Богиня кофейного рая
Шрифт:
– Поздравляю, – вновь презрительно оттопырила губу Аида. – У вас замечательное алиби. А вот мне немного сложнее: я находилась наверху и была совершенно одна, так что никто не может подтвердить, что это не я зарезала беднягу Нгала.
И она, словно, наоборот, только что доказала собственную невиновность, воинственно скрестила на груди руки в звякнувших браслетах.
– Его убил лебон Акида, это же ясно, – негромко, но совершенно четко и внятно вдруг произнес сидевший до того тише мыши тщедушный Моша; при этом он поднял глаза и со значением обвел взглядом всех нас. – Мы все слышали, что он сказал, увидев тело. Он появился здесь буквально
Несколько секунд стояла полная тишина, которую нарушил чуть дрогнувший голос Джимми:
– Точно! Боюсь, ты прав, Моша. Помните его слова: «Нгала, ты больше не смеешься? Теперь Акида смеется над тобой!» Все ясно: он отомстил за вечные насмешки Нгала: тот ведь при каждом удобном и неудобном случае любил посмеяться над колдовством Акиды!
Я наклонился к маме.
– Лебон – это типа колдун, я правильно понял?
Мама кивнула. В этот момент племянник Джимми ввел в зал полицейских, и наш обмен впечатлениями и размышлениями завершился.
Комиссар отдела преступлений полицейского управления Аруши Сарфараз Мбове мало чем отличался от большинства своих соплеменников, во всяком случае на мой, неопытный в африканском этносе, взгляд: чрезвычайно черный, чрезвычайно длинный и худой. Единственное, что выделяло его среди всех, – полицейская форма цвета хаки и черные очки едва ли не вполлица.
Он шагнул в зал и тут же с самым важным видом замер над телом несчастного Нгала. Внимательно рассмотрев труп с ног до головы, он небрежно кивнул фотографу и толстяку с чемоданчиком в руках: первый тут же принялся фотографировать тело со всех возможных ракурсов, после чего уступил место коллеге-медику, который начал тщательный осмотр по своей линии.
Между тем комиссар неторопливо приблизился к нашему столику и первым делом с величайшей подозрительностью уставился на меня. Еще бы – белый! Вот вам и лучший претендент на роль убийцы. Как хотите, но в тот момент я от души порадовался, припомнив реплику Джимми: «Мы все находились здесь, стало быть, на сто процентов невиновны в убийстве»!
Джимми, видимо, почувствовал напряжение и поспешил взять инициативу на себя, первым протянув полицейскому руку для пожатия.
– Добрый день, комиссар! Меня зовут Джимми Нгума, я – владелец этого салона. Все мы, кто сейчас сидит за столом, были здесь, когда появился этот парень – он почти сразу же упал и умер. Мы все потрясены.
Комиссар неторопливо пожал протянутую руку Джимми, кивнул и многозначительно улыбнулся.
– Вы могли бы и не представляться. Я не знаток искусства, но о вас наслышан. Приятно познакомиться! Хотя повод не слишком приятный.
Он почти тут же убрал обе руки за спину и сурово обвел нас «взглядом» своих черных очков.
– Позвольте представиться мне: комиссар Сарфараз Мбове. Надеюсь, все понимают по-английски то, что я говорю?
При последней фразе он уставился на нас с мамой. Ответила мама.
– Разумеется, комиссар. Давайте сразу и мы представимся. Меня зовут Маргарита Петрухина, я работаю в парке Серенгети. Мой сын – Ален Муар-Петрухин, прилетел только сегодня ко мне на Рождество из России.
Тут мама с любезной улыбкой развернулась к Моше, который в свою очередь спокойно и размеренно назвал свое имя и статус: Моша Мьянги, ученик Джимми Нгума.
После него слово взяла красавица Аида.Для начала она ослепительно улыбнулась, от чего комиссар слегка съежился, облизав вмиг пересохшие губы. Удовлетворенная произведенным эффектом красавица произнесла громко и с ноткой вызова:
– Аида Нгума, жена Джимми. Увы, комиссар, у меня алиби нет: пока все тут падали в обморок из-за трупов, я находилась наверху – попросту валялась на диване. Так что можете смело меня арестовать.
И красавица эффектно протянула полицейскому обе руки, унизанные всевозможными роскошными браслетами.
Мы все с невольным интересом наблюдали за реакцией полицейского, который поправил очки, откашлялся и произнес нарочито холодно:
– В настоящий момент я не собираюсь никого арестовывать. Сейчас у всех вас возьмут показания и запишут ваши координаты. Мои люди уже разговаривают с теми, кто находился неподалеку от входа в вашу студию – возможно, кто-то видел всех, кто сюда входил и выходил. В таком случае показания людей с улицы дадут мне больше, чем все ваши.
– Лебон, – неожиданно прервал комиссара тонкий голос Моши, и все невольно посмотрели на него, решительно сжавшего кулаки. – Тут еще был лебон Акида. Вернее, он неожиданно появился, когда Нгала уже умирал на полу. Акида остановился над телом и сказал, что теперь смеяться будет он.
Джимми многозначительно крякнул и подтверждающе закивал, развернувшись к комиссару.
– Да, комиссар, был такой эпизод. Признаться, мне даже не по себе стало, так зло Акида это произнес.
– Осторожнее с лебонами, а тем более – с Акидой, – эффектно усмехнулась Аида, значительно вздернув дуги бровей. – Не то наведет на нас всех порчу!
Вот тут комиссар повел себя молодцом: по всей видимости, притомившись от агрессивного кокетства красавицы в присутствии ее собственного мужа, он решительно хлопнул себя по коленям и поднялся.
– Давайте не будем тянуть время, – сказал он. – Я попрошу господина Нгума выделить помещение, где я мог бы взять показания у каждого из вас – по очереди, начиная с гостей из России.
При этом он любезно улыбнулся лично мне. Джимми с готовностью кивнул, одновременно почти молитвенно сложив ладони на груди.
– Без проблем, комиссар! Но я очень попросил бы вас поскорее все провести. Сегодня сочельник, и у нас намечено большое торжество: на вечерней службе в городском храме я преподнесу в дар статуэтку Черной Мари…
– Наслышан. Как это окрестили газетчики: «Дары волхвов», – кивнул комиссар, мимолетно бросив взгляд на свои наручные часы. – Тем более давайте побыстрее все начнем!
Что ж, комиссар действительно провел наши допросы чрезвычайно быстро: ФИО, возраст, социальный статус и место жительства плюс краткое описание всего, чему ты был свидетелем. Естественно, меня он допрашивал чуть дольше, ко всему прочему уточнив цель моего визита.
– Вы приехали на сафари? – с видом знатока туристического бизнеса поинтересовался он с широкой улыбкой на лице.
Я, к его искреннему удивлению, отрицательно покачал головой:
– О нет, я чисто городской житель и не слишком люблю то, что называют дикой природой. Тигры, львы, баобабы – это по части моей мамы, она вся живет природой и ее проблемами.
– Значит, вы приехали просто обнять свою маму? – с усмешкой приподнял бровь комиссар.
– Точно! – решительно качнул я головой. – Обнять и вместе с нею справить Рождество. А что здесь плохого?