Бог-Император, к доске! Том 7

Небо отливало темно-фиолетовым кошмаром. Вместо солнца пульсировало нечто вроде набухшей раны. Сквозь атмосферу проступали темно-фиолетовые прожилки, словно кровеносные сосуды, несущие какую-то неизвестную, злобную субстанцию.

Но самым кошмарным было даже не это.

Два колоссальных монстра вырисовываются в небе, один на западе, другой на востоке. Их слегка размытые очертания видны сквозь плотную атмосферу планеты. Оба занимают изрядную часть небосвода. Они кажутся чем-то вроде спутников, заменяющих луну. Их губы растянулись и превратились в флейты. Именно они издают ту кошмарную музыку, которая сейчас развернулась во всю мощь.

Мелодия космических флейтистов — преследующая, диссонирующая симфония, которая никогда не умолкает. Звуковые волны словно живые, их распространение видно невооруженным взглядом. Они извиваются и разлетаются над планетой, создавая безумную какофонию, которая пронзает самую душу. Ноты резкие и пронзительные, словно крики миллионов измученных душ, и они эхом разносятся по пустому небосводу. Темп непостоянный, переходящий от бешеного к медленному и задумчивому, без какого-либо заметного рисунка или ритма. Сами инструменты кажутся сделанными из чего-то мерцающего и потустороннего, как будто это и не инструменты вовсе, а души самих монстров. Складчатые и тяжелые веки чудовищ опущены, как будто исполины убаюканы собственной музыкой.

Мелодия не просто слышна, она отдаёт глубоко в костях, заставляя землю под нами содрогаться. Это симфония хаоса и отчаяния, колыбель конца света, сон-смерть без пробуждения.

И чем дольше слушаешь, тем сильнее кажется, что небо темнеет, а сама ткань реальности начинает распутываться на отдельные нити. Как будто мелодия способна подчинить законы природы своей воле. Это болезненно завораживающее явление, от которого обычный человек в лучшем случае просто сойдет с ума…

— Норм музончик, — оценил Парацельс, в ритм покачивая головой.

— Торкает, — согласился с ним Илья, топая кроссовком по чешуе Зыби, — Новый хит для Киркорыча.

Все мы были слишком сильны и устойчивы ментально, чтобы так просто сойти с ума.

— Может быть зарядить по этим горе-музыкантам какой-нибудь крупнокалиберной помидориной? — задумчиво произнес Слава, потирая подбородок.

— Нельзя, — я покачал головой.

— Почему?

— Они играют эту музыку не просто так. Она — как наркотик для Тотх’Аза. Она усыпляет его.

— Так он дрых всё это время? — с возмущением произнес Парацельс, — Давайте я ему в пасть свою фирменную настойку волью, мигом на ноги подскочит, как один мой знакомый демон! И в уборную рванет на первой космической…

— Его нельзя будить, — негромко произнес я, — Ни в коем случае. Музыка не должна прерываться. Иначе Тотх’Аз проснется. А этого ни в коем случае нельзя допускать.

— Почему? — все как один посмотрели на меня. Они до сих пор не понимали… А может быть кто-то и понимал, но хотел, чтобы я озвучил это вслух.

— Потому что иначе наш мир будет уничтожен окончательно, а все, кого мы любили, растворятся в небытие, — сказал я, — Одномоментно. И ничего уже нельзя будет поделать. Потому что пятьсот лет истории нашего мира после катастрофы — это сон Тотх’Аза. Он спал все это время и видел всю историю нашего мира, всех нас и наших родных и друзей во сне. Тот портал, через который мы прошли — он не просто перенес нас в реальный мир. Он сделал нас, людей-сновидения, реальными. Снова даровал нам плоть и кровь.

Мои спутники молчали, обдумывая мои слова. Парацельс сделал самый большой глоток парцеяда из горла за всё время. Даже Илье вдруг перехотелось шутить. Кажется, он осознал, в какой переплет угодил соседний мир, где жили его любимые кошкодевочки…

— Всё ещё можно исправить, — негромко произнес я, — Просто делайте то, что я говорю. И наш мир снова вернется таким, каким был. Реальным и вещественным. А Тотх’Аз сгинет в небытие.

Спасение человечества стоит любой цены. И я готов её заплатить.

— Целый мир был превращен в Грёзу одного жуткого монстра… — Слава нарушил молчание первым, — Ужасно. Но в чем смысл всего этого? Зачем Великому Мудрецу понадобилось подобное?

— Кто знает, это надо у Великого Мудреца спрашивать, — я пожал плечами, — Он одержим параноидальным страхом перед Древними. Он и его раса в древности изрядно натерпелись от них. Возможно, таким образом он решил облагодетельствовать человечество, — я обвел рукой кошмарный пейзаж и гротескные фигуры в атмосфере планеты, — Тотх’Аз неуязвим и неуничтожим. А до человечества в Грезах не добраться даже Древним… И решил Великий Мудрец погрузить всех в вечный счастливый сон под защитой спящей твари.

— Мы изгнали Древних и одолели их жрецов много лет назад, Бог-Император, — напомнил мне Тёмный лорд, — Мы оба с тобой приложили к этому руку. И заплатили огромную цену… Древние никогда больше не смогут прорваться в наш мир из того места, где они находятся.

— Вот встретим Великого Мудреца — лично у него спросим, что он об этом думает, — повторил я, — Если он, конечно, вообще появится на этом празднике жизни. Великий Мудрец не человек, напоминаю. И логика у него не человеческая.

— Кто знает, что у него в голове творится, — добавил Парацельс, — Может быть он уже давно свихнулся.

— Запросто, — согласился я, — Мы, к слову, уже близко к нашей цели.

Впереди замаячил холм. Когда мы поднялись на вершину, то увидели что-то вроде пульсирующего узла, выступающего из поверхности почвы. Я знал, что этот узел и был ключом к доступу к главной нервной системе Тотх’Аза.

Под узлом располагалось что-то вроде темного колодца, уходящего в черную бездну. Его поверхность была покрыта толстой полупрозрачной мембраной, которая, казалось, пульсировала в гипнотическом ритме.

— Организм Тотх’Аза устроен не так как у человека, но кое-что общее есть, — сказал я, — Это нервный узел, который выходит на поверхность тела Тотх’Аза. По нему можно добраться до главного нервного узла, который у него вместо мозга.

Я первым спрыгнул с Зыби на Землю, за мной последовали остальные. И, разумеется, нас всех уже ждали.

Около нервного узла стояли двое. Таинственная девушка в маске и длинном струящемся платье, ее слюдяные полупрозрачные крылья сверкали за спиной в тусклом свете. Та самая девушка в костюме феи, спутница Великого Мудреца на балу. Рядом с ней стоял сэр Говард в идеальном черном костюме. В руке агент держал свою жуткую книгу из лоскутьев кожи.

Маска девушки скрывала ее лицо, оставляя видимыми только пронзительные глаза со странной двойной радужкой, что придавало ей загадочности. Крылья на ее спине казались слишком хрупкими, словно были сделаны из стекла или похожего материала с темными прожилками. От нее исходила аура потусторонней красоты, как будто она была не от мира сего.

Говард, с другой стороны, был воплощением элегантности, одетый в костюм и галстук, его лицо было серьезным и сосредоточенным. Он стоял высокий и гордый, что резко контрастировало с возвышенной девушкой рядом с ним. Словно две непохожие друг на друга силы, решившие объединиться и остановить нас.