Боксер: назад в СССР

— А тебе на фига это? — уже спросил я, а только потом подумал.

Задавать такой вопрос четырнадцатилетнему пацану — путь не туда. Даже если особого смысла в секретном ходе не было, целью могло оказаться самое рытье.

Но Сеня все же нашел вескую причину, даже несколько.

— Во-первых, — он по-деловому загнул палец, — об этом ходе пока что никто не знает. Ну, кроме тебя. Во-вторых, через него я буду ходить купаться на речку, пока вы дрыхнете днем.

Я показал большой палец.

— Ладно, Сень, хватит болтать, я полезу первым, а ты мне добычу подашь.

— Идет!

Я снял майку, чтобы не перепачкаться, и пронырнул пулей по ту сторону забора, как жиром обмазанный. Подкоп со стороны лагеря оказался предусмотрительно завален сосновыми ветками.

— Держишь? — Сеня сунул в подкоп «мешок» с ягодой.

— Держу, — я перехватил мешок и вытянул.

За майку Сеня беспокоился не зря. Её теперь придется либо несколько раз стирать, либо вообще на выброс. Ну и подшить ее тоже будет не лишним. Надеюсь, это того стоило.

Вслед за мешком в подкопе появилась задница толстяка, почему то полезшего задом наперед. Он с трудом протиснулся в сделанный им же подкоп и, естественно, весь перепачкался в земле. Вылезши, принялся отряхивать пузо, колени и локти.

— Ну что, партизан, идем, будешь показывать, где окно?

Мы двинулись к зданию столовой, осматриваясь по сторонам. Опасность встретить кого-нибудь из тренеров, а то и директора с Тамарой, несмотря на ранний ещё час, была. Но обошлось без происшествий, если кто и проснулся раньше, мы с ним разминулись. Оно и к лучшему, желания прятаться по клумбам, как я это провернул вчера, особо не было.

На секунду я представил, как мы в этот момент смотрелись со стороны. Два партизана, бегущих по территории лагеря гуськом. Один из которых тащил в какой-то тряпке ворованные на колхозе ягоды. А второй был перепачкан с ног до головы в земле и бежал с голым торсом, сотрясая холодцом.

— Туда! — скомандовал Сеня, когда мы приблизились к столовой.

Мы обогнули здание и забежали с торца. Там действительно было приоткрытое окно. Сеня, видимо, зная эту «кухню», уверенно раскрыл его нараспашку.

— Ты откуда знаешь, что окно тут открыто? — улыбнулся я.

— Ну-у… знаю.

По красноречивому ответу я быстро смекнул, что Сеня не только ходит купаться на речку во время дневного сна, но и не прочь залезть в столовую для внепланового перекуса.

Ладно, это все лирика. Я подошел к окну, встал на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Внутри не было ни души. Мама Сени приходила в столовку не раньше семи. Полтора часа ей вполне хватало, чтобы приготовить на всех завтрак. Не без помощи конечно кухработниц и дежурных из числа пионеров.

Без помощи залезть на кухню было довольно проблематично, поэтому я попросил Сеню подсадить. Тот подхватил меня под мышки и поднял. Сделал это толстяк с такой легкостью, что у меня сложилось впечатление — при желании он мог закинуть меня в столовую, особо не напрягаясь. Еще раз отметил про себя отличные силовые задатка друга.

Я закинул ногу на подоконник, забрался на него и, усевшись удобнее, показал, что готов забрать груз.

— Держи!

Сеня схватил мешок, поднял, я ухватился и через мгновение поставил добычу на пол в кухне.

— Ты сам-то залезешь? — уточнил я у толстяка.

Тот показал большой палец, дескать, щас, смотри, как могу. Попятился шагов на пять от окна. А потом с разбегу подпрыгнул и рухнул животом на подоконник. На кухне аж посуда звякнула. Зато еще через пару секунд Сеня, пыхтя, завалился внутрь. К тому времени меня осенило гениальной мыслью.

Я оглядел святая святых всех местных запеканочных гурманов, увидел ту самую кастрюлю, которая перевернулась вчера. Подошел и заглянул внутрь.

Пусто.

Я взял кастрюлю и потащил к раковине. Включил на полную холодную воду.

— Миха, ты че делаешь?

— Как чего, будем варить компот! — безапелляционно заявил я. — Наш косяк, нам его и исправлять.

— Да ну… — трухнул Сеня. — Мы?

— Ну да!

Я прокрутил холодную воду и распорядился оттащить кастрюлю к плите. Тот помялся, но пошел поручение выполнять.

— А че не полную налил? — осведомился он.

Как будто от этого она стала бы легче. Я пояснил:

— Так туда еще черешню добавлять.

Я же, пока Сеня тащил неподъемную (для меня нынешнего уж точно) кастрюлю, зажег на плите самую большую конфорку. Огромная кастрюля встала на нее, как влитая. Чтобы вода быстрее закипела, я накрыл кастрюлю крышкой и довольно потер руки.

— Я помою ягоду, а ты найди сахар.

Пока Сеня искал названное, я принёс ягоду к столу и высыпал. Взглянул на то, что осталось от сениной футболки, пожал плечами и бросил уже как ветошь на пол.

— А мы точно успеем до мамкиного прихода?

— Помнишь, ты про юбочку говорил? — я хлопнул его по плечу.

— Понял…

Нашли сахар. Подойдя к мешку с кружкой в руке, которой собрался черпать песок, я задумался. Вопрос такой — сколько сахара надо добавлять, чтобы у неизбалованных пионеров в одном месте не слиплось? Методом научного тыка сыпанул несколько кружек сахара — хватит с головой. Сам я сахар не любил и давно исключил из своего рациона. Но тут сладенького хотелось. Все же я ребенок.

Вода в кастрюле закипела. Ягода уже бурлила внутри. Еще минут десять, и можно смело выключать. Время засекать было не по чему, поэтому засеку «на глазок». Но слишком уж все проходило гладко. Жизнь убедительно научила меня — когда у тебя все слишком хорошо, непременно жди жопу. Опыт и на этот раз не подвел.

— Мих… — послышался испуганный шепот Сени.

— Ну? — откликнулся я. — Ты чего в штаны наложил?

Толстяк стоял у окна и теперь резко присел на корточки, как будто увидел за окном Чёрную руку (с ней, как и с матерящимися ежиками, мне только придется разбираться вечером).

— Там мамка с директором идут!

— Куда?

— Сюда, блин!

Кажется, лимит приключений мы всё-таки не исчерпали, а вот удача где-то прохудилась и больше не укрывала нас.

— А чего это они так рано? — возмутился я.