Богом данный

Кот утробно мякнул, соглашаясь, проскользнул в открывшиеся двери. Он идеально соблюдал наше соглашение — не показывался мне на глаза. Видел я его чаще всего на видео с камер слежения — он крался по длинным коридорам изящным сгустком самой мглы. Живьём он попадался мне не чаще раза в пару месяцев. Охранники, знаю, подкармливали его, а Агафья ворчала, что не следует котов кормить, их дело — мышей ловить…

Ничего этого я не сказал. Пусть считает меня монстром. Пусть боится за своего кота, ведь ему то в голову не придёт меня бояться — у нас соглашение. А девушка только что сама создала первый рычаг давления на себя.

Глава 8. Лиза

Я кормила мышь. Мелочь вполне пришла в себя и всю ночь шебуршала в своём ящике. При мне не ел, но стоило запереть — захрустел. Кот покосился но меня круглым взглядом.

— Да, я в курсе, — сказала я ему. — Ты сожрешь его, как только выпущу. Но знаешь, это совсем не гуманно.

Я не настолько сошла с ума, чтобы заводить питомцем мышь — она за ночь весь ящик засрала крошечными, но от этого не менее противными какашками. Но и отдавать на съедение коту было жалко. Тем более — я не знала, чем заняться. Идти исследовать загадочное крыло страшно… нет, не привидений боюсь. Черкеса. А он — дома. Вернулся на рассвете, пришёл… и кажется, вот только спущусь вниз, в переход, как он придет и обнаружит моё отсутствие. И я не могла рассчитывать на то, что он спит. Как я поняла — уснуть для него проблема. Поэтому открыла окно и ждала гула двигателей, которые говорили бы о том, что мой господин уехал.

Я посидела, подумала — что мне будет, если я позволю себе некоторые вольности? Не проверю, не узнаю. Вышла в коридор, пошла к высоким дверям, которые знаменовали границы моей тюрьмы. Стучать кулаком — слишком тихо. Стучу кочергой, что лежала в поленнице у камина. Грохот выходит впечатляющим, его не возможно не заметить, не услышать даже в этом огромном доме. Первой приходит Агафья, дверь правда, не открывает.

— Тебя что черти на сковородке жарят? — спрашивает она меня из-за двери.

— Черкеса позови, — беззлобно отвечаю я.

— Кому Черкес, а кому Богдан Львович… Отродье бесовское.

Последнее бубнит уже уходя, и я даже не понимаю, кого обозвала, меня или хозяина? Его она звать и не подумала. Пришёл Сергей, я уже запоминаю, кого тут как зовут… Этот дверь открыл.

— Чего тебе?

— Позови Черкеса.

— Зачем?

— Не твоё дело.

Он хмыкнул, прислонился к косяку. Вроде даже улыбается мне, а глаза хмурые. Я ему не нравлюсь, точно не нравлюсь. Да и какое мне до этого дело? Будь моя воля, ноги бы моей здесь не было.

— Не позову.

— Тогда… я что-нибудь с собой сделаю.

Он не торопясь осмотрел меня с ног до головы. Причём до выпуклостей моего тела ему нет никакого дела. Он меня изучает.

— В петлю ты не полезешь, не такая порода, а людей я знаю.

— Я… — задумалась я. — Волосы себе обрею! Посмотрим, как вашему господину понравится лысая рабыня. Он же псих, я людей тоже знаю.

Сергей снова хмыкнул и дверь закрыл. Я вернулась в свою комнату, торопливо оделась. Следующие пятнадцать минут сидела у дверей и периодически трахала по ним своей железкой, чтобы про меня не забыли. А потом Черкес пришёл.

— Что тебе нужно?

— На улицу. Только на пять минут.

Черкес задумался. А потом… кивнул. Я даже сама не поверила, думала просто откажет. Как вариант — накажет. Время тянуть я не стала, передумает ещё… вскочила на ноги и пошла. Сергей и Черкес сзади почётным эскортом. Иду нарочито медленно, потому что мне хочется изучить этот странный запутанный дом целиком. Мне хочется пройти по портретной галерее и вглядеться в каждое лицо. Но меня ведут иным путем, тем, что для челяди — никаких портретов. Но тут тоже удивительно красиво, как может быть не красива удивительная, веками сложившаяся гармония дерева и камня?

Длинный коридор, которым меня ведут целиком каменный, я веду по стене рукой. Камни — гладкие и тёплые. А за массивными дверями солнце, что режет глаза, подтаявшая грязь и тюрьма. Что внутри, что снаружи клетка, только здесь солнышко… и Вельзевул. Он подбежал ко мне, как всегда, молча, обнюхал, особое внимание уделив карману — его я от греха накрыла ладонью.

— Вельзевул, — предупредил сзади Черкес.

— Вы пойдёте со мной? — обернулась я.

Оба кивнули. Шагаю, рядом пёс, сзади двое мужчин. Все одинаково смертельны, ну и компания… Сейчас, когда пёс не пытается меня убить я могу хотя бы рассмотреть его. Он огромен. Если встанет на задние лапы, то наверняка будет выше меня. Он крупный, но не полный. Шерсть у него короткая, наверняка, колкая, я вижу, как под шкурой переливаются мышцы. И у пса удивительная окраска — тигровая. Он чёрный в рыжую полоску, никогда такого не видела…

— Долго ещё? — спросил Сергей.

Сад, который с высоты второго этажа казался просто большим, на деле — бесконечный. До забора я не дошла, чувствую, что все трое моих сопровождающих теряют терпение. Остановилась у пруда. Он длинный, непонятной вытянутой формы. Воды почти нет, пересохла, а может, спустили на зиму. Я спускаюсь на самое дно, кроссовки чавкают в грязи. Через пруд мост. Здесь, в его каменном основании может получиться замечательный и крепкий домик. А может здесь даже живут другие мыши…

Я присела на корточки, достала кулёк из кармана и развернула его. Мышь сразу вырвался но я успела сомкнуть ладони — теперь не убежит. Крошечные тельце, такое маленькое, а тёплое, даже слышу, как бьётся его сердце.

— Что там? — требовательно спросил Сергей. — Покажи немедленно.

Они стоят на мосту, в грязь им не хочется. Черкес, как всегда, курит, кажется, ему даже не интересно, Сергей обеспокоен. Я поднялась, чтобы им было лучше видно, протянула руки и развела ладони. Мышь так испугался яркого света, что даже убежать не пытался, только сидел на моей ладони и трясся, то-ли от холода, то-ли от страха.

— Из-за этой гадости? — спросил Черкес, — Из-за неё мы сопровождали тебя порочным эскортом?

Я радостно кивнула — ну, не забавно ли? Черкес выдохнул дым, мышонок разморозился и спасся бегством в единственное доступное ему убежище — в глубины моего рукава. Нет, я не боюсь мышей. Василек меня считал храброй, самой храброй в нашей семье, да и я правда не боюсь, но Господи, как отвратительны эти крошечные лапки на коже… Не удержавшись я взвизгнула.

— Ты же не боишься, — усмехнулся Черкес.

— Не боюсь, — согласилась я.

Выбралась со дна овражка и принялась стягивать куртку. Сняла, бросила её на землю — все равно той после конюшни ничего уже не страшно. Со страху не сразу получилось понять, куда мелкая пакость вообще забралась, сняла я и свитер. Чуть не стянула в запале и лифчик, потом опомнилась — грудь у меня явно не таких размеров, чтобы мышь мог спрятаться и остаться незамеченным. А ещё… смотрят. Разгар дня, солнце светит, я стою в лифчике, съежившись от холода, на меня смотрит Черкес, Сергей, ещё кто-то из охраны — провожать мыша занятие важное. Ещё смотрит дяденька с тачкой полной листьев и даже Вельзевул смотрит внимательно. Мужичье царство.