Бог Гнева

В этом человеке нет ни одной нежной косточки.

Он сунул их в седельную сумку.

— Почему ты забираешь мои книги?

— Ты получишь их обратно, когда мы закончим.

— Что закончим?

Он бросает на меня взгляд, и я не могу не заметить пятно крови на его ладони, которое он получил, избивая тех парней.

А потом оставил их выть и стонать посреди улицы.

Именно таким человеком является Джереми Волков. Человек, который решает проблемы кулаками и любит красть чужие личности только для того, чтобы преподать им урок.

Так как же получилось, что я попалась в его сети?

— Ты узнаешь.

Его тон окончательный, запрещающий любые другие вопросы.

Он садится на свой мотоцикл и заводит двигатель. Я уверена, что он видит, как я вздрагиваю от громкого звука, и, если мне не показалось, его губы тоже подрагивают.

Я всегда ненавидела мотоциклы, спортивные машины и все, что имеет громкие двигатели и сумасшедшие лошадиные силы.

От сенсорной перегрузки у меня болят уши и хочется спрятаться в ближайшем укромном уголке.

Я окидываю взглядом свое окружение. Парковка, на которой он припарковался, изолирована, но впереди есть две дороги. Конечно, если я побегу, то смогу найти прохожего...

— Даже не думай об этом.

Я смотрю на Джереми, который сидит на своем мотоцикле и следит за каждым моим движением.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

— Ты гораздо более очевидна, чем думаешь.

Он поглаживает указательным пальцем сцепление, вперед-назад, как будто совершает какой-то ритуал.

— Если ты хочешь бежать, беги. Но ты должна знать, что я буду преследовать тебя, и не могу гарантировать, что сделаю с тобой в тот момент, когда поймаю, так что если это шанс, которым ты готова рискнуть, то, конечно, беги. Если нет, я предлагаю тебе спокойно сесть.

По всему телу проходит дрожь, и это не только из-за его спокойно произнесенных угроз, но и из-за его слов.

Подтекст, скрытый за ними. Углубление в его интонации, когда он их произносит.

Он хочет преследовать меня.

Я вижу в его темных, пепельно-серых глазах, что он хочет, чтобы я бежала.

Нет, он желает этого. Он надеется, что я убегу, и он сможет получить удовольствие от погони за мной.

Как в том лесу.

Он прижмет меня к земле, сорвет с меня одежду и будет делать со мной всё, что захочет. Он высвободит зверя внутри себя и сожрет меня.

Мои ноги дрожат, и какая-то часть меня жаждет убежать и спрятаться. Бежать и быть преследуемой.

Я внутренне изгоняю эту мысль из своего затуманенного мозга. Что, черт возьми, со мной не так?

Травма головы.

Это единственное объяснение. Должно быть, я ударилась головой, когда он толкнул меня на землю той ночью. Это объясняет все то безумие, о котором я думаю с тех пор.

Или последние слова, которые он мне сказал.

Возвращайся, когда будешь готова к тому, что тебя жёстко трахнут.

По мне пробегает жар, и я отгоняю эти мысли.

Джереми не разрывает зрительного контакта, его бездушные глаза в одиночку пытаются ворваться в мою душу.

Смотреть на его лицо хотя бы несколько секунд — самое тоскливое, что я когда-либо делала.

Он не говорит, даже не моргает. Просто смотрит.

Я первой разрываю зрительный контакт и сажусь на мотоцикл.

Пытаюсь, во всяком случае.

Он огромный, и я не привыкла к нему. Моя нога соскальзывает, и в последнюю секунду я хватаюсь за его кожаную куртку.

Джереми сжимает мой локоть, тот самый локоть, за который он держался раньше, а затем одним рывком затаскивает меня за спину.

— Я так и думал.

Он говорит с насмешкой, как будто не ожидал от меня ничего меньшего.

Прежде чем я успеваю ответить, его большая рука обхватывает мою, а затем кладет мою ладонь на его пресс. Моя рука обвивается вокруг его твердой, скульптурной талии, и мои пальцы слегка дрожат на его куртку.

— Держись.

— Я могу ухватиться за заднюю часть мотоцикла. — Или за его плечи. Какого черта он заставляет меня прикасаться к нему?

Легкое подергивание губ — это все, что он может ответить, когда мотоцикл двигается вперед.

Все мое тело вибрирует от мощности двигателя, и моя грудь прилипает к его спине.

К его жесткой, мускулистой спине.

Я обхватываю его талию другой рукой, чувствуя, что упаду, если этого не сделаю.

Сила мотоцикла не меньше, чем на американских горках.

Мои пальцы впиваются в его куртку, футболку, везде, где я уверена, что он не сбросит меня ради забавы.

Вибрация двигателя сотрясает все мое тело, когда он мчится по улицам. Как будто он соревнуется с ветром. Из-за этого я могу упасть на задницу.

Деревья, улицы и люди расплываются в моем периферийном зрении, а может, я вот-вот потеряю сознание.

Эти высоко адреналиновые занятия просто не для меня.

Как, черт возьми, ему удается сохранять спокойствие? Он что, чертовски бесчувственный робот?

Я на грани панической атаки, а он просто перемещается по улицам, как будто это его королевство. Не помогает и то, что мое тело прилипло к его телу.

Давление ветра не позволяет мне отстраниться от него. Каждый раз, когда я пытаюсь отстраниться, меня бросает вперед еще сильнее, так что моя грудь прижимается к его спине.

Мне кажется, он специально ускоряется, когда я так делаю, поэтому я прекращаю попытки. Либо так, либо этот сумасшедший псих устроит аварию.

Мои попытки чередовать дыхание через нос и через рот тоже тщетны. Это просто невозможно, когда все мое тело атаковано и я не могу контролировать ситуацию.

Это тупик и мрачная реальность.

Я удивляюсь, что меня не стошнило, когда он остановился. Мои ногти продолжают впиваться в его пресс, пока я сканирую свое окружение.

Что, если этот сумасшедший ублюдок снова заведет мотор, и я упаду на лицо?

Он привел меня в тускло освещенный переулок. Несколько роскошных автомобилей припаркованы с одной стороны, и Джереми поставил свой мотоцикл рядом с одним из них.

Мы находимся в стороне от главной улицы, поэтому я не могу идти туда пешком, если только не планирую бежать около получаса.

— Ты долго будешь держаться за меня? Не то чтобы я возражал, но нам нужно кое-куда спешить.

Я осторожно отпускаю его, мои щеки, вероятно, снова покраснели. Какого черта он все время ставит меня в компрометирующее положение?