Бог ненавидит нас всех

Я поспешно включаю задний ход и пытаюсь выправить ситуацию:

— Нет, только не это, не вздумай на меня обижаться. Просто сегодня я решил поставить собственный рекорд неумения вести нормальный разговор и поссориться с как можно большим количеством народу. Прими мои поздравления: ты мой тысячный клиент.

На лице Кей вновь появляется улыбка.

— Нет, все-таки ты слишком уж милашка для наркокурьера.

— Будь добра больше не называть меня так. Я серьезно.

— Наркокурьером?

— Нет, милашкой. «Милашка» — это как поцелуй смерти.

В глазах Кей сверкают новые искорки — неужто хулиганские?

— От моих поцелуев еще никто не умирал, — говорит она и, не глядя на меня, принимается за свой мохито.

Это что такое — неужели мы флиртуем? Сердце отвечает утвердительно, подкачивая к мозгу крови вдвое больше обычного.

— Ловлю тебя на слове, — говорю я. — Хотя, если честно, надолго откладывать пробу на смертельность твоих поцелуев не хотелось бы.

Откуда ни возьмись рядом с нами вырисовывается Рэй. За ним на буксире — подружка Кей.

— Десять раз отзевал, — сообщает он. — Пора проводить барышню домой, пока я не превратился в тыкву.

Девушки обмениваются воздушными поцелуями, а Рэй как-то умудряется одновременно пожать мне руку и сурово, по-мужски, приобнять.

— Вперед, чувак, действуй! — шепчет он вроде бы мне на ухо, но достаточно громко, чтобы и Кей расслышала.

Она же и виду не подает, что понимает, о чем речь.

— Ну и?.. — спрашивает она меня, когда Рэй наконец уводит ее подругу. — На чем мы остановились?

— Может быть, я что-то неправильно понял, — на всякий случай осторожничаю я, — но, по-моему, мы с тобой вели переговоры.

— Переговоры? И о чем бы это?

— Как о чем? О нашем первом поцелуе.

И вот чудо все-таки случается: положив ладонь мне на щеку, Кей подносит свои губы к моим. Она плотно прижимает их, а затем ее язык нежно касается моего.

— Вот видишь, ничего страшного, — заявляет она, подавшись назад. — Никто не умер. Ты цел и невредим.

— Может, просто повезло, — говорю я. — Надо бы еще раз попробовать.

На этот раз уже я кладу руку ей на затылок и притягиваю к себе. Наши губы вновь встречаются, прижимаются друг к другу, чуть раскрываются, и два языка начинают жадное знакомство. Далеко внизу, в брюках, что-то настойчиво пробуждается. «Моторола».

— Ты, кажется, весь дрожишь, — замечает Кей.

Я достаю пейджер из кармана и кладу его на стол. Вижу на дисплее знакомый номер. Это Тана.

— По работе? — интересуется Кей.

— Ну уж нет. Сегодня вечером я абсолютно свободен, — говорю я с твердым намерением вернуться к прерванному поцелую.

Через несколько секунд пейджер вновь оживает, заставляя, как мне кажется, ходить ходуном весь стол. Кей вздрагивает и вновь расплывается в улыбке.

— Подруга, — не то спрашивает, не то утверждает она.

— Опять мимо, — разочаровываю я ее.

На этот раз на дисплее рядом с номером Таны тревожно моргают три цифры: «911».

— Дела семейные, — как можно более небрежным тоном сообщаю я Кей. — Ты уж извини, я на минуту.

Я чуть не бегом удаляюсь в уборную, где висит телефон-автомат. Поскольку я сегодня не на работе, то и привычной горсти мелочи у меня с собой нет. Приходится запрашивать звонок за счет принимающего абонента.

— Надеюсь, кто-нибудь умер, — выдаю я Тане, когда та, согласившись оплатить звонок, берет трубку. — Иначе я тебе этого никогда не прощу. Более неподходящего момента и придумать невозможно, такой облом.

— Ну, умер не умер… — произносит Тана. — В общем, ваш дом сгорел практически дотла. Надеюсь, это достаточно уважительная причина?

— Что?!

— Ты, главное, не волнуйся. С родителями все в порядке.

— Ага, значит, все живы. Значит, ты у меня еще в ногах поваляешься. Ладно, давай выкладывай, что там случилось? Отец нажрался в хлам и отрубился с непотушенной сигаретой? Привел домой шлюху, которая по пьяной лавочке перевернула масляную лампу?

— Полиция думает, это поджог.

— Поджог? — переспрашиваю я не то сердито, не то недоверчиво. — Ты хочешь сказать, что мои предки взяли да и решили ни с того ни с сего спалить собственный дом?

— Нет, это не твои родители. Это Дафна, сучка твоя придурочная, пыталась спалить ваш дом.

Глава 8

— Это ты мою девчонку трахнуть хочешь?

Услышать такой вопрос в свой адрес — хорошего мало. Вдвойне хуже, если тебе его задает человек, официально признанный сумасшедшим, причем буйным. У меня было две возможности: ответить этому чуваку по-мужски, ввязаться в драку, и там будь что будет, или же прикинуться слепым, глухим, а еще лучше — мертвым. Говорят, это лучшая модель поведения при нападении медведя гризли.

Недолго посовещавшись сам с собой, я выбираю второй вариант. К сожалению, от этого медведя так просто не отделаешься.

— Ты, кто же еще, — продолжает нудить он. — Я тебя сразу вычислил.

Смотрит этот человек-медведь куда-то чуть в сторону, словно говорит не со мной, а с некой точкой на стене чуть левее и повыше моего плеча. Впрочем, обманываться нет смысла: я прекрасно понимаю, что обращается он ко мне. Я нервно ерзаю в кресле. Господи, ну где же Дафна?

— Винсент, отвали от него, — слышу я знакомый голос.

Обернувшись, вижу зашедшую в комнату Дафну. Мне вдруг становится смешно, и я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться в голос: полное ощущение, что Дафна вырядилась пациенткой психушки на Хеллоуин. У нее отросли волосы, и теперь обесцвеченные кончики отделены от черепа примерно дюймом тусклых некрашеных волос. Взгляд у нее стеклянный, почти неподвижный, и более того, она где-то раздобыла настоящую тошнотворно-зеленого цвета больничную пижаму и дурацкие тапочки без задников. Я ловлю себя на том, что жду: вот она подурачится еще немного и сбросит с себя эту дурацкую маску, улыбнется, как раньше, мы с нею забьем косячок и найдем где-нибудь по соседству место, где можно потрахаться.

Секунда проходит за секундой — ничто не меняется. Это не маскарад.

— Ну что уставился-то? — говорит Дафна. — Сама знаю, дерьмовый видок.

— Позвольте не согласиться, — возражаю. — Вид самый что ни на есть панковский. — Видя, что Дафна готова разреветься, пытаюсь зайти с другой стороны: — Слушай, по крайней мере костюмчик у тебя выглядит на редкость удобным. Не знаешь, где такой раздобыть можно?

Дафна старательно пытается улыбнуться, но удается ей это, прямо скажем, не слишком хорошо.