Боевые маршруты

Морально к выполнению этой задачи мы были готовы, а как будем действовать - смутно представляли. Ведь никому из нас воевать еще не приходилось.

Остаток ночи прошел в хлопотах. На рассвете мы были уже на аэродроме. Первым взлетел на своем Р-5 Костя Шишков, за ним стартовал я. Моя тяжелогруженая машина долго скользила по взлохмаченному ветром снежному насту, пока, наконец, оторвалась от земли. За мной в воздух поднялся Сергей Антоненок.

Я облегченно вздохнул: взлетели благополучно. Но самое трудное было впереди. Перепрыгнем ли через горный хребет Тарбагатай? Высота его четыре тысячи метров, вершины гор закрыты облачностью. Оставалось одно: подняться как можно выше и лететь вслепую. А на самолетах не было ни радиостанции, ни кислородного оборудования. Высотомер, указатель скорости, компас, часы - вот и все приборы, которыми мы располагали. При таком оборудовании кабин полеты в сложных погодных условиях сопряжены с большим риском. Вот и мы теперь попали в переделку. Как только вошли в облака, зрительной связи между экипажами не стало, каждый теперь ориентировался самостоятельно.

Хронометр неумолимо отсчитывал минуты. По расчету времени, горы должны остаться уже позади, а вокруг по-прежнему клубятся облака. Снижаться рискованно. Строго выдерживаю высоту, пока внизу не появляются "окна". Сквозь разрывы в облаках вижу каменистое плато. От кислородного голодания немного подташнивает, поэтому решаю снизиться. Передо мной открылась неприветливая пустынная Джунгария, где глазу не за что зацепиться. Ни деревца, ни кустика. Голые камни и песок.

Осматриваюсь в надежде увидеть самолеты товарищей. Справа чуть позади замечаю серенькую точку. Сбавляю скорость, чтобы отставший догнал меня, и по бортовому номеру узнаю машину Кости Шишкова. А где же Антоненок? Сколько ни оглядываюсь, обнаружить его не могу.

Летим вдвоем. Вскоре внизу показалось какое-то селение. Смотрю на карту: вроде Шихо. Приземляемся. К нам подходит высокий тучный офицер. На плечах у него погоны полковника царской армии. Вскинув руку к папахе, он представляется:

– Полковник Иванов. Как долетели, господа?

Признаться, вначале я опешил от такого обращения: нам, советским людям, было дико слышать слово "господа". Но я тут же взял себя в руки и тоже представился, правда, под другой фамилией.

– Давно вас ждем, господа, - продолжал полковник, с улыбкой покручивая свои черные, с проседью усы.

– Простите, кто вы будете?
– не удержался я от вопроса.

– Командир кавалерийского полка русских эмигрантов, - ответил Иванов.
– Мой полк входит в состав бригады китайских правительственных войск. Здесь я оказался потому, что мне, как русскому, приказано встретить вас.

"Час от часу не легче, - с горечью подумал я.
– Не успели опомниться от рискованного полета через Тарбагатай, как вдруг столкнулись с новой неожиданностью - стали не то гостями, не то пленниками полковника царской армии".

– Прошу вас, господа, - Иванов жестом показал на стоявший невдалеке тарантас, запряженный четверкой волов.
– Вас ждут.

"Кто ждет?
– пронеслась в голове тревожная мысль, и я невольно переглянулся с Шишковым.
– Уж не расправа ли?"

– Прошу прощения, - отвечаю полковнику.
– Задерживаться мы не можем. У нас задание лететь в Урумчи.

– Но там же...
– предостерегающе начал он.

– Нас об этом предупредили.

– В таком случае не смею задерживать, - козырнул полковник.

Дозаправив самолеты горючим, мы передали оставшийся бензин под охрану китайцу и попросили полковника предупредить его, что оно нам пригодится на обратном пути. Китаец услужливо приложил руки к груди.

Минут через десять мы с Шишковым снова поднялись в воздух. На этот раз видимость оказалась прекрасной, и наша пара без затруднений вышла на Урумчи.

Подлетая к городу, мы увидели у крепостной стены, которой он опоясан, множество людей. Это мятежники штурмовали крепость. Тускло мелькали частые вспышки выстрелов. Позади штурмующей пехоты гарцевали конники. И мне, и Шишкову доводилось бомбить цели только на полигонах. Поэтому нетрудно понять охватившее нас нервное напряжение.

Снижаемся до двухсотпятидесяти метров и начинаем поочередно бросать в гущу мятежных войск двадцатипятикилограммовые осколочные бомбы. Внизу взметнулось несколько взрывов. На выходе из атаки штурманы открывают огонь из пулеметов. Видим, толпа мятежников отхлынула от стены и бросилась бежать. Обогнав ее, помчалась в горы конница. На подступах к крепости осталось немало трупов. Они хорошо различались на снегу. Мы снизились чуть ли не до земли и выпустили остаток боезапаса по бегущим мятежникам, обезумевшим от нашего внезапного воздушного налета. Позже выяснилось, что суеверные вояки генерала Ма Чжуина восприняли бомбовые удары с неба как божью кару. Ведь никто из них до этого ни разу не видел самолетов.

Когда мы, выполнив задание, возвратились в Шихо, нас снова встретил полковник Иванов. Видимо, он знал, зачем мы летали в Урумчи, и от души нас поздравил с успехом. В знак особого уважения он даже снял перед нами папаху.

– Прошу вас, - с прежней галантностью указал полковник на знакомую нам подводу.
– Губернатор ждет.

– А как быть с самолетами?
– поинтересовался я, - Кто их будет охранять?

– Можете не беспокоиться, господа. Все необходимые распоряжения уже отданы, -успокоил нас Иванов.

Мы слили из радиаторов воду, зачехлили машины, сели в тарантас и тронулись. Ехали очень медленно. Непрерывно подгоняемые возницей-китайцем, утомленные волы еле двигались по каменистой дорого. Начало смеркаться. В небе зажглись звезды.

Подвода остановилась наконец у глинобитной фанзы, в стене которой темнел проем. Китаец подошел к этому лазу, с кем-то там поговорил, вернулся и, подобострастно кланяясь, пригласил следовать за ним.

Большая комната, в которую мы вошли, была ярко освещена керосиновой лампой-молнией. За столами, уставленными бутылками и закусками, сидела группа русских офицеров - сослуживцев полковника Иванова. Почетное место в центре занимал губернатор - китаец. Как позже выяснилось, одновременно он является и командиром бригады.

– Господа!-обратился к сидящим за столом полковник.
– У нас в гостях сегодня летчики. Русские летчики, - подчеркнул он. Хотя мы и не говорили ему, что прилетели из Советского Союза, Иванов, конечно, знал об этом.

Офицеры, а с ними и губернатор встали. Кто-то крикнул "ура!". Нас услужливо усадили на заранее подготовленные места и начали угощать. Изголодавшись за день, мы с аппетитом приступили к еде. Нас пытались выспросить, как живется "на той стороне", но мы деликатно уходили от темы разговора. Не каждому нужно знать, кто мы такие.

Наши собеседники оказались в Китае после разгрома войск Колчака и Дутова, где они служили. Теперь многие из них чистосердечно раскаивались, что в свое время не перешли на сторону Советской власти. Слово "Родина" они произносили с трепетом и болью в душе. Ведь здесь, на далекой чужбине, у них нет ни настоящего, ни будущего.

Официальную чопорность приему пытался придать губернатор. Подняв бокал, он произнес длинную витиеватую речь. Но общий смысл ее сводился к благодарности в адрес Советского правительства за поддержку и помощь в трудную минуту.