Богомол

— Это идея, — согласился Рахимов.

— Итак, — обратился Матвеев к незнакомцу. — Кто вы? Как вас зовут?

Незнакомец сел на небольшой деревянный стул и свесил голову.

— Если я скажу, то вы дадите мне пить? — сухо произнес незнакомец и, поперхнувшись, начал он начал тяжело кашлять. Приступ кашля буквально разрывал его горло.

— Да, дам. Но сначала, ты ответишь на некоторые вопросы. Итак, как тебя зовут?

— Я, — хриплым голосом произнес незнакомец, — ни в чем не виновен… Меня зовут Сурин Геннадий.

— Геннадий, а собственно в чем вы провинились? — спросил Матвеев.

— Ни в чём. Меня схватили в моём доме… Они выкрали меня… меня похитили… отпустите меня… — взмолился Геннадий.

— Но, ты виновен?! — произнес Матвеев, неожиданно изменив голос. Он, как будто начал требовать от незнакомца признания.

— Нет, это не я. Вы не знаете… — вдруг голос Сурина понизился, и он начал плакать, словно малое дитя. — Он заставил меня это сделать. Я не хотел этого, я… — неожиданно Сурин схватил руками решетку и начал биться об нее головой.

Матвеев от неожиданности отскочил назад.

— О боже. Надо прекратить этот допрос, — сказал Рахимов, испугавшись за арестанта. — Этак он разобьет себе голову.

— Вы правы, — сказал Матвеев.

Им еле удалось оторвать незнакомца от решетки. Дверь в камеру была окутана тяжелыми цепями. На петлях висел большой замок.

— Вы можете открыть его? — спросил Рахимов, вспомнив об отмычках.

— Сейчас этого делать не нужно, — ответил Матвеев. — Мы не знаем, что это за человек, и почему монахи его посадили за решетку. К тому же, будучи на свободе он может нас выдать.

Неожиданно незнакомец остановился и отошел в дальний темный угол камеры, где растворился во мраке.

— Вряд ли теперь мы добьемся от него чего-то, — сказал Матвеев.

— Вы правы, — ответил Рахимов. — У него тяжелое психическое расстройство.

— Нам пора возвращаться, а кружку возьмем с собой.

— Зачем она нам? — удивился Рахимов.

— Отпечатки пальцев. Они понадобятся. Если это похищение человека, то я должен выяснить все об этом Геннадии Сурине, как он сам себя назвал.

— Но там есть и мои отпечатки, я тоже касался этой кружки, — сказал Рахимов.

— Ваши отпечатки меня не интересуют, главное, что на кружке есть его отпечатки, — произнес Матвеев.

Они собирались уже уходить, как вдруг незнакомец буквально набросился всем своим весом на решетку, сильно ударившись об нее. Он схватил руками стальные прутья и начал дико кричать. Его глаза были похожи на взгляд сумасшедшего. Так же неожиданно он успокоился, и дико закричал:

— Не забирайте свет! Оставьте…. я боюсь темноты! — кричал незнакомец.

— Оставьте лампу, иначе он не успокоится, — сказал Матвеев.

Когда они вышли из подземелья, в библиотеке с верхних окон появились, едва заметные, первые лучи солнца.

— Надо торопиться, — сказал Матвеев, — пока не рассвело.

Они оба незаметно вернулись к себе в комнату, не встретив ни одного монаха.

— Боже, как сильно болит голова, — неожиданно сказал Матвеев, тяжело опустившись на кровать. — У вас есть таблетки от головной боли?

— К сожалению, нет, — ответил Рахимов. — Я сейчас сделаю для вас чай. Он всегда успокаивает меня. Может быть и вам поможет? Хотя… о, черт… меня сильно тошнит, — сказав это, он умчался в уборную.

Когда он вернулся, то чувствовал себя намного лучше.

— Ерунда какая-то. Меня никогда не тошнит, когда я нахожусь высоко в горах. Такое со мной впервые.

— У меня голова тоже болит впервые. Раньше никогда не жаловался, — сказал Матвеев.

— Вот, возьмите. Это чай собственного производства. Он сделан из сухих веток вишни. Хорошо успокаивает нервную систему. В детстве мне его заваривала бабушка. Попробуйте.

Матвеев попробовал чай и через несколько минут произнес.

— Да, и впрямь отпустило.

— Вы полагаете, что этого узника надо проверить? — спросил Рахимов.

— Несомненно, в полиции есть картотеки, — сказал Матвеев.

— Что, если он монах, у которого помутился разум? — спросил Рахимов.

— Возможно. Это надо проверить. Кто он, и за какие такие проступки попал в немилость монахам? — сказал Матвеев. — Сегодня вы должны посетить монастырское кладбище Рахимов, как вы и хотели. Я думаю, это удобно сделать во время похода на рыбную ловлю. Вы скажите монахам, что у вас болит голова, и вы себя плохо чувствуете, и поэтому вам нужно вернуться в монастырь. На самом же деле вы пойдёте вот по этой карте. — Матвеев достал пожелтевший лист, сложенный в несколько раз. — Я обнаружил ее в библиотеке.

— О, спасибо вам, это значительно облегчит поиски.

— Я же отправляюсь на встречу с сержантом. Передам ему кружку с отпечатками пальцев неизвестного. Пусть проверят этого Сурина Геннадия.

После обеда они расстались. Матвеев сказал, что хочет прогуляться по лесу, а сам пошел на встречу с сержантом Дремовым, с которым он договорился встречаться каждые два дня у начала тропинки выходящей из леса, у места срубленного дерева. Матвеев подошел к месту встречи, где его уже дожидался сержант.

— Вот, возьмите эту кружку. На ней имеются отпечатки пальцев некоего Геннадия Сурина, как он сам себя называет, — произнес Матвеев. — Надо проверить: кто он; не находится ли в розыске пропавших. Возможно, его похитили. С какой целью пока не известно.

— Я понял. Передам нашим, они проверят по компьютеру, — сказал сержант. — Капитан, а может быть, мы просто допросим всех? Тогда они будут посговорчивее.

— Нет. Это не поможет. Пусть лучше всё будет инкогнито. А, когда будет в этом надобность, то мы всегда сможем проявить себя. Да, и еще, на тот случай, если я не смогу в следующий раз прийти на встречу… — он подошел к небольшому камню и приподнял его. — Пусть это место под камнем будет нашим тайником. Если меня не будет в назначенное время на этом месте, то загляните под этот камень. Я всё время на виду у монахов, мне не всегда удается остаться наедине, без лишних любопытных глаз. Вот под этим камнем я буду оставлять для вас записки, сержант. Но, это на случай, если мне не удастся выбраться из монастыря.

— Я понял вас, капитан.

— В монастыре около 60 монахов, плюс с десяток монахов паломников. Монастырь поддерживает связь с внешним миром. Им не хватает только автономного электричества. А так, монастырь практически автономен, и может подолгу находится закрытым, отрезанным от внешнего мира. Они даже продукты выращивают. Под монастырем есть подземелье, настоящий лабиринт. Мы с археологом чуть не заблудились там. Подземелье уходит куда-то в горы. Куда? Выяснить пока не удалось.

— Насколько он глубокий? — поинтересовался сержант.