Бог Разрушения

— О? — я наклоняю голову. — Судя по твоей реакции, тебе тоже понравилось.

Она трясет головой сильнее, чем нужно, но ее щеки приобретают более глубокий румянец.

— Не стоит стыдиться, если ты только что кончила из-за этого. Но я отвлекусь, только до следующего раза, когда снова разбужу тебя своим членом.

Что я говорю? Следующего раза быть не должно.

Она начинает вставать, но я хватаю ее за руку. Мия делает паузу с озадаченным выражением лица. Я хватаю несколько салфеток с журнального столика, где ее ждет ужин, и стираю следы нашего секса с ее полупрозрачной кожи.

Кто я, если не заботливый джентльмен?

Помогает то, что я могу проследить следы своих пальцев на ее теле. Эти неровные засосы и следы от укусов быстро становятся моим любимым творением.

Мия остается неподвижной и наблюдает за мной глазами, напоминающими полураздавленные, едва уцелевшие полевые цветы на краю вулканической лавы.

Это определенно не из-за секса, учитывая, что в них все еще сияет капелька похоти.

— Что тебе сейчас снилось? — я вытираю пространство между ее ног, а затем вытираю живот.

— Ничего.

— Ты плакала и задыхалась.

— Ничего, — на этот раз она показывает слово более решительно.

—Давным-давно, — я уделяю особое внимание чистке края ее пупка. — Брэн вошел в мою комнату без света в глазах, и когда я спросил его, что случилось, он тоже ничего не сказал. И все же с тех пор он уже не был прежним. Поэтому у меня большие проблемы с доверием к слову «ничего».

Она сглатывает и опускает голову. Я могу сказать, что она близка к тому, чтобы сломаться, и все, что мне нужно сделать, это подтолкнуть ее еще немного.

Мой голос смягчается.

— Это связано с тем, кто забрал твой голос?

Мия кивает.

Хорошее начало.

— Он еще жив?

Еще один кивок.

Так это он.

— Твои родители заставили его пожалеть об этом?

Она качает головой и затем показывает:

— Никто не знает, кто он и где.

Даже ее родители-мафиози.

Наверное, поэтому она часто оглядывается через плечо и спит только с включенным светом.

Кто-то украл не только ее голос – ее красивый, мелодичный голос – но и ее душевное спокойствие.

Тот, кто рискнул напасть на принцессу мафии, не заботясь о последствиях – совсем другого уровня.

— Даже ты?

Ее глаза цвета чистой решимости встречаются с моими и выглядят немного потерянными.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказала, что никто не знает, где он, и это имеет смысл, но как насчет того, кто он? Ты его видела, да?

Воздух потрескивает от напряжения настолько сильного, что я, возможно, мог бы разрезать его ножом. С лица Мии исчезает весь цвет, а губы подрагивают, и она судорожно трясет головой.

Интересно.

— Но я найду его, — показывает она после того, как частично приходит в себя. — Либо я верну свой голос, либо умру.

Я убираю спутанные светлые волосы и голубые ленты с ее лица. Мия смотрит на меня с удивлением, ее пухлые губы приоткрываются, умоляя засунуть мой член между ними.

Но это мысль для другого дня.

— Полная чушь. Единственный ультиматум в том, что ты вернешь себе голос и убьешь его. Я могу это сделать. Тебе нужно только попросить

Я даже не понимаю, какого хрена делаю. Впервые в жизни я отдаю предпочтение кому-то другому, а не своим собственным планам.

Может быть, просто может быть, я безвозвратно околдован этим мягким голосом, и я отказываюсь верить, что слышу его в последний раз.

Глава 21

Мия

В матрице ошибка.

Неверно рассчитанное уравнение.

Безнадежный, абсолютно изуродованный взгляд на реальность, который невозможно исправить.

И все это связано с неким Лэндоном Кингом.

Нынешним монстром моей жизни.

Демон, который ведет меня в ад с первобытными ухмылками и гедонистическим взглядом на реальность.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не думала, что увлекусь теми безумными вещами, которые Лэндон продолжает мне показывать. Все началось с простого любопытства, но теперь я уже в совершенстве владею его грубыми извращениями.

Болезненное любопытство перерастает в нечто гораздо большее и пугающее. Острыми, окровавленными когтями он режет каждое из моих самоограничений.

И самое страшное, что я не могу этому помешать. Каждый день я прихожу в дом с привидениями, который Лэндон потихоньку ремонтирует, с твердым намерением, что сегодняшняя ночь будет последней.

И все же я возвращаюсь снова и снова, как безнадежный наркоман.

Мое оправдание в том, что какая-то глубинная часть меня жаждет этого ощущения полной заброшенности и легкого принуждения к отказу от контроля. Черная дыра в уголке моей души мечтала выпустить на волю эту темную сторону необузданного вожделения – ту, о которой я не рассказывала даже Майе.

Сторона, которая не одобряется всем обществом и его религиями.

В старших классах я часто чувствовала зуд. Если Майя любила внимание, то я рано поняла, что никто из знакомых мне мальчиков не может удовлетворить эту потребность, даже сыновья главарей мафии, которым нравится насилие и отстаивание своего места в мире.

Поэтому представьте себе мое удивление, когда я обнаружила, что это не кто иной, как шикарный британский парень.

Психованный скульптор со вкусом ко всему запретному и неправильному.

По правде говоря, я никогда не чувствовала себя так возбужденно, как в тот момент, когда он берет меня беззастенчиво, использует по полной программе и издевается надо мной.

Я никогда не испытывала такого восторга, как когда он преследует меня и позволяет мне думать, что я вырвалась только для того, чтобы он повалил меня на землю и трахнул с ненавистью.

Мой афродизиак. Это лучше любого наркотика.

Самое ужасное, что в его обществе я чувствую себя в безопасности. Две недели назад, после того как он разбудил меня от кошмара самым приятным и больным способом, я не чувствовала себя оскорбленной. Ни в малейшей степени.