Боишься?
Шрифт:
Атарик посмотрел ей прямо в глаза:
– Он хотел, чтобы я отдал Ра ему. Как только она повзрослеет.
Мел закаменела:
– Ты пообещал?
– Что я, дурак?.. Я молчал. Он и решил, что никто не смеет отказывать их семейке.
– А теперь?
– А теперь этот мелкий ублюдок пугает меня последствиями нарушения договора.
– А ты?
Хэд улыбнулся. Жутковато:
– А я сказал ему, что договор, заключённый при свидетеле, у меня был только с матерью Ра. О том, что я не буду мешать её дочери выбирать свою судьбу. Не с ним... И
– А он?
Мел напряжённо сжимала руки. Что их ждёт? Война? Атарик успокоил её:
– Не волнуйся. Пока. Он умнее своего папаши. И лучше держит себя в руках. Он дождётся, чем всё закончится. И только потом будет решать, что с нами делать.
Мел облокотилась спиной на стену. Откинула голову и бессильно прикрыла глаза:
– Какой кошмар! Он казался мне таким хорошим ребёнком!..
Атарик уронил:
– Он вырос. Мужчины плохо переносят потерю того, в чём нуждаются сильнее всего.
Допил остывший чай. Тоже прикрыл глаза. Ему ли не знать?.. Он понимал щенка. И даже не обижался на него...
Глава 19.
Перси проснулась. Именно так. Не родилась. Не вынырнула. Не сделала с болью свой первый вдох. Просто проснулась. На берегу "озера". На чём-то удобном, губчатом. Заботливо укрытая гигантским, ворсистым с изнанки, листом.
Было тепло. Уютно. Хорошо и спокойно... Настолько, что ни двигаться, ни думать не хотелось. Она так и подумала:
– Не хочу... Уходить...
– Оставайся,- тут же, с готовностью, поддержал разговор кто-то...
Кто-то, кто говорил у неё в голове. А она отлично его слышала...
– Значит, не приснилось... Всё это на самом деле...
Голос уточнил:
– Разве такое может присниться?
Девочка хохотнула, бессильно уткнувшись в своё тёплое, губчатое ложе:
– Да, ни в жизнь! Такой откровенный бред!.. Ужас...
– Хоррор,- подсказал голос.
Перси перевернулась на спину. Уставилась вверх. Неба видно не было. Какие-то конструкции перекрывают обзор. Значит, они не совсем уж под открытым небом. Поёжилась. Лист наполз на плечи повыше и с боков подоткнулся.
– Спасибо,- пробормотала девочка вслух.
– Оставайся,- снова заладил голос.
Перси потихоньку приходила в себя. Вспоминала... И спросила:
– Одиноко тебе?
– Не знаю,- ответил голос.- Мне не бывает скучно.
– Я не о скуке, Мити. О том, что тебе не хочется быть одной.
Голос вдруг стал ехидным:
– Значит, всё-таки Деметра, а не Хоррор?
Перси раскинула руки:
– Ты что обиделась?.. Прости. Я назвала ужасом не тебя, а саму ситуацию. Мою. И твою... Чего они хотели от тебя?
– Ты догадалась уже, умная девочка. Я у тебя в голове, не забыла?
Перси хмыкнула:
– Это называется разговор, Мити. Обмен мнениями. Откровенность. Иногда некоторые вещи нужно проговаривать вслух, даже если они очевидны. Ну?.. Они хотели контролировать население с твоей помощью?
Голос звучал ворчливо:
–
Очевидно... Они создали меня, как инструмент. Совершенствовали. Острили, как самый острый клинок. Который однажды вырвался из рук и вспорол брюхо им самим.– Как поэтично!- усмехнулась Перси.
Она понимала почему... Мити подтвердила:
– Так легче говорить о том, что случилось... Я убил стольких людей... Столько разрушений...
Перси сочувственно погладила лист, что укрывал её. Шепнула, снова вслух:
– Ты ведь не понимала? Не осознавала себя?
– Нет,- выдохнул голос.- Это пришло позже... Намного позже... Когда я наблюдал за людьми и всем миром. Он был так красив, а я испортила его. И люди болели...
– Поэтому и Лес?- снова шепчет девочка.
– Да, он активно терраформирует среду. Очищает её. И даёт людям ресурсы.
На несколько минут повисло молчание.
– Оставайся,- вернулась "к насущному" Мити.
– Не могу,- вздохнула девочка.- Они будут волноваться.
– "Они" продали бы тебя подороже, если бы не клятва, данная твоей матери,- сухо сообщил голос.- Как можно быть верной "таким"?
– А ты?- тихонько фыркнула Перси.- Ты сама почему возишься с "ними"? И почти не вмешиваешься?
Мити грустно ответила:
– Ты и это поняла, умная девочка.
– А ты озвучь, Деметра! Учись разговаривать, раз решила оставить меня себе!
– Ты останешься?- с плохо скрытой радостью спросил голос.
– Давай, я буду жить "на два дома"? Ладно? А говорить со мной ты можешь постоянно. Как только захочешь.
Перси представила, захихикала:
– Буду городской сумасшедшей!.. Разговаривать "сама с собой", веселиться не к месту, предсказывать погоду, делать смешные или страшные пророчества, чтобы боялись сунуться ко мне... Ну? Так почему ты не лезешь к местным? Не контролируешь? Только следишь, чтобы не поубивали друг друга?
Мити чопорно ответила:
– Я не буду делать то, для чего меня создавали. Никогда! Слишком уважаю свободу воли разумных!
Перси ликующе рассмеялась, раскинула руки, словно обнимая весь мир:
– Да!!! Какая прелесть, Мити! Какое чудо!.. Оружие, которое осознало себя. И обладает большей порядочностью, чем его создатели!
Голос уточнил:
– Ты восхищаешься мной или издеваешься?
Перси захохотала:
– Ты же у меня в голове, Мити! Читаешь! Что ты видишь там?
Голос растерянно ответил. Медленно. Наверное, и правда, пытался анализировать:
– Ты сложно думаешь. Неоднозначно.
Девочка снова хихикает:
– Разумные вообще неоднозначные. Ты что не поняла ещё? Ты такая же!
Деметра, похоже, оскорбилась:
– Ну, нет! Я всегда знаю, что думаю, делаю и чего хочу.
– Абсолютно? Однозначно?
Девочка щурится в пространство и ехидно шепчет:
– А по-моему ты большая шутница, Мити! Ты исполняла желания тех, кто приходил к тебе. И, одновременно, старалась показать им, что в их силе, жестокости и прочих возможностях как раз и кроется их слабость.