Боги мёртвого мира

— Будем надеяться. Значит, меня пока никто не ищет. Берт волновался по поводу своего отца, примет ли тот его обратно. Барон хочет их вернуть, раз организовал поиски?

— Сладкой парочке больше не придется об этом беспокоиться.

— Почему?

Селестия-Инмори неопределенно пожала плечами, оставив очередной вопрос без ответа.

— Так что теперь мы будем делать? Идем на север, в Олгрит, как и планировали?

— Для начала в Эргримм. Не переживай, войну мы не пропустим. Дорога займет всего два месяца.

— Ты ведь можешь сделать так, чтобы войны вообще не было? Я читал про Бархатное Столетие, это время называют самым мирным в истории Империи. Уверен, что благодаря тебе.

Бессмертная снова пожала плечами.

— В тот момент мне еще было интересно. Сейчас — нет. Конечно, я уже знаю, как будут развиваться события. Но всему свое время, мальчик.

Келлгар собирался задать еще несколько вопросов, но побоялся утомить собеседницу. Их диалоги и так оставляли желать лучшего. Мужчина уже привык к этому. Он зябко поерзал на холодных камнях и, чтобы вконец не отморозить почки, принялся греться при помощи своей духовной энергии. Предстояло просидеть снаружи еще какое-то время, хорошо бы не слишком долго. Ночи в пустыне холодные, и, вдобавок ко всему, у Келла иногда возникало ощущение, будто из тьмы за ним кто-то наблюдает.

Глава 21. Проклятие Комора

На тарелке уныло блестела яичница из двух яиц. Желтки глядели вверх, будто два круглых глаза на белой физиономии. А по краям поблескивали капельки жира в мерцающем свете нескольких свечей. Сон-Со безрадостно глядел на эту отвратительную рожу, пока его семья неимоверно громко скрежетала приборами по тарелкам. Он воткнул зубчик вилки в правый глаз — желток медленно начал вытекать из порванной оболочки.

Есть не хотелось. Сон-Со весь завтрак просидел, уставившись в тарелку. Желток растекся и перестал двигаться, а мужчина понял, что больше не в силах глядеть на эту уже не рожу. Он с отвращением кинул свои приборы на блюдо и отставил его подальше.

— Уберите это. И налейте вина.

Безымянная служанка тотчас подхватила тарелку с яичницей, а батлер наполнил бокал рубиновой жидкостью.

— Не рановато ли для вина?

Мать, которая сидела напротив него, укоризненно приподняла бровь, а жена обратила к нему свои печальные глаза.

— Нет аппетита?

Сон-Со сделал несколько глотков и ответил алкоголю в своем бокале:

— Нет.

— Ты не заболел? Выглядишь ужасно. Мешки под глазами и нездоровый цвет лица. — Теперь королева нахмурилась, продолжая все так же громко стучать по тарелке. — Надеюсь, это не то, о чем я думаю.

— Не знаю, о чем ты подумала. Я в порядке.

— По тебе не скажешь. Может, лучше тебе вызвать лекаря?

— Нет.

— Не стоит оставлять болезнь на самотек, ведь твоему отцу…

— Сказал же! — Сон-Со стукнул ладонью по столу, а слова вышли резче, чем он планировал. На несколько секунд наступила блаженная тишина, о которой он так мечтал все утро. Мать и жена замерли из-за этого несвойственного Сон-Со поведения.

— Я беспокоюсь о тебе, вот и все. Вполне естественное проявление материнских чувств. А ты все воспринимаешь в штыки.

Мужчина на мгновение устыдился, но у него слишком болела голова, чтобы воспринимать что-либо нормально. Он большими глотками осушил бокал.

— Пойду прогуляюсь.

— Тебя ждать к обеду?

— Надеюсь, ты помнишь о приеме сегодня вечером?

Кронпринц с усилием подавил нарастающее раздражение. Вопрос жены он оставил без ответа.

— Придется тебе самой провести прием, мама. У меня дела.

Он, не оборачиваясь, вышел в коридор и быстрым шагом направился к двери в противоположном конце. Коридор тонул в полумраке. Несколько закопченных фонарей не могли выгнать тьму из углов, и мужчина перебирался от одного светлого пятна к другому, стараясь не смотреть по сторонам.

Уже несколько дней — или недель, время будто остановилось — он жил в постоянном страхе. В тенях ему мерещились силуэты созданий, повсюду преследующие его. На затылке частенько вставали волосы дыбом от ясного ощущения чьего-то взгляда, но когда он оборачивался, невидимый наблюдатель исчезал. По ночам, когда его взгляд падал на окно, он с трепетом ожидал и боялся увидеть там Комора, явившегося по его душу. Просыпался в холодном поту после очередного кошмара, терзающего его каждую ночь. Он приказал заколотить все окна в своей спальне, оставлял на ночь лампы зажженными, но это не помогало избавиться от гнетущего, засевшего в самом сердце ужаса.

Он протянул руку к двери, как вдруг почувствовал знакомый холодок на затылке. Вдоль позвоночника тут же побежали мурашки, вспотели ладони. Он застыл на несколько секунд и медленно повернулся, холодея от мыслей о том, кого может увидеть за спиной.

Никого.

Мгновение мужчина с раскрытыми от ужаса глазами вглядывался во тьму в дальнем конце коридора, затем резко толкнул дверь, желая поскорее покинуть это место.

После того как Сон-Со узнал о проклятии Комора, он потерял покой. День и ночь он рылся в архивах и на всевозможных складах, пытаясь найти хоть какие-то дополнительные сведения. Из-за постоянного напряжения спал урывками или вообще отказывался от сна. Глаза покраснели и воспалились, а на бледном истощенном лице залегли глубокие темные круги. С каждым днем он все больше походил на своего отца. Возможно, поэтому и перестал его навещать. Боялся смотреть в лицо своему будущему.

Проклятие, на которое отец добровольно обрек себя и свою семью, давило на него, словно низкие своды сырой наглухо забитой темницы. Никакого выхода. Отчаяние, граничащее с помешательством. Пока удавалось избегать общения с семьей и придворными, но скоро на изменения в его поведении начнут обращать внимание. На пороге война, и времени на поиски остается все меньше.

Сон-Со брел по очередному коридору, глядя себе под ноги. Он думал об архивах, в которых еще не бывал. О том, почему так непоследовательно велись записи в начале правления его отца. В голову пришла одна идея, которую стоило бы проверить. Он поднялся в спальню короля Сон-Ло, остановившись на мгновение перед дверью, чтобы набраться мужества. Видеть отца ему совсем не хотелось.

В спальне стоял спертый неприятный воздух. Тело короля, обездвиженное, но еще не совсем мертвое, источало слабый запах разложения, от которого тянуло блевать. За полгода на теле короля образовались пролежни, оно начало гнить, как бы за ним ни ухаживали.

В углу за вязанием сидела старая служанка, которая работала во дворце еще при жизни предыдущего короля. К ней-то и пришел Сон-Со в надежде услышать то, что не попало в летописи. Он бросил быстрый поверхностный взгляд на своего отца, испытав при этом смесь жалости, отвращения и страха, и обратился к старухе:

— Ну, как он?

Вопрос был скорее формальным.

— Без изменений, Ваше Высочество, — прошепелявила старуха. С возрастом почти все ее зубы выпали, а губы усохли и обтянули десны.

— Хочу спросить кое-что. Хела, ты помнишь время тридцать лет назад, до того, как мой отец стал королем?

Женщина медленно кивнула.

— Не все, но что-то еще помню…

— У моего отца в тот момент была женщина? Может быть, любовница, от которой он потом отказался?

Хела повернула голову к Сон-Ло и издала какое-то невнятное мычание. Кронпринц сложил руки на груди и облокотился спиной о стену. На лице застыло хмурое брезгливое выражение, но не из-за разговора со служанкой, а из-за запаха в комнате. Он ждал.