Боги вне подозрений

В этот раз одобрения было еще меньше. Большинство отлично понимало, какой это риск. Однако и Хозяин не желал отступаться. И начал с того, что в зал прикатили несколько бочек вина.

– Давайте выпьем для облегчения разговора. Видите, обычное слабенькое вино, я вас вовсе не споить хочу, а чтоб душевней пошло… – И он продолжил говорить о выгодах этого мероприятия.

Льот тихо приказал:

– Не пить. Делать вид.

Никто и так не собирался, но все кивнули.

– Вы не чувствуете Зеркало? – вновь шепот.

– Тут оно, тут, – пробурчал Шерши. – Где-то. Только от этой картины такие колебания идут, что я вообще с трудом что-то различаю. Какая-то хитрая магия. Не такая, чтобы уж слишком сильная, но слишком своеобразная. Пытаюсь разобраться. Учтите, могут начать иллюзии сбоить.

– У тебя?! – поразился Майрэл.

– Нет, у Сайенсена, – разозлился духовник, и напарник почел за благо заткнуться.

Фиро растерянно вглядывался в площадку с занавешенными предметами.

– У меня странное чувство – будто… я что-то пропустил, – поделился он, зная, что при взаимодействии с энергией такие вещи могут быть очень важны.

– Пытайся разобраться, что именно, – совершенно серьезно приказал Льот.

Барс повел плечами:

– А у меня отвратительное чувство, – сделал вид, что глотает вино. – Какая-то гадость сейчас приключится.

– И запах у этого вина мерзкий, – буркнул Гархаэт, раздраженный тем, что упускает выпивку.

– Вахны! Запах! – воскликнул Шерши, на них даже стали оборачиваться. Духовника не было видно, но голос вполне можно было приписать хотя бы тому же «юнге». В этот же момент Ро махнул рукой, будто отгоняя от лица назойливое насекомое. Аромат напитка мигом пропал.

В тот же миг на другом конце зала один из «пиратов» еле слышно застонал:

– Нет, только не это. И здесь ты, – и повторил жест духовника, – Шерши Ро!

– Что? – шепнул Ранреу. – Шерши тут?

– Тут, зараза. – На Халльдуора было больно смотреть. – Как же я его ненавижу… И да, кстати, нас пытаются отравить.

– Эээ? – Единственное, что смог из себя выдавить старший протектор Карнавы.

– Запах вина дурманит. Я его убрал. Для нас. Шерши, собака, подсказал. И, похоже, не мы одни догадались.

Прядильщики один за другим начали повторять движения духовников.

Хозяин Морей тоже увидел. И услышал. Так что, не меняя тона, произнес:

– Впрочем, я вас собрал тут не для того, чтобы убеждать в выгодности этой чудесной идеи. Видите ли, мои дорогие, в этом ритуале… нужны жертвы. Очень много. – Еще никто не успел осознать смысла этих слов, как главный пират крикнул то, что всегда кричал, беря на абордаж суда: – Руби!

В тот же миг началась резня.

Обе группы протекторов рассчитали все правильно, заметив странные переглядывающиеся компании. Да и мрачные мужчины в охране площадки не остались без дела. Все эти люди мгновенно выхватили оружие и ударили по тем, кто стоял ближе других. И, не дожидаясь, пока тело осядет, рванулись к следующему. Не стали стоять в стороне и прядильщики из числа этих команд. Удар пришелся по самым незащищенным. Во славу Нарры и Карнавы, их протекторы таковыми не были.

Но выдержали удар и многие пиратские колдуны, закрыв магией свои команды. Моряки вообще быстро отреагировали. Оружие будто само оказалось в руках, и сторонники массового жертвоприношения оказались в незавидном положении. Даже отравленные ароматы вина не дали желаемого результата. Слишком мало времени прошло, он лишь замедлил кое-кого. Впрочем, некоторым это стоило жизни.

Страшней всего оказалось то, что воины, до этого стоявшие в охране, оказались невероятно хорошими бойцами. Вокруг них пираты падали, как выкошенные косой. И еще… к ним шла подмога. Из всех десяти коридоров.

– Зеркало – и уходим! – приказали совершенно независимо друг от друга оба старших протектора.

И две группы начали пробиваться в центр. Увы, сделать это оказалось не так просто. Пираты привыкли действовать в команде, но только со своими, и преимущества в численности как такового не было ни у кого, а врагами служителей Богов оказались все. А это очень большое количество…

Ранреу и Льот быстро сориентировались и крикнули – иначе невозможно услышать:

– Боевой порядок!

Впрочем, протекторы и сами пришли к такому же выводу. Духовники мигом воздвигли рядом с собой непробиваемые для физического воздействия стены, защищая себя и не давая отвлекать от главной задачи. При всех своих возможностях, духовные протекторы не прядильщики, они не нацелены на атаку, хоть порой приходится и нападать, но большинство их боевых заклинаний слишком разрушительны для помещений. Куда чаще энергию как оружие они используют против других ее колебателей. Но все же институт протекторов создавался для защиты – страны, людей и богов, а в случае оборонительных войн нужно оружие более эффективное. Именно для этого и появились связки протектор – духовник. И вот почему…

Элайтер взмахнул мечом, скользнул в сторону, уходя из-под удара, не глядя отмахнулся от другого противника и в неожиданно появившемся синем свете проткнул клинком третьего. Крутанулся на месте, возвращаясь к первому, разрубил его плоть, будто она вдруг превратилась в теплое сливочное масло. Рядом кричали: загоревшийся синим пламенем воин наводил ужас. Всё: меч, одежда, тело, даже волосы Карнелла – полыхало самым опасным в мире огнем, а за его спиной стоял зло усмехающийся Халльдуор. Его руки дрожали, а энергия вокруг извивалась танцующими змеями. Он уже больше не походил на того чумазого пирата, каким выглядел минуту назад. Вновь черная энергия под плащом сияла на этот мир красными углями глаз. И именно они и усмехались. Элайтер же, гибкий той гибкостью, какая бывает только у воинов от богов и опыта, сеял вокруг себя смерть и страх. Его меч мелькал то тут, то там, будто ему не требовалось время на перемещение между разными точками. Да и сам протектор словно обрел то же качество. В какой-то момент его пытались проткнуть сразу четырьмя клинками, но он столь играючи ушел от них, что Рошела можно было заподозрить в создании пространственного туннеля. Но духовнику не было никакой необходимости это делать. Он не знал воина лучше своего напарника и сейчас лишь позволил ему стать еще опасней, подарив частицу своего существа – синий огонь, который уничтожал противников не хуже меча Карнелла, а заодно и защищал: даже самого умелого бойца может сразить стрела, брошенный издалека нож или удар в спину, а пламя фаара сжигало все инородное, до чего дотягивалось.

На другом конце зала бесновался Гархаэт. Его «девочка» наконец-то добралась до развлечений. И теперь веселилась вовсю. И Рыжий вместе с ней. С ревом он врывался в гущу противников, и пол вокруг него заливало кровью. В безумстве боя протектор частенько забывал о защите, но тут на страже его жизни стоял Фиро. Его сила, будто самый крепкий на свете щит, принимала на себе удары, отталкивала противников, которые пытались обойти могучего воина со спины, пробить бок. Она же добивала уже поверженных, но вполне способных на последний удар врагов. Так что о такой ерунде, как защита, Гархаэт со своей «девочкой» могли не беспокоиться, не отвлекаться от безумной варварской пляски-поклонения кровожадной стороне его Госпожи.

Олестер Окаянный не суетился. Он поднял свой тяжелый фамильный меч, будто собирался позировать для одной из тех пафосных картин, которые так любили в его замке, а за его спиной стоял весельчак Микош, даже сейчас улыбающийся как после хорошей шутки. Ему и вправду казалось забавным то, что он собирался сейчас сделать. Вот Олестер делает шаг вперед, меч движется за ним, и люди вокруг начинают задыхаться от чего-то отвратительно ужасного. Смесь из черного марева ненависти, обычно затаенной темной злобы и привитого в детстве чувства вины расползается вокруг воина, заставляя совсем не изнеженных пиратов корчиться в муках и пропускать удары того самого тяжелого фамильного меча. И никто после его удара и, пуще того, после прошедшего мимо Окаянного не в силах сделать уже ничего. И не будет никогда. Потому что нет оружия страшнее ненависти.