Богач, бедняк (Часть 3 и 4)

– - Ну а учителя?
– - спросил Рудольф, отчаянно надеясь, что хоть сейчас услышит от него что-то одобрительное.

– - Я не имею с ними ничего общего,-- сказал Билли, намазывая маслом тушеную картофелину.-- Я делаю свои уроки, и все.

– - Что с тобой, Билли?
– - Уже пора говорить с ним напрямую. Он слишком мало его знал, чтобы ходить вокруг да около.

– - Это мать попросила вас приехать ко мне, не так ли?
– - бросил на него вызывающий, проницательный взгляд Билли.

– - Ну, если хочешь знать, она.

– - Мне жаль, если я ее расстроил,-- сказал Билли.-- Не нужно было посылать то письмо.

– - Почему же? Ты правильно сделал, что послал. Что с тобой происходит, Билли?

– - Не знаю.-- Мальчик прекратил жевать, и Рудольф заметил, что он с трудом пытается сдержаться, не дать измениться спокойному тону своего голоса.-- Меня раздражает все вокруг. Я чувствую, что если я останусь здесь, в этой школе, то умру.

– - Ты, конечно, не умрешь, не выдумывай,-- резко возразил Рудольф.

– - Разумеется, нет. Но я чувствую, что это возможно.

Юношеский пылкий вздор, подумал Рудольф. В этом все дело. Но ведь и чувства -- это вполне реальная вещь.

– - Да, конечно,-- согласился с ним Рудольф.-- Продолжай, говори, не стесняйся.

– - Это место не для меня,-- продолжал Билли.-- Я не хочу, чтобы меня учили, воспитывали и в конечном итоге превратили в такого человека, каким станут все эти ребята, когда вырастут. Я видел их отцов. Многие из них учились в этой школе двадцать пять лет назад. Они точно такие, как их дети, только старше, вот и все. Они дают советы президенту страны, указывают, как ему поступать, и даже понятия не имеют, что Колин Берк был великий человек, они даже не знают, что его уже нет в живых. Мне здесь не место, Руди. Моему отцу тоже здесь не место, как и Колину Берку. Если я останусь здесь, то через четыре года учителя сделают меня таким же, как они, а я этого не хочу. Не знаю, право...-- Он уныло тряхнул головой, и прядь волос упала на высокий лоб, унаследованный им от отца.-- Боюсь, вы думаете, что я несу чепуху. Может, вы думаете, что я соскучился по дому, или думаете, что я, как мальчишка, раздосадован тем, что меня не выбрали капитаном школьной команды, или что еще...

– - Я вовсе так не думаю, Билли. Не знаю, прав ты или не прав, но в любом случае у тебя есть причины.-- Соскучился по дому, мелькнуло у него в голове. Потом из всей фразы всплыло в сознании только одно слово -- "дом". Чей дом он имел в виду -- отца или Берка?

– - Я должен в обязательном порядке посещать церковь,-- продолжал Билли.-- Семь раз в неделю притворяться, что я христианин. Но я не христианин. Моя мама -- не христианка, отец -- не христианин. Колин был атеистом. Почему же я должен отдуваться за всю семью, смиренно слушать все эти проповеди? "Будь всегда праведным, у тебя должны быть только чистые мысли, не помышляй о сексе. Наш Господь Иисус Христос умер, чтобы искупить грехи наши". Тебе понравилось бы по семь раз в неделю выслушивать весь этот вздор?

– - Не очень,-- признался Рудольф. Этот мальчик на самом деле здесь прав. Атеисты явно оказали свое влияние на религиозное воспитание своих детей.

– - А деньги,-- продолжал Билли, чуть понизив свой страстный голос, когда мимо проходила официантка.-- Откуда берутся деньги на мое аристократическое дорогостоящее образование, когда Колин умер?

– - Об этом тебе нечего беспокоиться,-- сказал Рудольф.-- Я пообещал твоей матери об этом позаботиться.

Билли злобно посмотрел на Рудольфа, словно тот только что признался ему, что вступил в заговор против него.

– - Я не настолько вас люблю, дядя Рудольф, чтобы позволить себе взять у вас деньги,-- вдруг откровенно признался он.

Его слова потрясли Рудольфа, но он сумел взять себя в руки и спокойно продолжал разговор. В конце концов, Билли всего четырнадцать лет, он еще совсем ребенок.

– - Почему же ты меня не очень любишь?

– - спокойно спросил он.

– - Потому что ваше место -- здесь. Можете посылать сюда своего сына, а не меня.

– - Ну, я не стану отвечать на эти твои слова.

– - Мне жаль, что я так сказал, они у меня вырвались. Но я был с вами искренним.-- На его голубых, с длинными ресницами глазах, глазах Эбботта, показались слезы.

– - Благодарю за честность,-- продолжал Рудольф.-- Но обычно мальчишки твоего возраста умеют скрывать свои истинные чувства по отношению к своим богатым дядям.

– - Ну что я здесь делаю, на другом краю страны, в то время, когда моя мать одна проливает слезы день и ночь?
– - вдруг вновь торопливо заговорил Билли.-- Погиб такой человек, как Колин, и что мне прикажете теперь делать? Свистеть, восторженно орать на трибуне на каком-нибудь идиотском футбольном матче или слушать проповедь какого-то бойскаута в черном облачении по поводу того, как всех нас спасет Иисус?
– - Обильные слезы текли по его щекам, он промокал их носовым платком, продолжая говорить напористо, резко.-- Если вы не заберете меня отсюда, я убегу. Я все равно буду рядом с матерью и постараюсь помочь ей как смогу.

– - Ладно, больше не будем говорить об этом. Не знаю, что я смогу, но обещаю тебе обязательно что-нибудь предпринять. Так будет справедливо, как ты думаешь?

Билли с несчастным видом кивнул и, вытерев со щек слезы, спрятал платок в карман.

– - Ну а теперь заканчивай свой обед.-- Рудольфу не хотелось больше есть, и он только наблюдал за тем, как опорожнил стоявшую перед ним тарелку Билли, попросил принести чистую тарелку и яблочный пирог. Четырнадцать лет -- все в равной степени воспринимающий возраст. Слезы, смерть, жалость, яблочный пирог, мороженое -- все смешалось без горечи и стыда.

После ланча, когда они возвратились в школу, Рудольф сказал:

– - Поднимись к себе в комнату. Собери чемодан. Потом спустись и жди меня в машине.

Он смотрел ему вслед, пока Билли не вошел в здание в своем опрятном воскресном костюме для выхода в церковь, потом вылез из автомобиля и пошел следом. За его спиной на подсыхающей лужайке ребята вели борьбу за мяч. Раздавались крики: "Пас мне, мяч мне!" Это была одна из сотен игр юности, в которых никогда не принимал участие Билли.

В комнате отдыха было полно ребят. Одни играли в пинг-понг, другие сражались за столиками в шахматы, третьи читали журналы, четвертые слушали репортаж о встрече "Гигантов" по транзистору. Откуда-то сверху доносился рев другого радиоприемника, передававшего народные песни. Болельщики пинг-понга вежливо расступились перед ним, человеком старше их. Через всю большую комнату он прошел к двери квартиры четы Фервезеров. Какие все славные ребята, красивые, здоровые, воспитанные и весьма довольные собой. Вот она -будущая надежда Америки! Будь он отцом, то был бы просто счастлив видеть среди них своего сына сегодня, в этот воскресный день. Но вот его племянник среди них не прижился, чувствовал, что может умереть. Его конституционное право на получение образования дало осечку.

Он позвонил в квартиру Фервезеров. Дверь ему открыл высокий, чуть сутулый мужчина с упавшей на лоб прядью волос, здоровым цветом лица и приветливой улыбкой. Какие же нервы нужно иметь, чтобы жить в доме, в котором полным-полно таких мальчишек?

– - Мистер Фервезер?
– - осведомился Рудольф.

– - Слушаю вас,-- ответил тот любезно и просто.

– - Мне очень не хотелось бы вас беспокоить, но не могли бы вы поговорить со мной. Это не займет много времени. Я -- дядя Билли Эбботта. Я был...