Боксер 3: назад в СССР

Я тихо хмыкнул. Наши ребята вообще довольно быстро освоились в новом для себя коллективе и положении, недолго проходили в новичках. Теперь мы общались со всеми на равных, а некоторые порой позволяли себе даже несколько вызывающее поведение — привычное с пионерского лагеря.

— Нет, — строго взглянул на него Антон Сергеевич. — Рыбалка — это развлечение, и бывает она у нас нечасто. Все-таки у нас здесь не рыболовный кружок.

— Ну вот, а я хотел щуку поймать, — притворно расстроился Шпала.

Динамовцы заржали: поймать голыми руками щуку — это что-то, скорее, из разряда сказок, и было непонятно, пошутил Шпала или же он просто не имел ни малейшего представления о рыбах и рыбалке в целом. Особенно если учесть, что в прошлый раз он сумел отметиться только парой совсем мелких рыбешек.

— Поймаешь еще, — ответил ему тренер. — Вот на пенсию выйдешь — и рыбачь себе сколько хочешь, хоть каждый день. А учитывая, что спортсмены на пенсию выходят рано, у тебя в распоряжении еще полжизни останется. Успеешь поймать и щуку, и вообще хоть всех рыб, которые водятся в Советском Союзе. А завтра нам предстоит важное и ответственное мероприятие. В ПТУ, с которым дружит наше общество, будет день открытых дверей. Познакомитесь со своими преподавателями и с учебным планом. А кто уже знаком — освежите в памяти, а то у меня есть подозрение, что это не совсем то, о чем вы думаете постоянно. Хотя если тебе угодно, — обратился Антон Сергеевич к Шпале, — можешь это тоже называть рыбалкой. Будете ловить знания. Кто больше всех поймает — тот и молодец.

— Пэтэу-у-у? Это что же, — озадаченно почесал он в затылке, — нас на всяких токарей и фрезеровщиков, что ли, будут учить? А как же бокс?

Все опять засмеялись. На самом деле все объяснялось намного проще. Молодых спортсменов отдавали учиться в ПТУ, чтобы они не тратили время в обычной школе. Такая практика позволяла уже спустя пару лет спокойно и без экзаменов поступить в институт физкультуры и спорта. В училищах спортивная молодежь числилась номинально, однако рамки приличия соблюдать все же было надо. По крайней мере, появляться хоть раз в месяц на лекциях и сдавать экзамены, зная хотя бы часть материала, было обязательно.

Но для некоторых это было новостью. Ну да, конечно, я-то помнил об этой практике еще из прошлой жизни. Но ведь остальным рассказывали об учебе, когда мы еще только сюда отправлялись! Вероятно, кто-то из пацанов считал, что если твоя основная деятельность — бить и получать удары по голове, то уметь ею ещё и работать уже не обязательно.

Видимо, поэтому на следующее утро в ПТУ, значительная часть динамовцев нашей возрастной категории озиралась, как будто попала в другое измерение. Я слушал, как они изумленно галдели, и поражался: никогда нигде не учились, что ли? С другой стороны, благодаря тому, что этот день открытых дверей был для нас дополнительным приключением, настрой у всех был даже немного торжественный. Хоть какой, а «выход в свет» — не все же в спёртом воздухе тренировочного зала торчать. И даже от Бабушкина в этот день разило перегаром не так сильно, как обычно.

В актовом зале училища нас собрали и рассадили в свободном порядке, благодаря чему наша динамовская ватага разбилась на компании по интересам. То тут, то там слышались вспышки приглушенного гогота: кто-то увидел привлекательную фигуристую преподавательницу, кто-то разглядел что-то забавное на плакатах наглядной агитации, стройно висящих на стене. Ну а кто-то выстраивал предположения, чем можно будет развлечься в редкие дни посещения этого заведения.

Заведение, кстати, было весьма удобным в смысле планировки — ориентироваться здесь было довольно просто. Еще когда нас вели в актовый зал, я начал запоминать, что где находится. Здание было выполнено в форме простой геометрической фигуры — не помню, как она называется, но выглядит это так, как будто к букве «Т» внизу приделали еще одну горизонтальную линию. Поэтому в двух этажах профтехучилища было довольно сложно заблудиться, даже если постараться это сделать специально.

— … обучение в нашем училище, ребята, поможет вам сделать окончательный выбор будущей профессии, — доносился со сцены монотонный бубнеж. Строгая дама средних лет, одетая в в такое же строгое, как и она сама, но при этом торжественное платье темно-бордового оттенка, рассказывала о преимуществах ее ПТУ. — У нас вы сможете во всех деталях ознакомиться с особенностями технических профессий. Каждая из них в нашей стране очень востребована! Как вы знаете, рабочий класс в Советском Союзе является правящим классом. Об этом писали и Карл Маркс, и основатель нашего Советского государства Владимир Ильич Ленин. Поэтому после того, как вы окончите наше училище, перед вами будут открыты все дороги! И даже если случится так, что кто-то решит получать высшее образование по какой-нибудь другой специальности, все равно те знания, тот заряд нашей пролетарской сознательности, который вы получите здесь, останутся с вами на всю жизнь!

По-видимому, это была или директриса, или завуч, или кто-то еще из училищной «верхушки». Их речь всегда отличалась казенностью и исключительной скучностью. Причем так было во все времена: и в СССР, и в России 90-х, и в двадцать первом веке. По сравнению с некоторыми экземплярами эта тетка была еще ничего, хотя… «заряд пролетарской сознательности» — это надо же было такое завернуть! Это вам, конечно, не Тамара — пионервожатая, даже когда говорила лозунгами, совершенно искренне в них верила и как-то по-особому заряжала эти слова. Ну да ладно, пусть их, завучей. Высокой литературы от них все равно никто и не требует. В конце концов, все прекрасно понимают, что все эти мероприятия — чистая формальность, причем для обеих сторон. Разница только в том, что наши «абитуриенты» могут себе позволить зевнуть посередине речи, а она — нет. Хотя по голосу несложно угадать, что настроение у нее примерно такое же.

— Слушай, пойдем погуляем, а? — неожиданно толкнул меня в бок Шпала.

— В смысле — погуляем? — не понял я. — Куда? Тут же вон и Антон Сергеевич, и вообще… смотрят, чтобы никто никуда не вышел. И на входе тоже стоят.

— Да хоть по зданию пошатаемся, — откликнулся Шпала. — Скажем, что в тубзик, а сами по коридорам пробежимся, посмотрим, что у них и как. Давай! А то, не знаю, как ты, а я сейчас здесь усну. Все равно ничего полезного не говорят.

Я огляделся. Кажется, все присутствующие в зале боролись с сонным оцепенением так же, как и Шпала. Даже преподаватели время от времени разминались, не вставая с места и стараясь быть не замеченными. Только Антон Сергеевич и другие сопровождающие абитуриентов были начеку и не позволяли себе никакой дремоты. Их можно было понять и даже посочувствовать: ответственность за такой малоуправляемый табор — это тот еще подарочек… Но нам не надо было следить ни за кем, кроме себя самих, а уж с собой-то мы как-нибудь справимся.

— Пошли, — решился я и начал осторожно пробираться к выходу. Шпала пошел за мной.

— Куда это вы собрались? — с подозрением спросил Антон Сергеевич вполголоса, перехватив нас у самой двери в зал.

— Да мы в туалет, Антон Сергеевич, — ответил я как можно простодушнее. — Здесь же все долго, второй час уже сидим, какой организм это выдержит.

Шпала благоразумно молчал и моргал в пол.

— В туалет, говорите? — тренер внимательно посмотрел нам в глаза. — Ну ладно. Идите, только не задерживайтесь.

Горячо пообещав Антону Сергеевичу управиться со своими делами как можно быстрее, мы со Шпалой вывалились в коридор. В пустых коридорах было гораздо прохладнее, чем в битком набитом актовом зале, и можно было, по крайней мере, перевести дух.

— Ну что, куда направимся? — спросил меня Шпала.

— А чего ты меня-то спрашиваешь? Твоя же была идея, — поддел его я и, подумав, ответил: — Пойдем на второй этаж поднимемся. Там, наверно, учебные классы. Может, чего-нибудь интересного увидим.

Мы взбежали по лестнице наверх и отправились бродить по коридору. Учебный год еще не начался, и из-за закрытых дверей не доносилось никаких обрывков лекций. Разве что иногда слышался какой-нибудь шум — в классах, видимо, шла уборка перед началом учебы. Я и Шпала с любопытством разглядывали плакаты на стенах, посвященные разным специальностям, которым здесь обучают. Улыбчивый и заботливый рабочий на картинках обучал несмышленых парней тонкостям ремонта и производства всего на свете. Завершался этот стенной комикс, естественно, полной победой в воспитании нового молодого специалиста. Теперь уже ему предстояло развивать советскую промышленность дальше.