Богач, бедняк (Часть 3 и 4)

Рудольф просидел целый день возле Джин, не выпуская ее руку из своей, думая с тревогой о том, как она выдержит все предстоящие испытания. Доктор Левин был на удивление спокойным.

– - Для первых родов все идет нормально,-- успокаивал он его. Но его спокойствие заставляло Рудольфа нервничать еще больше. Весь день время от времени он заходил в палату Джин, словно наносил визит вежливости. Он предложил Рудольфу пойти пообедать в кафетерии больницы, но такое предложение привело его просто в ужас: неужели он думает, что он, Рудольф, способен оставить свою жену мучиться, а сам будет набивать себе спокойно желудок?

– - Я отец,-- ответил он,-- а не акушер.

– - Отцам, между прочим, тоже нужно есть,-- засмеялся доктор Левин.-- Им нужно сохранять силы.

Какой равнодушный негодяй-материалист! Если они когда-нибудь решатся завести еще одного ребенка, то он воспользуется услугами другого врача, человека, а не бездушной машины.

Джин родила перед самой полуночью. Девочка. Когда доктор Левин вышел из родильного отделения сообщить Рудольфу, что мать и младенец чувствуют себя хорошо, он уже любил доктора, не помня зла.

Он шел рядом с каталкой, на которой Джин везли в палату. Жена показалась ему такой маленькой, изможденной, а когда попыталась ему улыбнуться, то не смогла -- это требовало слишком больших усилий.

– - Теперь ей нужно поспать,-- сказал доктор.-- Можете ехать домой.

Когда Рудольф выходил из палаты, она сказала ему вслед поразительно бодрым голосом:

– - Прошу тебя, Руди, завтра принеси мою "лейку". Хочется иметь реальное воспоминание о первом дне жизни дочери.

Доктор Левин проводил его в отделение для новорожденных, чтобы он увидел через стекло свою дочь. Она спала вместе с другими пятью младенцами. Доктор показал на нее пальцем:

– - Вот -- ваша дочь!

Все шестеро были на одно лицо. Шестеро -- за один только день. Бесконечный поток новых жизней. Врачи-акушеры, должно быть, самые большие циники в мире.

Рудольф вышел из больницы. На улице похолодало. Утром было тепло, и он не захватил с собой пальто. Весь дрожа, он подошел к машине. На этот раз он забыл запереть дверцу, но радиоприемник был на месте.

Он понимал, что сейчас слишком взволнован, слишком возбужден и не заснет. Ему хотелось кому-нибудь позвонить, выпить, отпраздновать свое отцовство, но уже час ночи, и он, конечно, не имел права никого будить.

Он включил обогреватель. Подъезжая к дому, он уже согрелся. В окнах горел свет: Марта не стала его выключать, чтобы ему было видно, куда ехать. Шагая через лужайку к дому, он вдруг заметил на крыльце чью-то тень.

– - Кто там?
– - резко спросил он.

Фигура медленно вышла на свет. Вирджиния Калдервуд, в сером пальто на меху, с шарфом, намотанным на голове.

– - Боже, это ты, Вирджиния!
– - воскликнул он.-- Что ты здесь делаешь?

Она подошла и теперь стояла рядом, очень близко от него, глядя на него в упор своими большими черными глазами на бледном, тонком, красивом лице.

– - Я все время названивала в больницу, чтобы узнать, как у Джин дела. Выдавала себя за твою сестру. Я все знаю. Она родила. Этот ребенок должен был быть моим.

– - Вирджиния, тебе лучше пойти домой,-- сказал Рудольф, делая шаг назад, чтобы она к нему не прикоснулась.-- Если твой отец узнает, что ты бродишь здесь ночью...

– - Плевать я хотела, узнают, что я была здесь, или нет,-- сказала Вирджиния.-- Я не стыжусь...

– - Может, отвезти тебя домой?
– - предложил он. Пусть ее семья разбирается, в своем уме она или нет. Но не он. И не в такую счастливую для него ночь.-- Тебе нужно как следует выспаться и ты...

– - У меня нет дома,-- ответила Вирджиния.-- Мой дом -- твои объятия. Там мое место. Отец не знает, что я в городе. Мой дом здесь, рядом с тобой, и тут мое место.

– - Нет, Вирджиния, это не твое место,-- остановил ее Рудольф. Он всегда был человеком нормальным, здравомыслящим и перед лицом безумия чувствовал полную беспомощность.-- Я здесь живу со своей женой.

– - Она соблазнила тебя, украла у меня,-- выпалила Вирджиния,-- встала между нашей любовью. Боже, как я молилась сегодня, чтобы она умерла там, в больнице.

– - Вирджиния, опомнись!
– - Прежде его никогда особо не шокировали ее слова и поступки. Они его раздражали, забавляли, вызывали жалость, но сегодня ее поведение его испугало. Впервые до него дошло, что Вирджиния может стать опасной. Как только он придет домой, немедленно позвонит в больницу, предупредит обслуживающий персонал, чтобы они не пускали Вирджинию Калдервуд ни в палату новорожденных, ни в палату жены.

– - Вот что,-- примирительно сказал он,-- садись в машину, я отвезу тебя домой.

– - Нечего обращаться со мной как с ребенком,-- отмахнулась Вирджиния.-Я не ребенок. И у меня есть своя машина, стоит неподалеку, через квартал. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня куда-то отвозили.

– - Вирджиния,-- пытался урезонить он девушку.-- Я очень устал и хочу спать. Если тебе на самом деле очень нужно со мной поговорить, позвони завтра утром.

– - Я хочу заняться с тобой любовью,-- сказала она, не сходя со своего места, в упор глядя на него и держа руки в карманах пальто. Со стороны -обычная, нормальная, хорошо одетая девушка.-- Я хочу, чтобы ты любил меня сегодня ночью. Я знаю, ты тоже этого хочешь. Я видела это по твоим глазам все эти годы.-- Она перешла на едва слышный шепот.-- Просто ты не осмеливался. Как и все здесь, ты боишься моего отца. Не бойся. Не пожалеешь. Ты по-прежнему считаешь меня маленькой девочкой, такой, какой увидел меня, когда впервые пришел к нам. Не беспокойся, я уже далеко не маленькая девочка. Я кое-чему научилась. Может, у меня меньше опыта, чем у твоей драгоценной жены, путавшейся со своим фотографом. Ты, я вижу, удивлен, что я знаю об этом. Я все узнала о ней и могу теперь рассказать очень и очень многое, если ты меня выслушаешь...

Рудольф больше не мог выносить этого. Открыв дверь, он с грохотом захлопнул ее за собой, закрыл на ключ -- пусть Вирджиния беснуется одна на крыльце. Она забарабанила кулаками в дверь. Он проверил на первом этаже все двери и окна -- надежно ли заперты. Когда вернулся снова к входной двери, стук маленьких женских кулачков прекратился. К счастью, Марта крепко спала и ничего не слышала. Позвонив в больницу, он устало поплелся к себе в спальню, в которой всегда рядом с ним в постели лежала Джин.

"Поздравляю тебя с днем рождения, дочурка! Ты родилась в тихом, респектабельном городке",-- мысленно сказал он, уже засыпая.

Была суббота, но еще довольно рано, и в загородном клубе пусто, так как большинство его членов все еще пропадали на площадках для гольфа и на теннисных кортах. Рудольф сидел в баре один и пил пиво. Джин переодевалась в женской раздевалке. Ее выписали из больницы всего пять недель назад, но она уже побила его в двух сетах в теннис. Рудольф улыбался, вспоминая, какой у нее был довольный вид -- вид победительницы, когда она уходила с корта.