Больница в Гоблинском переулке

– Получай! Вот тебе!

Звонкий детский крик резанул по ушам, а следом раздался лязг металла о металл, будто кто-то фехтовал.

Ланс скрипнул зубами. Детишки играют. Жизнь, так ее и разэтак, продолжается, и никому нет дела ни до пропавшей Грейс, ни до его беспокойства. Сталь продолжала звенеть. Ланс покачал головой – на миг целитель в его голове вытеснил встревоженного мужчину. Мальчишки вечно что-то себе ломают, на то они и мальчишки, и все-таки лучше бы они сражались деревянными палками. Но где бы им раздобыть настоящие клинки? Наверное, стащили с какой-нибудь стройки металлические прутья. На кухонных ножах так не пофехтуешь.

– Я – доблестный рыцарь света и все равно победю… побежу… Вам конец, в общем! – Речь доблестного рыцаря света прервал болезненный вскрик.

Ланс двинулся на голоса по переулку, шириной и извилистостью напоминавшему кишки какого-то доисторического монстра. Он не рвался воспитывать чужих детей, но к кому, спрашивается, привезут этих героев, если один другому голову разобьет или руку сломает? К тому же это хоть на пару минут заглушало тиканье метронома в голове. Джейсон, освободившись, окликнет его, но, пока Ланс занят детишками, можно выкинуть из разума картинки одну похлеще другой: Грейс в темном подвале, Грейс бьется в лапах неведомых ублюдков, Грейс в синяках и ссадинах, Грейс…

Нет!!!

– А у меня – волшебно-зачарованный клинок тьмы, ха-ха-ха!

Ланс кое-как протащил в грудь воздух. Рано паниковать. Он успеет. Должен успеть.

Звуки «боя» возобновились. За следующим домом раскрылся пустырь – солнечный зайчик, отразившись от полированной железки, заставил Ланса сощуриться. Мальчишки, орчонок и оборотень – конечно, какая еще раса может на равных противостоять противнику вдвое крупнее? – увлеченно сражались, группка сверстников, сгрудившаяся вокруг, подбадривала их, забыв обо всем на свете. Солнце сверкало на нержавейке, и Ланс не сразу разглядел, чем они фехтуют.

В глазах потемнело, когда он осознал: «волшебно-зачарованный клинок» – половинка акушерских щипцов.

– Где вы это взяли! – воскликнул он.

– Шухер!

Мальчишки разлетелись вспугнутыми воробьями, Ланс едва успел ухватить ближайшего за шиворот.

– Я ничего не знаю! – захныкал человечек. – Это Верле нашел.

Да, точно, Верле – мальчишка-оборотень, сын госпожи Шмурге.

– Где он это нашел?

– Мэтр Ланселот! – окрикнул из-за домов полицейский.

– Сюда, господин Джейсон!

Ланс отвлекся совсем немного, но этого хватило, чтобы мальчонка рванулся, оставив у него в руках воротник, и исчез в проулке. Когда Джейсон подошел, Ланс держал щипцы. Зачем-то правильно сложил ложки, защелкнул замок.

– Мальчишки играли, – пояснил он полицейскому. – Разбежались, едва меня увидев.

Не хватало ни слов, ни воздуха. Страх холодил спину, поднимал волосы на затылке. Грейс не бросила бы инструменты.

– Она могла просто забрать все ценное и избавиться от остального? – поинтересовался Джейсон.

Ланс стиснул зубы. Полицейский должен обдумать все варианты, это его работа.

– Нет. У нее много раз была подобная возможность, она ей не воспользовалась.

Джейсон кивнул.

– Я узнал одного сорванца, – сказал Ланс и двинулся по узкому переулку.

Почему он не умеет телепортироваться? На худой конец летать!

Когда они подходили к дому, из окна второго этажа сиганул волчонок и бросился прочь, но Ланс – да и Джейсон – были настороже. Два заклятья свились почти одновременно, заставив звереныша неловко раскорячиться.

На визг из окна выглянула мать.

– Верле! – воскликнула госпожа Шмурле. – Мэтр! Господин полицейский! Что он натворил?

– Ничего, – успокоил ее Ланс. – Нам просто нужно с ним поговорить.

Освобожденный от пут заклинания волчонок затряс головой, взвыл, оборачиваясь мальчишкой. Полицейский поймал плед, который оборотница скинула во двор, завернул пацана.

– Мы не можем расспрашивать его без родителей, – сказал он.

Ланс не стал спорить, хотя больше всего ему хотелось схватить маленького негодника за плечи и вытрясти из него правду. Он был уверен, что мальчишка не причастен к исчезновению Грейс, но сколько бы времени они сэкономили, если бы он не удрал! Тикание метронома в голове стало прямо-таки оглушительным. Надо успокоиться. Истерика не поможет. Но взять себя в руки получилось с трудом.

– В переулке нашли, честное-пречестное! – затараторил Верле. – Там еще пинцет был, такой длинный, его Кори забрал. И такие штуки, вроде как ножницы, только не ножницы, а вроде тонких плоскогубцев.

Иглодержатели, понял Ланс. На случай, если целитель истощится и разрыв промежности придется ушивать руками, без помощи магии.

– Просто так, на земле лежали? А что вокруг было? – уточнил Джейсон.

– Вокруг склянки разбитые. И воняло, как будто носками старыми. – Мальчишка поморщился и чихнул.

Носками… Ягоды калины, вместе с крапивой входящие в состав кровеостанавливающего зелья. Похоже, кто-то вытряхнул из саквояжа содержимое, зелья разбил, не найдя желаемого. Потом кожаный саквояж прихватил некто ушлый, а на улице остались осколки и инструменты.

– А что случилось? – вклинилась в разговор госпожа Шмурле, подхватывая с пола малыша, который вцепился в ее юбку.

– Тайна след… – начал было Джейсон, но Ланс жестом остановил его.

– Грейс, помните, девушка…

– Как не запомнить Грейс, такая милая! Что с ней?

– Похоже… – Язык не поворачивался произнести вслух, но все-таки Ланс выплюнул эти слова: – Похоже, с ней случилось несчастье!

– Я помогу! – Откровенная радость мальчишки наждаком царапнула сердце, хоть Ланс и понимал, что Верле пока не может до конца осознать, что такое беда, зато поучаствовать в настоящем расследовании! Да еще помочь! – Все покажу! – Верле аж затанцевал от нетерпения.

– Он ребенок, – осторожно произнес Джейсон, глядя на госпожу Шмулле.

*** 47 ***

Она кивнула, снова подошла к окну. Крикнула так, что Ланс невольно подпрыгнул:

– Тирле!

– Мам? – донесся в ответ рычащий басок.

– Мам! – почти одновременно заныл мальчишка. – Его же там не было, он же ничего не знает!

– Он взрослый, – сурово сказала оборотница. – Приглядит за тобой. Два оборотня и два мага, думаю, все обойдется. – Она осенила их всех священным знамением. – Ступайте, и пусть великие боги позаботятся о девочке.