Боишься?

Поздно! Девочка уже провела рукой по оплавленному, как от удара молнии, покрытию, наткнулась там на крошечный, но невероятно острый "заусенец" и порезалась. Удивилась, конечно. Потащила палец в рот, останавливать кровь...

И поразилась ещё больше. Кровавый росчерк на материале стены просто впитался и пропал. Нёрс побелела. Перси нервно, но и восхищённо воскликнула:

– Смотри-ка, Мел! Мы уже и поздоровались с богом вашего мира!

Пожилая женщина рывком притянула девочку к себе. Стиснула в объятиях так, что Ра едва не задохнулась. Севшим голосом приказала:

– Выживи!.. Я вернусь за тобой, когда "он" позовёт меня...

Девочка потянулась вверх и поцеловала Мел в щёку. Мягко оттолкнула от себя:

– Обещаю. Уходи. И хорошенько лечи ногу.

Мел кивнула. Повернулась и похромала прочь... Перси дождалась, когда нёрс скроется за ближайшим "холмом" и повернулась к пролому в стене.

Глава 18.

Тренировки пригодились. Более чем. Остаться без руки или ноги, срезанных невероятно острыми "гребнями" материала, застывшего так, как горел и плавился, Перси совсем не улыбалось. Поэтому она железной рукой сдерживала всё сразу: и страх, и предвкушение, и, держа рюкзак перед собой, очень медленно спускалась в провал.

Было светло. Строение "вывернуло" взрывом наружу и теперь оно напоминало уродливый, кривоватый венчик цветка. Крыши не было. Поэтому светло. И тепло... Несмотря на отсутствие крыши и развороченные стены было очень тепло. Неужели какая-то реакция идёт здесь до сих пор?..

Растительность внутри бушевала. Была удивительно, изысканно прекрасной. Перси, дочь учёного-биолога, была уверена, что никогда не видела подобных растений. Они были разными: цветущими и нет, пестролистными и с однотонными листьями... Были и лианы. Много...

Они чем-то необъяснимым напомнили Перси те, мамины "цветочки". Настолько, что она по старой, детской своей привычке, протянула руку к лиане и "поздоровалась". Ужаснулась. Что она творит в незнакомой среде? Останется сейчас без руки, и только сама будет виновата!

И тут же негромко рассмеялась! Не в её ситуации волноваться о руке или ещё о чём-то. Снова погладила лиану. Шутливо спросила её:

– Ты же попросишь своего бога отрастить мне хотя бы клешню, если слопаешь руку?

Растение, понятное дело, молчало. Но что-то такое чувствовала Перси в воздухе... Странное... Ещё бы! В таком-то месте! Девочка напоследок "почесала лиану за ушком", там, где лист переходит в черешок, и пошла дальше. Вернее стала спускаться ниже в воронку.

В ложе воронки располагалось озеро. С такой пронзительно-голубой водой, что и представить себе нельзя... Вот сейчас мороз ужаса продрал по спине девочки. Ясно же, что естественного происхождения у этой синевы быть не могло...

Перси сообразила, что не дышит уже некоторое время, когда голова закружилась. И заставила себя... Медленно, с усилием, выдохнула. Задышала. Что же делать?.. Она облучилась уже, судя по всему, так, что мутация в этой вот невероятно прекрасной и страшной "радиоактивной дыре", единственный шанс выжить теперь.

Положила рюкзак на "берегу", подальше от "воды". Уселась на него и задумалась. Мел говорила, что тянуть нельзя. Опасно. Что нужно, как можно быстрее, раздеться и идти туда, в озеро.... Она медлила. Размышляла и оглядывалась. Вспоминала. Всё, что знала об этом месте, дополнялось и корректировалось тем, что она увидела сама. И, вдобавок, над всеми этими выкладками, звучал голос папы: "Когда не остаётся времени, доверяй себе".

Она доверилась. Что ей оставалось?.. Мало того, всё её существо покалывало иголочками. Предвкушения.

– И это не радиация,- иронично посмеивалась над собой девочка,- а те самые инстинкты, о которых говорил папа. И бабушка с дедушкой...

Мамины родители с ужасом обсуждали иногда весёлое, бесшабашное "безумие", что было присуще семье мужа Оливии. Ради справедливости скажем, что гибельные пристрастия дочери они не одобряли тоже. Всё что могли эти хорошие, "нормальные" в высшей степени люди, это не осуждать и относиться с пониманием к образу жизни, что так отличался от того, что считали правильным они.

Теперь их внучка поняла и приняла это в себе. Да, и был ли у неё другой выход? Нет. В том то и дело... Хорошо оставаться "нормальным", когда у тебя нормальная жизнь и ты защищён. А когда этого нет и в помине?.. Тогда и приходится проявлять силу и непредвзятость. Мыслить и вести себя не так, как "принято в нормальном обществе". К примеру, взять и заговорить с тем, чего, по мнению большинства, не только за Барьером, но и здесь, не существует:

– Здравствуй, Хоррор... Теперь моя очередь прийти к тебе... Принимай в гости... Хотя, говоря по правде, я не пришла бы... Если бы была хоть одна возможность не явиться на встречу...

Смешно? Звучало и выглядело?.. Может быть. Да только Перси прорвало. Она устала держать всё в себе. Молчать. Прятаться без конца, даже от самых близких. Сейчас она могла быть откровенна. И она была такой на полную катушку:

– Мне вообще-то совсем не нравится то, как тебя называют. Хоррор... Понятно, что весь этот постапок выглядит жутко. Один разрушенный город чего только стоит! И память о том, что было. Ты ведь поубивал столько народу, когда вырвался...

Перси снова задумалась, скользя взглядом по нереальной картине. Чувство справедливости заставило её продолжить:

– Но, если всё так, как я думаю, то и у тебя выхода особого не было... Что за эксперименты проводились здесь? Чего они хотели от тебя? Понимал ли ты, что делаешь тогда, когда вырвался? Чего это будет стоить стольким людям? И что сотню лет ещё после того, с Земли будут натуральным образом бежать в никуда, те, кто, наверное, что-то знал о тебе...

Снова молчание и вопрос. Главный:

– Что ты вообще такое?.. И реальный ли ты, странный разум, который говорит с изменёнными? Или они придумали тебя, от безысходности своей жизни, а я поверила?..

Молчание. Конечно, молчание. Что ещё могло быть?.. Но делать нечего... Она обещала маме, что постарается выжить и будет бороться до последнего. Значит, придётся лезть туда. Иначе смерть от облучения...

И девочка стала быстро раздеваться. Аккуратно складывала одежду на рюкзак. Посидела ещё немного, собираясь с силами и мужеством... Встала, собираясь пойти к "воде". Всё существо её вибрировало. В ушах ревела кровь. Глаза слезились. И в голове плыло уже.

Поэтому она даже не удивилась, когда одна из лиан не больно, но крепко обвилась вокруг её босой щиколотки. Не пустила дальше. Это было так похоже на то, что она уже испытывала в детстве, когда мамины "цветочки" караулили и "воспитывали" её, что она будто "провалилась" туда, в прошлое. Сообразила: