовь шприц побольше.
– Он приплыл?! – оживает она.
– Приплыл.
Яшка забирается на руки к Эльвире, и мы заходим с ней в воду по пояс – встречаем пациента. Подплыв, тот трется боками о наши ноги, подставляя черную блестящую спину с острым плавником. Круглая ровная дырка посередине плавника по-прежнему привлекает мое внимание. Эльвиру я вчера успокаивал, придумывая какие-то нелепицы о торчащей из дна арматуре, однако самому мне мало верится в эту чушь.
Август слабоват – движения вялые, экономные. Будто заглаживая свою вину за вчерашнюю шалость с ударом хвоста, он чешет свой выпуклый лоб о мою коленку…
Порадовавшись встрече, мы идем к берегу. Пациент послушно следует за нами, словно понимая необходимость продолжить начатый днем раньше курс лечения.
На берегу девушка присаживается к чемоданчику и готовит пару инъекций. Я же несусь на пирс к знакомым рыбачкам за порцией свежей рыбы – сам дельфин пока еще не в состоянии добывать ее в нужном количестве.
Поздний вечер.
Весь день мы провели на пляже возле дельфина, лежащего на мелководье и терпеливо сносившего прописанные молодым ветеринаром процедуры. С аппетитом закусив свежей рыбкой в третий раз подряд, Август приободрился, ожил и даже пробовал заигрывать с нами и Яшкой.
Уплывал он степенно и без резких движений, на пару минут задержавшись у середины рыбацкого пирса. Потом исчез за волнами, после чего Эльвира долго стояла по колено в воде и смахивала бегущие из-под темных очков слезы.
– Наверное, он больше не вернется, – говорит она по дороге домой.
– Всяко возможно. Я где-то читал, что животные помнят наши добрые поступки до конца жизни.
– Это правда. Это действительно так…
Полночь. Мы прощаемся около дома Эльвиры.
Яшка оседлал перила и самозабвенно доедает купленный по дороге апельсин. Девушка стоит на первой ступеньке лестницы, ведущей на веранду второго этажа. Там – на втором этаже старого добротного дома она живет со своей мамой.
Эльвира грустна, молчалива и не торопится подниматься наверх.
– Можно я посмотрю на твое лицо? – шепотом спрашивает она.
– Можно, – соглашаюсь, не успев толком понять, как она сбирается «смотреть».
Теплые ладони с тонкими пальчиками нежно прикасаются к моим волосам, колбу; скользят по щекам и подбородку…
– Ты симпатичный, – смущенно говорит Эльвира. И добавляет, коснувшись ладошкой предплечья: – И сильный…
Хочу ответить ей в том же духе – дескать, она не просто симпатична, а красива, но взгляд неожиданно приклеивается к плывущим в темноте огонькам автомобильных фар. Плывут они как-то странно: то останавливаются и выжидают, то продолжают движение по узкой улочке, на которой живет Эльвира.
Кто это? Подвыпивший гуляка, заплутавший в ночной Анапе? Или вновь прибывшая на отдых семья подыскивает халабуду для ночлега? А может быть, кто-то из нокаутированных пареньков решил взять реванш?..
В любом случае пора прощаться с девушкой. А там как-нибудь разберемся.
– Спокойной ночи, – легонько сжимаю ее ладонь.
Она встает на цыпочки, касается губами моей щеки и, позвав Яшку, спешит по лестнице вверх.
Топаю
к трассе в надежде поймать попутку и добраться до «Витязя». Время позднее, освещение на улицах Анапы откровенно убогое, поминутно приходится поминать недобрым словом товарища Агапова. Однако автомобили по трассе еще бегают, и благодаря этим уплывающим огонькам легко сориентироваться.За пару кварталов до трассы мою спину неожиданно вновь освещают фары неизвестного автомобиля.
На всякий случай забираю в сторону и иду по обочине.
Не тут-то было – машина едет за мной, выдерживая дистанцию в сотню метров.
Что за хрень, ей-богу?
Плавный поворот улицы на мгновение скрывает меня от глаз преследователей. Воспользовавшись благоприятным моментом, ныряю за раскидистый куст сирени; согнувшись пополам, перемещаюсь назад и захожу за дерево.
Выгода моего положения обнаруживается спустя полминуты, когда автомобиль (оказавшийся, между прочим, «Мерседесом») останавливается возле сирени.
Незаметно подбираюсь сзади. Выжидаю…
Выжидают и внутри представительского авто.
Ладно, пора кончать этот фарс и разобраться с пассажирами. Что за охота на отдыхающих?
Три прыжка – и я у дверцы водителя. Рывком открываю ее, заношу кулак для удара и…
– Черенков! Стоять! – резко окликают меня из глубины салона. – Убьешь водителя – сам будешь рулить.
В полнейшем изумлении опускаю занесенный над водительской головой кулак и заглядываю внутрь.
Так и есть! Вальяжно развалившись на заднем сиденье, на меня смотрит хитро улыбающаяся физиономия шефа. Да-да, того самого разлюбезного шефа, который и генерал-лейтенант, и руководитель одного из важнейших департаментов ФСБ, и мой непосредственный начальник, и благодетель, второй раз подаривший путевку в черноморский рай.
Вот так встреча! Не иначе опять что-то приключилось. Такие люди просто так попить чайку за тыщу верст не приезжают.
– Садись, братец, – приглашает Сергей Сергеевич, – нам с тобой по пути.
Устраиваюсь позади водителя, захлопываю дверцу.
– И давно вы за мной следите?
– С того дня, как ты подписал контракт с ФСБ.
Шутит, гад. У него вообще специфическое чувство юмора.
– Ладно, не сердись, – миролюбиво посмеивается он. – Мы решили проверить, насколько ты расслабляешься в отпуске и забываешь о собственной безопасности.
– Ну и как?
– Проверку прошел. Четыре с плюсом.
Блаженно вытянув ноги, чувствую жуткую усталость. Мысленно я, конечно, благодарен шефу за внезапное появление, но вслух продолжаю ворчать, вздохнув из глубины души:
– Надо было лобовое стекло каменюкой разбить. Тогда бы точно пятерку заработал…
Сергей Сергеевич Горчаков небольшого роста – около ста семидесяти сантиметров, щупленький такой. Седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. Кожа тонка и почти не имеет цвета – наверное, от большого количества ежедневно выкуриваемых сигарет. Однако внешность мало перекликается с внутренним содержанием этого человека. При некоторых недостатках характера (кто без греха, пусть первый бросит в него камень; но если, сука, попадет…) Сергей Сергеевич был, есть и будет хорошим профессионалом, получившим навыки и опыт в старой доброй контрразведке КГБ. О его способностях можно говорить часами, но я обойдусь короткой ремаркой: генерал Горчаков не имеет ничего общего с некоторыми армейскими служаками, для которых существует лишь два мнения – свое и неправильное. К тому же его высокие профессиональные качества хорошо приправлены безусловной выдержкой, смелостью, незаурядным умом и бесценным опытом.