Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
Лохматый не ответил. А автобус, величаво отойдя от площадки, развернулся и поехал вверх, к спрятавшимся за неожиданными тучами, горам.
Мари проснулась ближе к вечеру. Сон подкрался мягко, на кошачьих лапках, напрыгнул сзади и растворил в себе. Хорошо, что мест много, вот она и прикорнула на сдвоенном большом сиденье для матерей с детьми впереди.
Разбудила непонятная тревога, кольнувшая прямо на самом интересном месте, разбудила нагло и требовательно. Мари привстала, сонно оглядываясь, понимая, что неспроста внутри что-то испуганно дергается.
Злой и Анни играли, впрочем, очень
Не зря она проснулась…
Мари обула кроссовки, пошла к ним, сама не понимая – зачем? Что толку встать третьей и смотреть за стекло, покрытое бегущими струями дождя. Да, снаружи хлестал самый настоящий ливень. Иногда, громко стукая, к каплям присоединялись градины.
Карл обернулся к ней, кивнул и снова уставился за окно. А что там еще, кроме дождя?
Серая бесконечная хмарь, сожравшая всю утреннюю красоту. Бесконечно уползающая к оставленным позади фьордам и цветным домикам, каменным строгим кирхам и резным троллям. Даже грустно.
Туман, разбегающийся по обочине, закутывал собой желтых красавиц-берез, росших ровными рядами, прятал в себя их последнее теплое золото, ставшее блестящим и тяжелым. Оплетал редко проносящиеся по соседней полосе машины, завихряясь за ними маленькими водоворотами. Белесый и кажущийся, из-за той дороги в Питер, очень опасным, прячущим в себе чудовищ.
И холодное напряженное ощущение тянущейся к ним липкой нити, не отпускающей и желающий проследить весь путь высокого автобуса, несущегося на другой край строго-холодной северной страны. Мари ощущала его всей собой, неожиданно поняв чувства обычно такой независимо-отвязной Искры. Сейчас красноволосая лишь накручивала пряди на пальцы, второй ладонью снова и снова потирая висок.
– Ты тоже что-то чуешь? – поинтересовался Карл, не оборачиваясь.
– Наверное, да… – Мари встала ближе, сама начав всматриваться в убегающее полотно дороги, торопливо затягиваемое полупрозрачной сырой сметаной.
– Мне нравится, – Карл кашлянул, – вы, наконец-то, начали раскрываться. А что твой амулет?
Амулет? Мари положила на него руку.
– Он холодный.
– Плохо. – Карл опустил шляпу на глаза. – Ты боишься.
– Очень.
– Не бойся, с нами не случится ничего, кроме предначертанного.
Мари уставилась на его затылок, возмущенно и желая высказаться.
– Успокойся, – Карл повернулся и подмигнул, – надо же было мне сказать что-то типа мудрого и с видом настоящего наставника.
Ей пришлось улыбнуться. Вот так каждый раз, и снова ловится на самую простую иронию, не понимая ее. Почему она такая прямая и не может научиться видеть оттенки и полутона?
– Все приходит с опытом и жизнью, Маришка, – поддразнил Карл, не удержавшись, хотя давно должен был понять, как ее раздражает эта «Маришка», – и я вовсе не читаю твои мысли. Просто сам таким был.
– Каким? – Искра в первый раз шевельнулась.
– Неуверенным в себе и будущем, не умеющим разобраться в очевидных взрослым… не всем взрослым, вещах. Мы с вами прошли очень большой путь и нам осталось немного. Думаю, нас попробуют остановить уже
вечером, и лишь бы повезло добраться до Тромсё. Мы с вами потеряли много имеющихся возможностей и если там, нагоняя, маг и наемники, придется плохо. В случае чего – вам нужно добраться до последнего фьорда перед границей. Вы найдете нужное место, и там позвоните в колокол. У вас останется всего три дня, если что… Надо успеть.– О чем ты говоришь? – Мари взглянула на него со страхом. В голосе мага не было обреченности, он просто собирался, если окажется нужным, остаться и принять бой. Вот и все, без бравады и пафоса, просто констатация факта.
– О том, Маришка, что скоро может стать горячо. Помоги Злому вывести вас к цитадели, он один может не справиться.
– А Лохматый?!
Карл искоса глянул на нее и не ответил, лишь тихонько вздохнул.
– Ты хочешь оставить его с… – Мари не могла поверить. – Но как же так, Карл?! Ты обещал доставить всех учеников в Ледяной замок, что все попадут под его крышу!
– Я помню, Маришка. Так и должно быть, все ученики должны добраться в Айсштирк и сделать необходимое, стать теми, кем предназначено быть с самого рождения.
– Но Лохмат…
– Успокойся. – Карл блеснул глазами. – Все ученики доберутся в замок. И ты им поможешь.
– Почему она? – мертво и глухо сказал Искра, совершенно непохожая сама на себя.
– Тебе нудно будет чуять дорогу, искать ее, не отвлекаться на других, – Карл пожал плечами, как будто извиняясь, – ты справишься, я знаю. Надо только найти ее начало, ухватиться за камни и видеть каждый. Она идет через горы, в самом коротком месте, и потом опускается к морю.
– Хорошо, – Искра кивнула, убирая руку, – они все ближе, вот это точно… чую.
– Вздремни, – сказал Карл, – тебе нужно. Ты выматываешь себя.
Искра послушалась, безвольно мотнув головой и пошла, почти шаркая.
– Что с ней?
Карл вздохнул.
– Магия очень хитрая и мерзко играющая дрянь, Мари. Не ее владелец выбирает умение или возможность, а она подкидывает то, что ей хочется. Искра, Мари, не сирота, не забитая девчонка, непонятая родными, не сумасбродная экстремалка, плюющая на семью и решившая вдруг сбежать.
Она и умеет то не так много, всего-навсего создавать звуковые волны и слышать их эхо, представляешь?
Вот как…
– Так это же и…
– И дельфин сможет, верно, девочка. Только она, не осознавая границ, почти покалечила собственного братишку, разозлившись на маму, оставившую ее сидеть с ним. Крикнула… и вызвала скорую, позвонив родителям и попрощавшись. Ее отец, как оказалось, работал в одном интересном институте, знаешь, таком… куда привозят…
– Детей, ждущих в карцерах со странной защитой?
– Верно. И Искра подслушала как-то раз разговор родителей, потом еще раз, еще… Кое-что понимала, потому молчала и не говорила о своих умениях. Обычная испуганная девочка, росла с этим, с десяти лет. Пока не разозлилась на братишку. Она скучает по нему, по маме, но боится возвращаться.
– И теперь еще предчувствие?
– Да. Таких не так и много, именно таких, Мари, люди запоминали давно, когда была небольшая школа ведьм на Британских островах. Школу сожгли рыцари Розы, а девочки-воспитанницы, что смогли удрать, потом прятались как могли, предсказывали будущее, а если их зажимали пьяные солдаты или матросня, крестьяне или молодые дворянчики, отбивались как могли, своим криком.